– Вы мне так и не сказали, что делать, – сказал Мирон. – Не могу же я войти в здание и просто потребовать, чтобы мне отдали прототип…
– Инструкции ждут в мобиле, – сказала Мелета и остановилась, придерживая Мирона. – Пока будем ехать, ты разберешься.
– Хорошо, если так, – пожал он плечами и вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что там дальше.
Старое метро с новым соединял небольшой тоннель, выкопанный, как подозревал Мирон, вручную. Возможно, это сделали друзья Мелеты, чтобы беспрепятственно перемещаться по веткам. Он был перегорожен толстой металлической решеткой – защита от ходоков, но девушка открыла её припасённым ключом. Сумочки у неё не было, но он видел, как она рассовывала всякие полезные штуки по карманам пальто.
Дождавшись приближения очередного поезда, они вышли из-за угла и смешались с толпой, высадившейся на этой станции. Многие лица скрывались под масками из нанопоры, и Мирон ощутил острую незащищенность бритых скул.
– Надень маску, – сказала Мелета. – Тут везде камеры, нам не нужно, чтобы тебя опознали.
Сама она, в парике и очках-бабочках, была совершенно неузнаваема.
Выбравшись из подземки, она уверенно отправилась к стоянке такси. Выбрала третий с краю мобиль, чёрный, похожий на глянцевого майского жука, и открыв дверцу, опустилась на сиденье. Мирон последовал за ней.
– Ба! Знакомые всё лица… – он отметил, что нисколько не удивился. В глубине души он чего-то подобного и ожидал. – Соломон, Давид и Голиаф?
– Привет, бро.
Никто не протянул руки, но все трое дружно склонили головы. Мирону даже показалось, что с несколько большим уважением чем в первый раз. Магическое влияние дорогого костюма?
Никакого водителя на этот раз не было. Мобиль-жук просто полз по заданному маршруту, влившись в поток таких же жуков – красных, синих, желтых – на проспекте.
– Надень, бро, – Соломон протянул ему громоздкие очки виртуального присутствия.
– Зачем?
– В них – карта здания Мосбез. Ознакомительная программа для школьников, – пояснила Мелета. – Но дополненная твоим братом. Здесь есть уровни, которых на обычной карте нет. Ты должен выучить маршрут.
Мирон нацепил очки. Резиновая лента плотно обхватила затылок. Очки были тяжелыми, глазам в них сразу сделалось жарко. Найдя на ощупь колёсико настроек, Мирон активировал программу и оказался в просторном вестибюле с обязательной рамкой металлоискателя и десятком охранников по периметру. У того, который стоял ближе всех, в руках был сканер взрывчатых веществ. Его чувствительное сопло на гибком шланге уставило на Мирона распахнутый будто бы в крике рот и пришлось напомнить себе, что это всего лишь программа.
Технология была устаревшая, но выглядело всё на диво реалистично.
Пользуясь указателем – красным маркером, оставленным Платоном, он прошелся по всем локациям, начиная с лифта и заканчивая небольшим складом, в ячейках которого хранились вещдоки и другие ценные вещи.
– Почему прототип хранится в МОСБЕЗ? – спросил он, сняв очки и отдав их обратно Соломону.
– Он проходит серию тестов. Тренировки спецназа в городских условиях. Считается, если получится – такая модель Плюсов поступит на вооружение армии и безопасников.
– Не для массового использования?
– Ни в коем случае. Военные еще долго не выпустят из рук эту игрушку.
– Но второго прототипа, я так понял, не существует… – медленно произнес Мирон.
– И здесь начинается самое интересное, – кивнул Соломон. Затем вынул из внутреннего кармана в тактическом комбинезоне небольшую коробочку и дал её Мирону. – Вот это, – сказал он. – Вы поместите на место взятого прототипа. Это тоже изготовил Платон. Он заверил, что на первый взгляд никто не заметит разницы.
– А на второй?
– Одного будет достаточно, – пожал плечами Соломон. – Платон сказал: или у нас всё получится, и тогда это будет уже не важно, или всё полетит к чертям.
– Подъезжаем, – коротко возвестил один из негров. Мирон не запомнил, Давид или Голиаф…
– Тогда последнее, – Соломон полез в другой карман, и достав небольшую капсулу в пакетике, тоже протянул её Мирону.
– Это яд, чтобы проглотить его, если меня поймают?
– Средство от потливости. Когда вы окажетесь в центре внимания столь многих людей, вы начнете нервничать. А нам это не нужно, верно? Платон – завсегдатай ДОМа, он не нервничает среди своих.
Почему, мать их так, никто не понимает моих шуток? – подумал Мирон. – Ну ладно, может, шутки и не самые крутые, но я ведь стараюсь…
Вскрыв пакетик, он проглотил капсулу не запивая. На языке осталось привычное ощущение желатина.
Мобиль остановился, гудком предупредив о том, что маршрут закончен. Дверь открылась автоматически.
– Ну ладно, – Мирон выставил ногу в ботинке – оксфорд, розовая подошва – на асфальт. – Я пошел.
– Подожди, – Мелета накрыла его руку своей. – Даже если тебя вычислят… Главное, доберись до выхода. Я буду ждать.
– Постараюсь, – буркнул он и выбрался из салона.
Вестибюль главного здания Московской Безопасности был точно таким же, как и в очках вирт-присутствия. Белый мрамор, высокие, забранные армированным стеклом окна и рама стационарного сканера с охранниками в касках, бронежилетах и с готовыми к бою автоматами.
Мирон встал на ленту самобеглого конвейера. Пока он медленно, на предписанной скорости, ехал сквозь короткий прозрачный коридор, его просветили, прощупали, обнюхали и обмерили десятками способов, от которых, если задуматься, начинали подниматься дыбом волоски на руках.
Охранника с щупом химикалиев не было – наверное, с тех пор, как была создана вирт-программа, успели модернизировать основной сканер.
Карта-пропуск, настоящие документы Платона, тоже была подвергнута тщательной проверке – как только она попала в поле зрение сканера, сведения о том, что Платон Орловский вошел на территорию МОСБЕЗ, тут же отправились в базу учёта посетителей.
Сдав пальто в гардероб, он спокойно поправил перед зеркалом волосы – оглядывая попутно всё пространство вестибюля… Пока всё спокойно.
Лифты. Мирон выбрал тот, на котором останавливался курсор в программе и провёл ладонью над активирующей панелью.
Вокруг, в разных направлениях, перемещались люди. Сновали дроны с папками – информацией настолько секретной, что её не доверяли электронным носителям, цокали каблучками девушки-секретарши; несли перед собой – как вещественное доказательство высокого положения – солидные, обтянутые дорогими костюмами животы, чиновники высшего звена; чеканили шаг генералы, отдавали честь подчиненные.
– Ба! Кого я вижу! – голос за спиной был бархатно-вальяжным, будто бы сдобренным хорошей порцией коньяка. – Господин Орловский собственной персоной.
Если б не таблетка Соломона, в этот момент пот у Мирона брызнул бы даже из волос.
Мысленно подгоняя неторопливый лифт, он повернулся. Припомнил досье из двух десятков изображений, приложенных Платоном к вирт-программе…
– Генерал Якубович, – он слегка наклонил голову. – Направляетесь домой. Супруга ждет к ужину.
Манера, в которой общался с людьми Платон, возникла сама собой.
– Как всегда, в курсе всех дел, – благодушно усмехнулся генерал. – Всё-то вы знаете, всё-то вам известно…
– Мне неизвестно, как решить теорему Сечкина-Павлыша.
– Всё-то вам по плечу… – слова, которые не входили в сферу кругозора генерала, просто падали мимо. Как сквозь крупноячеистое сито. – Ну… Не буду мешать. Несите службу!
Проявив, таким образом, заботу о подчиненном, генерал неторопливо развернулся и направил обтянутое дорогим сукном и украшенное золочеными пуговицами тело на выход.
Лифт, тренькнув, распахнул двери.
Торопливо заскочив внутрь и укрывшись за зеркальными панелями, Мирон перевел дух. Посмотрел на своё отражение. То ответило слегка безумным взглядом…
А чего ты хотел, бро? Надеялся, что никто в этом гадюшнике тебя не знает? Привыкай. Скорее всего, это не последний сюрприз…
Второй ожидал прямо в лифте. Оказалось что кнопки, которые он нажал по памяти, отправили кабину не вверх, как Мирон почему-то ожидал, а вниз.
Минута… Вторая… Он прикинул, что спустился намного глубже, чем все катакомбы и метро, вместе взятые. Военные всегда любили строить вниз, а не вверх.
По пути миновали несколько чек-пойнтов – на каждом он вынимал пропуск и прикладывал к специальной панели.
Коридор встретил тусклыми лампами дневного света, красной ковровой дорожкой и глухими бетонными стенами. Бункер. Убежище. Двери облицованы бронированными плитами, выдерживающими попадание бомбы в парочку мегатонн…
Трудновато будет отсюда выбраться, – подумал он, уверенно шагая по коридору, сворачивая, опять шагая, поднимаясь и опускаясь по лестницам, вновь углубляясь в коридоры… Фотографическая память надежно фиксировала все повороты и переходы, но всё же, в глубине души грыз червячок сомнения: а вдруг он ошибся? Вдруг запомнил не так?
Наконец – нужная дверь. Стальная плита, утопленная в стену. Рядом светится окошко сканера. Мирон поднёс карту-пропуск. Окошко помигало, попищало, рядом открылась дверца, а из неё вылезла клавиатура. Мирон не поверил глазам. Пластиковые кнопки! М-да, военные – кладезь старинных традиций. Раздался требовательный сигнал: система безопасности требовала набрать код. Мирон порылся в памяти…
Никакого кода Платон не оставлял. Он лихорадочно прокрутил в уме всю программу виртуального присутствия. Коридоры, номера дверей, лифты, лестницы, досье на тех, кто может с ним заговорить… Нет. Никаким кодом там и не пахло.
Он стоял неподвижно, по-возможности, стараясь не выказывать признаков паники – под потолком наверняка скрывались камеры, и если наблюдатели что-то заподозрят, любую мелочь, выбившуюся из общей схемы поведения – ему капец.
Раз сверхпредусмотрительный Платон не посчитал нужным называть код, значит рассчитывал, что Мирон его знает и так. Это проверка. На случай, если кто-то – не Мирон – попытается воспользоваться картой в очках…