ижских повес и зажиточных буржуа, составлявших большинство завсегдатаев театров. Эти мужчины, жадные до удовольствий, видели в юных, чувственных и не обремененных моралью девушках отличную альтернативу проституткам, с которыми приличным людям негоже было общаться. А балерины, в свою очередь, надеялись соблазнить богатого покровителя, чтобы сделать с его помощью карьеру, обеспечить себе достойное существование и вырвать из нищеты свои семьи.
Валантен в ту пору, когда он еще работал в службе надзора за нравами, множество раз с отвращением наблюдал, как заключались подобного рода сделки в танцевальном фойе – репетиционном зале оперного театра. Здесь заинтересованные лица могли вволю подсматривать за юными балеринами в приватной обстановке и делать выбор. Здесь же совершались и первые знакомства с благословения мамочек или тетушек. Поведение этих родственниц, разыгрывавших заботу о подопечных, а на самом деле выступавших в качестве настоящих сводниц, особенно возмущало Валантена.
Каждый раз ему казалось, что он попал на какой-то чудовищный рынок, где продают скот. Должно быть, Оврар увидел отличную возможность, покрутившись в танцевальном фойе, выбрать девушку, которая подходит на роль Бланш и нуждается в деньгах ровно настолько, чтобы не испытывать угрызений совести.
На лестничной площадке пятого этажа двое полицейских остановились – надо было сориентироваться и определить, какая из трех дверей соответствует маленькой квартирке балерины. Уверившись в том, что они сделали правильный выбор, Исидор достал один из своих короткоствольных стальных пистолетов, которые называют карманными, а Валантен встал напротив дверной створки и с размаху ударил в нее ногой на уровне замка. Створка распахнулась с ужасающим треском.
Друг за другом полицейские нырнули в квартиру, погруженную в темноту.
Однако все пошло не так, как рассчитывал Валантен. Мария, перед тем как лечь в постель, забеспокоилась, что забыла присыпать золой угли в печке, и пошла проверить, не став зажигать лампу. Так что, не успел инспектор сделать и трех шагов, на него набросилось смутно белеющее в темноте привидение и попыталось расцарапать лицо острыми ногтями. Одновременно его оглушил пронзительный голос с иностранным акцентом:
– Шухер! Легавые! Беги, Пьер!
Валантен заметил какое-то движение в дальнем конце комнаты, после чего там во мраке хлопнула дверь, ведущая в смежное помещение.
– В спальню, Исидор! Быстрей! Он уйдет у нас из-под носа!
Пока его помощник догонял Оврара, Валантен сражался изо всех сил с разъяренной тигрицей, которая клыками и когтями прикрывала бегство любовника, пытаясь изуродовать полицейскому лицо.
Ему уже почти удалось справиться со светловолосой девушкой, которая теперь неистово дергалась в его хватке и ругалась на чем свет стоит, когда на помощь пришел Исидор.
– Где Оврар? – пропыхтел Валантен, разозлившись при мысли, что птичка могла упорхнуть.
– Не… не знаю, – выдохнул Исидор. – Он, наверное, подпер дверь стулом или чем-то таким. Я… я не смог открыть.
– Если он сейчас улизнет, мы его уже никогда не найдем, – процедил инспектор. – Займись этой фурией, а я попробую добраться до спальни через окно.
Оставив Исидора надевать наручники на Марию, Валантен на ощупь обошел каморку, отыскал на столе лампу, зажег фитиль и, подступив к окну, отдернул занавеску. Несмотря на ночную тьму и дождь, дрожащего огонька ему хватило, чтобы сориентироваться. Карниз шириной не более пье [91]шел вдоль фасада, над ним чуть дальше был кровельный скат с люкарной – слуховым окном, и в том месте можно было подняться на крышу, чтобы перебраться на соседние здания. Однако никаких признаков присутствия Оврара не наблюдалось.
Валантен поставил лампу, открыл ставень и перекинул ногу через подоконник.
– Осторожно, шеф! – предупредил занервничавший Исидор. – Из-за чертова дождя и поскользнуться недолго – костей не соберете!
– У меня нет выбора, – отрезал Валантен. – Допросить Оврара совершенно необходимо.
Он выбрался на карниз и двинулся по нему боком, прижимаясь к фасаду торсом и раскинув руки в попытке нащупать пальцами хоть какой-то выступ на стене в качестве опоры. Мелкий дождь сыпался на цинковую кровлю, и капли издавали странный звук – усиленный листами металла, он был похож на шум водопада. Время от времени снизу, словно из дальней дали, долетало эхо шагов припозднившихся прохожих, и Валантену казалось, что таким образом пустота у него за спиной обозначает себя, посылая ему позывные. Он старался не думать об этом враждебном пространстве и продвигался все дальше – бочком, медленно, едва дыша из страха набрать в грудь слишком много воздуха и в результате потерять равновесие.
Смаргивая дождевые капли, слушая, как сердце выбивает барабанную дробь, он добрался в конце концов до окна спальни в квартирке балерины. Как и ожидалось, рама была открыта, а комната за ней пуста. Валантен разглядел кровать, придвинутую к двери, чтобы с другой стороны нельзя было открыть створку. На полу валялась кожаная сумка, из которой выкатилось несколько монет. Видимо, Оврар не мог сбежать, не прихватив с собой хотя бы часть выручки. Но действовал он в спешке.
Путь Валантена по карнизу занял всего несколько минут, и он рассудил, что, если не будет терять времени, сумеет догнать беглеца на крыше. Однако для этого нужно было еще добраться до люкарны, которую огибала водосточная труба – идеальный поручень для подъема по скату цинковой кровли. До слухового окна было еще почти два туаза. Два туаза наедине с пустотой, а также с весьма очевидным риском сорваться и сломать себе шею на тротуаре в десяти метрах ниже.
Такая перспектива Валантена совсем не вдохновляла, тем не менее, заставив себя не думать больше ни о каких рисках, он продолжил выполнять свой опасный акробатический номер.
Инспектор преодолел примерно половину оставшегося пути, когда его левая нога внезапно соскользнула с мокрого карниза. Он так резко потерял равновесие, что не успел испугаться. От падения его спас только инстинкт самосохранения. Вместо того чтобы пытаться удержаться на карнизе, Валантен оттолкнулся и прыгнул, вытянув руки, в сторону водосточной трубы. Удар был силен, но инспектор сумел ухватиться за водосток обеими руками. Вибрация металла, затрясшегося под его тяжестью, неприятно отдалась в ладонях, однако скобы, которыми труба крепилась к фасаду, выдержали.
Несколько томительных секунд инспектор раскачивался над пустотой, слушая жутковатый металлический скрежет. Пальцы уже сводило судорогой, плечи горели огнем – ему казалось, что суставы вот-вот вывернутся. Наконец, когда, по его представлениям, минула целая вечность, тело перестало раскачиваться. Теперь он мог, упершись ногами в стену фасада и собрав последние силы, подтянуться на руках и подняться до люкарны. Там Валантен позволил себе короткую передышку – ровно столько, сколько нужно было, чтобы отдышаться и опамятоваться. Почувствовав себя лучше, он полез дальше по скату, который оказался не слишком крутым – можно было двигаться вверх на четвереньках.
Лучшим вариантом для Оврара сейчас было каким-то образом перебраться на крышу соседнего жилого дома и попытаться проникнуть внутрь, чтобы спуститься по лестнице. Если ему это удастся – можно считать, что он получит все шансы окончательно уйти от погони. Валантен, мысленно восстановив план улицы, решил, что больше всего возможностей у Оврара будет со стороны двора. Поэтому он поднялся до конька крыши и осторожно соскользнул вниз по второму скату. Еще не успев добраться до противоположного края крыши, он уже увидел беглеца справа от себя. Оврар стоял, держась обеими руками за трубу дымохода. В метре под ним доска, возможно забытая кровельщиком, была переброшена между двумя домами, как мост над пропастью. По доске можно было перейти на черепичную крышу соседнего особняка. Беглец, похоже, был парализован страхом сорваться – не решался ступить на узкий мостик. Зато, если он все же соберется с духом, ему будет достаточно перебежать на ту сторону и сбросить доску вниз, чтобы оказаться вне досягаемости.
Валантен взялся одной рукой за отогнутый край оцинкованного листа железа, а другой достал из кармана небольшой двуствольный пистолет и взвел оба курка.
– Все кончено, Оврар! – крикнул он, взяв цель на мушку. – Ты сделал ставку и все проиграл. Будь любезен, иди за мной – мы оба целыми и невредимыми спустимся с этой крыши через ближайшую люкарну.
Оврар обратил бледное лицо к полицейскому. Мокрые черные пряди волос прилипли ко лбу, глаза щурились от дождевых капель – вид у него был растерянный и одновременно дикий. В облике этого человека уже не было ничего общего с таинственным всемогущим медиумом, который произвел такое впечатление на гостей в усадьбе «Буковая роща». Теперь это был загнанный в угол бедолага, тщетно пытающийся побороть страх высоты.
На мгновение Валантену показалось, что он сумел убедить Оврара сдаться. Он почти поверил в это, когда увидел, как фокусник медленно отделяется от каминной трубы. Но вместо того чтобы шагнуть к инспектору, тот проворно спустился к доске.
– Не делай глупостей! – попытался остановить его Валантен. – Не заставляй меня стрелять!
Оврар уже сделал три шага над пустотой. Услышав последние слова полицейского и, видимо, испугавшись, что он выполнит угрозу, беглец хотел обернуться, чтобы бросить взгляд через плечо. И этого хватило, чтобы он потерял равновесие. Пару секунд бродячий артист балансировал на доске, размахивая руками, и был похож на огромного кладбищенского ворона, пытающегося взлететь. А потом он сорвался.
Издав отчаянный вопль, Оврар исчез из виду.
Тьма поглотила его.
Глава 33Допрос Марии
Тряпичная кукла, забытая на сиденье капризным ребенком. Тряпичная кукла, которая больше не радует владельца… Именно такое впечатление производила Мария Попельская на Валантена, пока фиакр уносил их троих, считая Исидора Лебрака, к тюрьме временного содержания при Префектуре полиции.