– Трагедия, стало быть? – произнес инспектор только для того, чтобы нарушить образовавшееся молчание, которое уже становилось неловким. – И что же именно произошло?
– Трагедия, я не преувеличиваю. Это, к сожалению, единственное подходящее слово. Полгода назад у бедняжки Бланш случился судорожный припадок. Наш семейный врач не сумел определить его причину. Неделю спустя это повторилось, и рецидив оказался для Бланш смертельным. Мы нашли ее уже мертвой, ранним утром на полу у кровати. Несчастный мой Фердинанд! Этот новый удар судьбы окончательно его сломил. Ни один отец не должен подвергаться столь жестокому испытанию!
Валантен нахмурился:
– Вы сказали, внезапная смерть постигла девушку полгода назад. Почему же вы ждали так долго, прежде чем обратиться в полицию?
Взгляд посетительницы дрогнул, зрачки расширились, она поднесла руку к груди, затем с некоторой даже горячностью покачала головой. Однако когда она снова заговорила, ее голос звучал с прежним спокойствием и уверенностью, что не могло не привлечь внимание Валантена.
– Полагаю, вы неправильно поняли, господин инспектор. Меня привела к вам вовсе не смерть падчерицы. Вернее, она имеет к этому лишь косвенное отношение. При всей трагичности, кончина была вызвана вполне естественными обстоятельствами. Но, как я уже сказала вам, мой муж тяжело пережил это новое испытание. Он отказывался смириться с гибелью единственного дитя и обратился за помощью к своего рода… медиуму. В результате некий господин, именующий себя Павлом Облановым, весьма сомнительная личность, всего за несколько недель сделался завсегдатаем в нашем доме. Он убедил моего бедного Фердинанда, что может вступать в общение с духом умершей.
Я боюсь, что этот человек попросту пользуется отчаянием моего мужа, чтобы втереться к нему в доверие с дурными целями.
– Что заставило вас так думать?
– Честно говоря, до прошлой недели я не слишком беспокоилась. Говорила себе, что блажь Фердинанда пройдет сама собой – рано или поздно он поймет, что этот мнимый славянин не обладает никакой сверхъестественной силой. Однако затем произошли один за другим два инцидента, разбудившие во мне подозрения и страхи. С тех пор я потеряла сон и аппетит.
– Расскажите об этих инцидентах.
– Первый имел место семь дней назад. Должна сказать, мы часто принимаем у себя месье Обланова – несколько раз в неделю он ужинает с нами, а каждую субботу и воскресенье остается ночевать в усадьбе. Нет смысла уточнять, что мой муж не дает себе труда посоветоваться со мной, прежде чем приглашать в дом нежеланного гостя. Так вот, в прошлую субботу я застала этого гнусного субъекта в кабинете Фердинанда. Он тотчас заявил, что заглянул туда в поисках хозяина дома, однако не сумел скрыть некоторого замешательства. Я абсолютно уверена, что он солгал и на самом деле явился в кабинет ради несгораемого шкафа, в котором хранятся мои драгоценности, а также изрядная сумма в золотых монетах. После этого я расспросила слуг, и многие из них сказали мне, что мошенник уже не раз пытался выведать у них сведения о нашем образе жизни и финансовом положении. Теперь что касается второго инцидента. Именно после него я и решила обратиться к вам за помощью. Это было три дня назад, вечером среды. Обланов уговорил Фердинанда организовать сеанс спиритуализма [16], чтобы вызвать дух Бланш. После ужина мы все разместились за столом в полумраке. Замечу, что это был солидный круглый стол на четырех основательных ножках, а не простой геридон [17]. Нас было пятеро: Обланов, Фердинанд, я и двое наших давних друзей, барон де Лонэ и его супруга. Мы сели в круг и взялись за руки, положив их на столешницу. Обланов забормотал себе под нос какие-то заклинания, затем повысил голос, призывая Бланш. Несколько минут он не мог добиться ответа, а потом вдруг ощутимый удар сотряс стол. Это был не просто толчок, отнюдь! Именно удар – стол подскочил. А дальше завязался диалог – Обланов задавал вопросы, а «дух Бланш» ему отвечал. Один удар означал «да», два удара – «нет». Все продолжалось минут десять.
– А не мог ли Обланов сотрясать стол, просто ударяя по нему снизу коленом?
– Нет, это было бы невозможно! Обланов сидел между мной и мужем, я глаз с него не спускала. Если бы он пошевелил ногами, я непременно бы это заметила. К тому же сомневаюсь, что ему удалось бы таким образом столь сильно раскачивать стол. Однако я уверена, что речь идет о каком-то мошенничестве, и, если никто не вмешается, эта история закончится весьма плачевно. – Мадам д’Орваль вовсе не пыталась произвести на слушателей драматический эффект, наоборот – она произнесла все это с трогательной улыбкой, как будто для того, чтобы смягчить прозвучавшее в ее словах недоброе предчувствие.
– Вы поделились своими страхами с супругом? – спросил Валантен.
– Об этом и речи быть не может! С тех пор как Фердинанд поддался вредоносным чарам этого мнимого колдуна, у него словно пелена упала перед глазами, он и слышать ничего не желает. Прогнать медиума мой муж согласится лишь в том случае, если кто-нибудь предоставит ему доказательства, что все это не более чем фарс и что он стал игрушкой в руках негодяя, чья единственная цель – воспользоваться отцовским горем, чтобы его ограбить. Потому я взываю к вам о помощи. Вы моя единственная надежда!
– Чего именно вы от меня ждете?
– Я уже говорила, что читала в газетах статьи о ваших расследованиях, и не сомневаюсь, что вам достаточно будет поприсутствовать на одном из пресловутых сеансов спиритуализма, чтобы разоблачить обман. Вы могли бы прийти к нам на ужин, к примеру в ближайшую среду. Я представлю вас как своего дальнего родственника. Прошлый сеанс так впечатлил супругов Лонэ, что они хотят повторить эксперимент во время своего следующего визита.
У Валантена, как и всякий раз, когда он чувствовал досаду, возникло неприятное покалывание за левым ухом; он с трудом сдержался, чтобы не почесать зудящую кожу, и сокрушенно качнул головой:
– К сожалению, я никак не смогу быть у вас в среду. В данный момент я очень занят другим расследованием, скорое завершение которого требует от меня постоянного внимания, всех моих сил и времени.
При этих словах бескровное лицо Мелани д’Орваль исказило выражение мучительного отчаяния. Ответ инспектора настолько разочаровал бедную женщину, что на нее стало больно смотреть, и это огорчило Валантена больше, чем можно было ожидать, – инспектор тотчас полностью капитулировал перед ней и указал на юного Лебрака, который в продолжение всего разговора стоял в сторонке, у самой двери, и внимательно слушал.
– Однако мой заместитель справится с этим делом не хуже, чем я сам, смею вас заверить. Его наблюдательность ни в чем не уступает моей. Ни единая деталь не ускользнет от его внимания, и по возвращении он предоставит мне подробнейший отчет. На основании этого отчета я смогу разработать план наших дальнейших действий.
Последние слова Валантена были встречены лучезарной улыбкой – казалось, посетительница сейчас захлопает в ладоши от радости. Она даже чудесным образом помолодела и выглядела бодрее, чем в начале визита.
– Это замечательно! – воскликнула Мелани. – Я так боялась, что вы примете меня за сумасшедшую! Но вы меня успокоили. Как только вы изобличите шарлатана, Фердинанд тотчас выгонит его из усадьбы без всяких сожалений, я в этом не сомневаюсь.
Валантен всплеснул руками, будто таким образом хотел выразить, что разделяет это спонтанное проявления радости со стороны мадам д’Орваль, а затем начал было вставать из-за стола в знак того, что беседа окончена, однако снова откинулся на спинку стула, вспомнив, судя по всему, о чем-то важном.
– Последний вопрос перед вашим уходом, – проговорил он, будто между прочим. – Не могли бы вы описать мне перстень таинственного медиума?
Мелани д’Орваль широко раскрыла глаза и как будто бы растерялась. Инспектор уже думал, что она выразит свое удивление в устной форме, но она тотчас совладала с собой, и ее красивое лицо снова сделалось непроницаемым.
– Сейчас, когда вы об этом заговорили, – начала она, слегка нахмурившись, – я вспомнила, что перстень у него и правда весьма примечательный. Это массивное кольцо с печаткой, которое он носит на среднем пальце левой руки. На печатке выгравированы странные знаки: семь пересекающихся окружностей, шесть из которых расположены парами вокруг центральной розетки.
– Несомненно, речь идет об алхимических символах, – авторитетно покивал Валантен. – Если я правильно понимаю, окружности и розетка – это семь металлов, соответствующих семи небесным светилам. В центре находится Солнце, которое управляет золотом. Вокруг него – меркурианская ртуть и трансмутирующее в нее юпитерианское олово, чуть выше должен быть свинец Сатурна, противостоящий лунному серебру, но отлично с ним ладящий, как ладят и марсианское железо с венерианской медью.
– Вы меня поражаете, – тихо промолвила Мелани д’Орваль, на чьем лице теперь отразилось некоторое смятение. – Однако все это выше моего понимания. Неужели перстень так уж важен?
Валантен ответил не сразу. Он встал, неспешно обошел свой рабочий стол, чтобы проводить посетительницу к выходу, и, уже взявшись за дверную ручку, сказал напоследок, чеканя каждый слог:
– Я почти уверен, что этот перстень-печатка – ключ ко всему. Можете спокойно отправляться домой. Если мои соображения верны, дело очень скоро разрешится к вашему полнейшему удовлетворению. Даю слово.
Глава 3«Корзинка принцев»
– Как вам это удалось, месье?!
– Что именно, Исидор?
– Я конечно же о перстне-печатке! Как вы про него догадались? Это ведь просто поразительно!
Эхо шагов Мелани д’Орваль еще не стихло на лестничной клетке, а юный Лебрак уже дал волю восторгам и засы́пал шефа вопросами.
Валантен, напустив на себя скромный вид, пожал плечами:
– Не вижу тут ничего экстраординарного.