К счастью, ведро вместе со мной не упало, поэтому не пришлось собирать мусор заново. Кое-как выжав прямо на себе мокрую рубашку и подхватив сухую куртку, я заторопилась к сторожке. Там можно было просушить одежду.
Приземистый домик, наполовину скрытый кустами шиповника, находился в западной стороне парка, у холма. Здесь можно было купить еды или взять ключ от лодки, чтобы покататься по пруду. Когда я убирала, то частенько наведывалась в сторожку и навещала ее хозяина, седого как лунь длинноносого Старика. Я до сих пор не знала его настоящего имени. Старик смеялся, что не помнит его, а может, на самом деле забыл. Зато прекрасно помнил, каково было жить до Прорывов, и с удовольствием рассказывал о былых временах, где не было места призрачным тварям.
– Ох ты ж!.. А ну-ка заходи в дом, – едва открыв дверь, засуетился Старик. Сдернул с кресла плед и укутал меня по самый нос, несмотря на возражения – и так уже на пол натекло. – Что случилось?
– Д-детки пошутили, – простучала я зубами, не собираясь ничего скрывать. – Мне б-бы подсушиться.
– Да тут переодеться надо. Шутники! Ну, я им устрою, – не сулящим ничего хорошего тоном пообещал он и гаркнул: – Хлоя, помоги Мэгги с одеждой! А я пока поставлю чаю.
Он скрылся на кухне, и я с благодарностью уткнулась в теплую, пахнущую табаком шерсть, чувствуя, как дрожь потихоньку стихает.
– Ужасный вид, – безапелляционно заявила Хлоя, незаметно появившись за моей спиной.
– А ты умеешь подбодрить, – повернулась я к ней.
Призрачная девушка, полненькая, с очаровательными ямочками на щеках, зависла в воздухе в ярде над полом, а потом покружилась вокруг меня.
– Ты вообще не растешь, – недовольно отметила она. – В шкафу на верхней полке футболка и штаны. Розовые. Можешь взять.
– Спасибо.
Замерзшие пальцы с трудом расстегнули пуговицы рубашки. Пока я переодевалась, легкая прохлада за спиной исчезла вместе с духом. Вещи оказались мне великоваты, но я к таким привыкла, частенько донашивала старые рубашки Роя.
– А тебе идет. Оставь себе, – щедро предложила Хлоя, когда я появилась на кухне со свертком мокрой одежды в руках.
Вещи я развесила у печки, просушиться, а сама присела к столу.
Чай был обжигающе горячим и с кислинкой от шиповника. Ягоды Старик собирал в парке, высушивал, а затем заваривал. Выходило вкусно. Я многому училась у него: как приготовить обед из одной крупы, как избавиться от застарелых пятен или смыть кровь, как торговаться – последнее было особенно актуально, поначалу меня обдирали как липку.
Однажды я спросила, почему он так добр ко мне, и Старик признался, что я напоминаю его внучку. Врал безбожно. На Хлою я была совершенно не похожа.
Мы познакомились в мою первую весну в Глуши. Дороги оттаяли после снежной зимы, возобновились поставки продуктов. На рынке было не протолкнуться: продавали свежее мясо, подгнившую картошку, еще трепещущую хвостом рыбу. Я стеснялась людей и на рынке бывала нечасто, а тут выбралась после работы. Хотела сделать Рою запоздалый подарок на день рождения. Мне приглянулся узкий кожаный ремень с красивой металлической бляшкой, я приценилась, но толстенький продавец, с трудом умещающийся на ящике, запросил неподъемную цену. Увидев же разочарование на моем лице, предложил отработать по-другому. Я тогда не сообразила, о чем он. Мне и в голову не могло прийти, что взрослый мужчина может заинтересоваться девчонкой в таком смысле. Ребята частенько помогали на рынке таскать ящики и убираться, я и подумала, что от меня потребуется то же. До вечера было несколько часов, и я согласилась, прошла вместе с ним на склад, где приезжие торговцы оставляли свой товар. И только когда он неожиданно прижал меня к себе, пытаясь обслюнявить и облапить, поняла всю абсурдность и мерзость ситуации.
Вырваться мне удалось, оставив в руках торговца старенький шерстяной платок. Но вместо помощи от других торговцев я встретила презрение и брезгливость. Несостоявшийся насильник выбежал со склада в наполовину расстегнутой куртке, крича об обманувшей его бесстыжей девке, и они встали на его сторону. Никто мне не поверил. Если бы могла, сгорела бы со стыда. Не знаю, чем это все закончилось бы, если б не Старик. Он единственный встал на мою сторону, обругал всех присутствующих и увел меня с собой. Весь вечер я просидела у него в гостях, отчаянно труся, и боялась вернуться домой. Старик успокаивал меня на пару с внучкой. Я настолько расстроилась, что не сразу поняла – меня утешает не просто красивая девушка, а призрак.
Ближе к полуночи в домик ворвался Рой – совершенно не похожий на себя обычного, строгого и серьезного. Только тогда, оказавшись в его объятиях, я впервые поверила – Грейсам действительно не все равно. Рой гладил меня по голове, терпеливо слушал прерывистые объяснения, извинения и всхлипы. А затем поцеловал в макушку и признался, что прежде не встречал такого невинного человека, как я, и этого не стоит стыдиться.
Стыдиться я не собиралась, а вот просветиться стоило. Чего не стали рассказывать братья, тем охотно поделилась Хлоя: так я узнала и о взрослых отношениях, и о том, что не стоит доверять добрым дядям, решившим помочь сиротке, и о многом другом, о чем точно не стоило слышать Рою. Не сказать, чтобы мы стали с ней подружками, но мне нравилось болтать с ней и приходить в гости.
А еще – я никогда бы ей не призналась – мне было безумно жаль Хлою. Ей было пятнадцать, когда произошли первые Прорывы и духи проникли в мир живых. Она стала одной из их жертв – ее нашли бездыханной в парке. Хлоя погибла на месте и до сих пор отказывалась в это верить. Наверное, это неверие и помогло ей удержаться в мире до заключения контракта.
Чем Старик платил за контракт, я не знала, но их отношениям завидовала: жаль, у меня не было настоящего дедушки, который любил бы меня так же сильно.
– Что нового в городе?
Старик подался вперед, ожидая моего ответа. Узловатые пальцы нетерпеливо постукивали по столу. Сам он из парка выбирался редко и всегда радовался последним новостям.
– В верфи решили отремонтировать «Горгону», – припомнила я главное событие недели.
Паром почти десять лет простоял без дела. После войны единственный путь в соседние города проходил по старой разбитой дороге. Безопасным его язык не поворачивался назвать: там бесчинствовали как духи, так и обычные грабители. В итоге торговля почти замерла, а цены задирали такие, что как ни работай, денег все равно не хватит.
Водная дорога открывала новые перспективы. О том, как мы хорошо заживем, когда паром спустят на воду, теперь трубили по всему порту. Честно сказать, никто в это не верил, но за ремонт платили хорошие деньги, и Рой тоже устроился туда на работу.
Старик, услышав про паром, ударился в воспоминания. Он помнил Абендон до войны процветающим городом, в котором Глушь была обычным промышленным районом, а горожане жили в достатке. Здесь же располагался один из научных центров. Высокие технологии, прогресс семимильными шагами!.. Сейчас весь прогресс откатился на полвека назад, но об этом старательно умалчивали.
– Вы такие скучные! Хватит этой истории. Мэгги, лучше расскажи, что там из сплетен? – не выдержала нетерпеливая, как и всегда, Хлоя, прерывая беседу, и Старик спрятал улыбку за чашкой чая.
– Стив Олкинс сделал предложение Руми, – выдала я припрятанный для нее козырь.
Глаза у Хлои загорелись.
– Их все-таки застал ее папаша? – с жадностью спросила она.
– Скорее, заметил у Руми округлившийся живот.
– И чем отделался Олкинс?
– Всего лишь долгой нравоучительной беседой. Он предусмотрительно подготовил кольцо.
Хлоя надула губы: хорошая драка была бы куда интереснее. С другой стороны, лучше такая сплетня, чем ничего. Тем более в парке она и без меня могла наблюдать за парочками и знала об интригах, страстях и изменах.
Я допила чай, поблагодарила за помощь и вышла на улицу. За своей одеждой вернусь ближе к обеду, как раз успеет подсохнуть у печки, а я закончу уборку.
– Мэгги, будь осторожнее! – догнал меня оклик Старика, когда я развернулась в противоположную от пруда сторону. – Вчера здесь шныряли ловцы, кого-то искали. Как бы не очередной Прорыв в городе.
Я кивнула. Все-таки появление твари было не случайным. Надо предупредить Роя.
Мокрые листья ворохом взлетали на ветру, постепенно сбиваясь в аккуратную кучу. Я взмахнула метелкой в очередной раз, и один из прутьев, сломавшись, проехал по земле, оставляя за собой глубокую борозду. Метла была старой и тяжелой, я успела посадить не одну занозу на ладонях, пока к ней приноровилась.
Закончив с уборкой, я присела на скамейку и достала выданный на сегодня паек. Жидкую похлебку я получу на площади по возвращении из парка, а вот кусок хлеба и яблоко мне отдали сразу.
Любопытные воробьи, вспорхнувшие с кустов при моем приближении, звонко чирикали, с жадностью рассматривая очищенную полянку – не оставила ли я для них чего съестного? Не затерялись ли среди травы семечки? Я слизнула с ладони крошки, невольно думая о том, что сама не прочь полакомиться птичьим мясом.
Вдалеке послышался смех: дети, подбадривая друг друга, поднимались на горку. С нее открывался чудесный вид на Абендон, и можно было узреть не привычные хаотичные развалины, а аккуратные маленькие домики и ровные улочки. Как на картинке в старых книжках.
Смех вдруг оборвался, и дети, смущенные и испуганные, сбежали по склону в направлении Глуши. Подавив порыв узнать причину побега, я застегнула куртку и встала со скамьи: мне неприятности тоже ни к чему.
Заскочив на рынок – откуда там цены брали, жир в плотно завинченных банках взлетел аж в два раза! – я добралась до набережной. Удочки с собой не было, и я пристроилась на каменном парапете. Набережная была разбита на участки, и заходить на чужой было чревато дракой. Ребятня моего возраста и чуть младше расположилась на правой стороне от моста, где река мельче и грязнее. Сегодня хорошо клевало, и пробки поплавков то и дело ныряли под воду. Даже прикорм особо не требовался, хотя некоторые рыбаки крошили в воду прибереженный с обеда кусочек х