ниэль мрачно посмотрел в ее конец и направился прямиком к большой двери.
— Таниэль Два Выстрела, к Линдет, — сказал он.
Здоровяк на входе походил на вышибалу в борделе. Не подняв взгляда от записной книжки в руке, он ответил:
— Жди, как и весь остальной сброд. Займи очередь.
Таниэль оглянулся. Не хватало еще часами ждать, когда его хотят видеть срочно.
— Я из «Тристанских призраков», — добавил он. — Нас вызвала леди-канцлер.
— Как и всех.
— Послушайте, мне сказали…
— Меня не волнует, что тебе сказали. — Мужчина наконец поднял голову. — Если мне придется еще раз послать тебя в очередь, останешься без своих красивых белых зубов.
Внутри Таниэля начал подниматься гнев. Он шагнул вперед и тихо предложил:
— Давай, попробуй.
— А вот и попро… — Здоровяк схватил Таниэля за грудки, но его перебил чей-то голос:
— Деван, никак хамишь моим друзьям?
Из толпы появился Бен Стайк. Он снял доспехи и теперь щеголял в желтом кавалерийском мундире: на одном лацкане гордо поблескивали звездочки полковника, на другом — три пики. На шее красовалась серебряная цепь с тяжелым черепом — одну из пустых глазниц пронзила пика. Даже без доспехов он казался невероятно большим — почти семи футов ростом, голыми руками и болотного дракона задушит.
Деван издал сдавленный звук и убрал руки с куртки Таниэля.
— Они должны ждать в очереди, как и все остальные. Приказ леди-канцлера.
Стайк сжал плечо Девана так, что тот охнул.
— Линдет отправила меня в это вонючее болото найти их. Думаешь, я стерпел бы такое дерьмо, не будь это важно?
Их впустили без дальнейших пререканий, и они очутились в преддверии часовни. Толстые двери приглушали гвалт толпы, внутри было немноголюдно. Несколько небольших групп, с дюжину человек в каждой, негромко беседовали. Когда вошел Таниэль, к нему обратились выжидательные взгляды и послышались нервные смешки.
Стайк довел Таниэля и Ка-Поэль до того места, где вместо алтаря стоял широкий деревянный стол, заваленный картами, донесениями и бумагами. Он не сильно отличался от стола отца Таниэля в Адопесте.
У Линдет были мягкие округлые черты лица и белокурые волосы чуть светлее, чем у Стайка. Она подняла голову, и Таниэля сразу пленили ее глаза — голубые, словно небо в ясный солнечный день. В них горел огонь честолюбия, какой бывает у молодых офицеров, готовых бежать сломя голову навстречу вражеской картечи. Она с интересом скользнула взглядом по Таниэлю, задержалась на Ка-Поэль и наконец повернулась к Стайку. Таниэля поразила ее юность — года двадцать три-двадцать четыре. Линдет не отличалась ростом и не производила особого впечатления: если встретить ее на улице, то можно принять за тихоню-книжницу. Но глаза… И это губернатор Фатрасты, возглавившая революцию против Кеза?
— Линдет, — начал Стайк, прерывая узколицего мужчину, который шептал что-то ей на ухо.
Линдет подняла палец и, подождав, пока посыльный закончит доклад, жестом отпустила его. Он отошел к маленькому столу в углу помещения.
— Стайк. — Она выплюнула имя, глядя на Таниэля и его спутников, будто они были снаряжением, доставленным ей на порог. — Ты привел «Тристанских призраков»?
— Это мы, мэм, — сказал Таниэль.
Линдет поджала губы.
— Что это за туземка?
— Местная, — ответил Таниэль. — Моя проводница и наводчица.
Ка-Поэль скрестила руки на груди, бросив на него хмурый взгляд. Он постарался не обращать внимания.
— А вы Два Выстрела?
Линдет сверлила его глазами, изучая так же тщательно, как он свой штуцер перед выстрелом.
Это был риторический вопрос, но он ответил:
— Да, мэм.
— Я слышала о вас много хорошего. — В ее голосе недоставало теплоты, которая обычно присутствовала в подобных фразах. — Если бы у меня была сотня таких, как вы, война бы давно завершилась. Но чего нет, того нет. Как думаете, ваш отец поддержит союз Адро с Фатрастой против Кеза?
Вопрос застал Таниэля врасплох.
— Не возьму на себя смелость говорить за него. Но… наверное, сейчас не лучшее время. Его занимают внутренние проблемы.
— Понимаю.
Она слегка подалась вперед, еще пристальнее всматриваясь в лицо Таниэля, и немного повернула голову, будто хотела оглянуться через плечо. Узколицый быстро подбежал к столу.
— Я приняла решение, — сказала она ему. — Позови Петрова и же-Стоя. И вот тех дураков. Они тоже захотят быть в курсе.
— Какое решение? — Таниэль озабоченно взглянул на Ка-Поэль, но девушка казалась отстраненной, наблюдая за Линдет, как мангуст за змеей. Стайк стоял, заложив руки за спину, не сильно интересуясь происходящим. Посланник выскользнул через заднюю дверь церкви.
— Мэм, позвольте спросить, — сказал Таниэль. — Вы нас срочно вызвали сюда. Для нас есть поручение?
— Потерпите, Два Выстрела, — отозвалась Линдет. — Вы обагрите руки кровью еще до исхода недели. Но с тех пор, как я послала за вами Стайка, обстоятельства изменились.
Стайк оживился.
— Что изменилось? Прислали подкрепление?
— Нет. В этом-то и проблема. У нас здесь едва ли три тысячи бойцов, от стрелков до пехоты и чокнутых самоубийц. — Она бросила на Стайка раздраженный взгляд, тот в ответ ухмыльнулся. — У нас один-единственный Избранный, и ему не тягаться с четырьмя кезанскими.
— С тремя, — поправил Таниэль. — Одного я убил.
— С тремя кезанскими. — Линдет сделала пометку и продолжила как ни в чем не бывало: — Мне нравится Плант. Он хорошо защищен Тристанской низиной, более-менее недосягаем для кезанской армии, и тут есть неплохая дорога, по которой можно быстро передвигаться гонцам. Когда я услышала о том, что Кез послал армию, то сначала решила защищать город, чтобы он оставался средоточием моей власти. — Она помолчала, поджала губы. — Я хотела, чтобы «призраки» с четырьмя сотнями стрелков пощипали вражеский фланг на подступах к городу. Наша пехота встретила бы их в открытом бою, а конница ударила с другого фланга. Но этот план больше не годится.
— У нас не хватит людей? — предположил Таниэль.
— У нас не хватит людей, — подтвердила Линдет.
— А как насчет подкрепления из Редстоуна? — спросил Стайк.
— Никак, — желчно ответила Линдет. — Утверждают, что у них свои проблемы. Если я прибуду в Редстоун и эти проблемы не покажутся мне важными, я отдам командира гарнизона под расстрел. Без помощи Редстоуна нам надеяться не на что.
— Можно узнать, каков наш следующий шаг, мэм? — спросил Таниэль.
Через заднюю дверь в церковь вошел узколицый посыльный во главе небольшой процессии чиновников в дорогих костюмах и цилиндрах. Они раскланялись и расшаркались перед Линдет, хотя, судя по ее лицу, лучше бы они этого не делали. Когда к ним присоединились еще несколько человек, канцлер ответила Таниэлю:
— Мы отступаем.
— Я же говорил, что надо это сделать, еще неделю назад, — заметил Стайк.
Воцарилась тишина. Кто-то громко сглотнул. У Таниэля сложилось впечатление, что мало кто отваживался дерзить Линдет.
— Да, — наконец сказала она. — Именно так.
— Хорошо.
— Кускан, — обратилась она к посыльному. — Собирай вещи. Но потихоньку, я не хочу паники. — Она обернулась к чиновникам. — Мы уйдем под покровом темноты по Тристанскому тракту к Кипарисовой дороге, а оттуда напрямик к Редстоуну. Там перегруппируемся и оценим потери.
Таниэль нахмурился. Конечно, это было разумно. Роль правительства слишком важная, чтобы оно оставалось вблизи от столь опасной битвы. Они должны бежать. Но когда Линдет со своим штабом отступит, на пути кезанской бригады останется беззащитный город. Кезанцы не любезничают с городами, в которых находят приют мятежники.
— А что будет с жителями? — спросил Таниэль.
— Как только мы благополучно покинем Плант, будет отдан приказ об эвакуации.
— У нас всего два дня до прибытия кезанцев, — запротестовал Таниэль. — Этого не хватит, чтобы эвакуировать такой большой город, особенно если вы объявите обо всем только завтра.
Взгляд Линдет упал на Таниэля, и у него тут же пересохло в горле. Он почувствовал себя дураком. Что сказал бы отец, человек, не церемонившийся с королями, о сыне, которого запугала леди-канцлер едва ли двадцати пяти лет от роду?
— Жители отвлекут на себя внимание, — холодно произнесла Линдет. — Как только мы отступим и передадим приказ об эвакуации, они запаникуют и побегут по тракту на север. Разумеется, мы оставим защитников — вас с вашими «призраками» и часть солдат и ополченцев, — которые будут досаждать кезанцам и попытаются замедлить их передвижение. Как только правительство окажется в безопасности, вы тоже отступите.
Таниэля замутило. Ка-Поэль ощетинилась, как рассерженная кошка.
— Вы ждете, что мы отступим, бросив на дороге десять тысяч граждан Фатрасты со всем их имуществом на милость кезанцев?
— Да. Именно этого я и жду. Я не намерена терять ценные ресурсы, защищая малозначительный город.
Все вокруг задумчиво покивали, будто Линдет изрекла мудрость, какую и ждали от вождя. Один Стайк вовсе не выглядел убежденным.
— Два Выстрела прав. Они перебьют всех, кто попытается бежать.
— И всех, кто останется, — сказала Линдет. — Нам не победить. Так мы по крайней мере отложим сражение на другой день, когда риск для правительства и боевых ресурсов будет меньше. Если бы мы отступили раньше, то смогли бы этого избежать, но что сделано, то сделано.
Таниэль поискал в лице Линдет хоть какие-то признаки сожаления или угрызений совести от идеи обречь на верную гибель целый город. В ее глазах застыло суровое, непреклонное выражение. Она приняла решение и будет стоять на своем.
Бездна, отцу она бы понравилась.
— Ни слова из нашего разговора не должно покинуть эту церковь, — объявила Линдет. — После нашего отступления, несомненно, случится кровавая бойня, которую можно обернуть нам на пользу. Эти жизни не пропадут зря. Два Выстрела, я жду, что вы подготовите своих «призраков» к бою. А ты, Стайк, держи «Бешеных улан» в узде, пока мне не понадобишься.