— От него, ваше величество, надо избавиться. Несчастный случай. Его нужно вызвать в столицу для награждения…
— Займись этим, Борис. И вызови вместе с Румбером королевского прокурора. Направим на север трибунал. Пусть разберутся с тем, что там происходит… И пусть в составе трибунала будут маги, — король довольно хихикнул. — Подпалим хвост церковному петуху.
Король отшвырнул салфетку и встал.
— Борис, — произнес он, — пригласи вдову ко мне в кабинет.
Вдова Оригона де Ро прибыла в столицу двое суток назад, и только вчера ей разрешили посетить дворец. Мельнира вошла в приемную ранним утром, сильно нервничая. Она была еще молода и недостаточно опытна, но умела пользоваться своей красотой. На это она делала ставку и не прогадала. Ее пригласили в кабинет короля почти сразу.
Король стоял у стола и с улыбкой смотрел на женщину. Хотя Мельнира выглядела усталой и осунувшейся, она все еще была хороша.
— Ваше величество, — женщина присела в поклоне.
— Хватит приседать, Мельнира, ты мать моего убитого ребенка. Я это помню. Проходи и садись. Нам есть о чем поговорить.
Не ожидавшая такого простого приема, она стушевалась.
— Не смущайся, проходи, — король подошел к зардевшейся женщине, взял ее за руку и подвел к столу. Помог сесть и сам сел рядом. — Мельнира, я буду с тобой краток и прям. Я оставлю тебе половину состояния мужа, но ты родишь мне наследника…
Мельнира вздрогнула и широко раскрытыми глазами посмотрела на короля. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Половина состояния мужа — это гораздо больше того, на что она рассчитывала, а разговор о наследнике ввел ее в ступор.
— Беременность ты проведешь в укромном месте, пока не родишь. Оставишь мне ребенка и дальше будешь жить как тебе захочется. Но на время ты расстанешься с секретарем, а я не буду его сажать в темницу за связь с замужней аристократкой, — король улыбнулся, и женщина поежилась от взгляда его безразличных, холодных глаз.
«Он все знает», — испугалась она.
— Я согласна, ваше величество, — опустив взгляд, ответила женщина.
— Вот и хорошо, Мельнира. Вставай, нас ждет спальня, а я жду твою благодарность.
Из спальни король вышел только к обеду, немного усталый, но довольный. Мельнира знала свое дело и знала, как угодить властителю. Ее проводили в отведенные покои, а король принял Румбера. Новоиспеченный генерал стоял навытяжку. Смотрел прямым взглядом, и на его загорелом лице не было проявления угодничества или страха.
«Этот простолюдин будет отменным жандармом, — согласился с мнением Бориса король, — и будет внушать страх всем моим врагам. Борис прав, в жандармерии такому молодцу самое место. Он не поддался на посулы кангана, а тот явно пытался его перекупить».
— Румбер, — первым произнес король, — вас канган хотел купить?
— Хотел, ваше величество.
— А почему вы не продались?
— Я не дурак, ваше величество. Во-первых, я давал клятву служить королю. Во-вторых, я знал, что вы дадите больше, — генерал даже не улыбнулся после столь откровенных слов.
— Похвально, Румбер. И я хочу вас наградить за преданность короне. Вы назначаетесь главой королевской жандармерии. Что скажете?
— Служу моему королю! — поклонился генерал.
— Молодец, — похвалил его король. — И еще, выделю вам конт рядом со столицей и возведу в дворянское достоинство.
— Благодарю, ваше величество! Я докажу своей службой, что вы во мне не ошиблись.
— Вот этого я от вас, Румбер, и жду. Я хочу, чтобы лорды и церковь трепетали только от упоминания вашего имени. Стойте на защите короля и будете награждены еще больше.
Генерал молча поклонился еще раз.
— Разрешите внести предложение, ваше величество, — разогнувшись, произнес Румбер.
— Говорите, — разрешил король и заинтересованно посмотрел на генерала.
— Нам нужно создать корпус полевой жандармерии, ваше величество.
— Это зачем? — нахмурился король.
— Затем, ваше величество, что ни один жандарм вас не предал. Они, бывает, наживаются на преступниках, но никогда вас не предавали. Военные же чины — сплошь аристократы, и могут перебегать от одного владетеля к другому. Этот корпус будет состоять их четырех полков. Один разметим в столице, остальные в ближайших городах. Сделайте из них старую гвардию, ваше величество, и можете спать спокойно.
Король задумался и перекинулся взглядом с секретарем. Тот молча прикрыл глаза, и король согласно кивнул:
— Вы правы, Румбер, это дельная мысль. Жандармы и маги в этой ситуации показали себя как преданные подданные. Займитесь этим. Указ вы получите сегодня же. Еще что есть вам сказать?
— Нет, ваше величество.
— Хорошо, Румбер. А почему не ходатайствуете о своем дознавателе с севера? Как его?..
— Уильям, ваше величество. Не имею желания. Он сам о себе может позаботиться.
— А где он?
— Не знаю, ваше величество. Он не открыл мне свои планы.
— Почему?
— Боялся, что меня схватят ищейки кангана и пытками заставят рассказать, где он может находиться.
— Какой предусмотрительный молодой человек. Вы говорили, что у него жена аристократка?
— Да, ваше величество. Дочь одного из мятежников. Она сдала своего отца следствию и вышла замуж за Уильяма.
— Ловкая девица, — похвалил король. — Найдите его, Румбер. Он мне нужен вместе с женой.
— Постараюсь, ваше величество, но если он в империи шуаней, то его не достать.
— А почему вы думаете, что он может быть у шуаней?
— Жена Уильяма перевела свои активы в банк шуаней.
Король задумчиво покивал.
— А я недооценил его, — проговорил он. — Все равно постарайтесь узнать, где он.
— Слушаюсь, ваше величество.
— Ну идите, Румбер. Вас ждут расследования и дознания. У меня появилось много врагов…
Король не договорил. Он сказал все, что хотел, и умный Румбер его понял, поклонился и, чеканя шаг, вышел.
— Борис, что скажешь? — спросил король.
— Румбер умный и беспощадный. Ему нужен осмотрительный заместитель, иначе он таких дров наломает, что мы останемся без дворян.
— Согласен, Борис. Подбери ему заместителя из родовитых. Пусть они грызутся между собой. А дознаватель-то ушлый. Дело не доделал, нахватал деньжат с мятежников и скрылся… — недовольно произнес король.
— Может, это и к лучшему, — ответил Борис, — не надо будет марать руки…
— Да, может быть, — покивал король. — В конце концов, это он заставил заговорщиков раскрыться преждевременно.
В замке конадриона царили уныние и скорбная тишина. Кроме зала для совещаний. Второй час шел совет старейшин, и они не могли выработать общее решение. Воинствующий магистр ордена Меченосцев веры, досточтимый иерон Оберфалос, кричал и сыпал проклятиями. Именно его братьев было решено выдать королю в качестве инициаторов мятежа. Но выдать мертвыми.
— Почему инквизиторов? — размахивал руками перевозбужденный магистр. — Почему не духовенство? Чем мы хуже?
— Тем, — увещевал его досточтимый Августин, — что король не любит вас, орденцев, и будет рад наказать инквизицию. Вы же сжигаете людей, а их имущество забираете себе… Мы обойдемся меньшими жертвами среди отцов веры.
— Мы не наживаемся на имуществе еретиков. Оно проклято и не может попасть к мирянам. Мы его отмаливаем от их грехов! — закричал возмущенный кощунством иерона Оберфалос.
Проказа сидел в своем темном углу, отдельно от остальных, прикрыв глаза. Слушал и не вмешивался. Глава совета старейшин конадриона отец Мишлен лезть в перепалку отцов веры опасался. Там дело могло дойти до кулаков, а он был слишком стар.
Так прошло в бесплодных спорах еще полчаса, и Проказа понял, что пора сказать свое слово.
— Я предлагаю сделать следующее, — проговорил он, не повышая голос. Все спорщики тут же замолчали и повернули головы в сторону сидевшего в темноте иерона с накинутым капюшоном. — В Хволе лежат тела инквизиторов и бойцов «Черного лотоса». Надо их забрать и отдать королю как мятежников. Шум по поводу их гибели поднимать не будем. Ну умерли святые отцы и умерли. Это север, там всякое случается. Таким образом мы и короля ублажим, и отцов веры сохраним.
— А как быть с духовником Оригона? — спросил молчавший до этого отец Мишлен.
— Его придется казнить самим, — отозвался Проказа.
— Казнить? — закричал глава духовников иерон Августин. — Почему? Он действовал по нашему плану…
— Тогда идите на эшафот вместо него, — спокойно ответил Проказа.
— Я? Нет. Я не могу… Пусть уж лучше он, — осенил себя змейкой отец Августин. — Или вы, святой отец. Вы все равно больны и скоро помрете…
— Я бы пошел на эшафот за наше дело, — невозмутимо ответил из своего угла человек в капюшоне, — но меня сразу узнают по язвам.
— Да, это верно, — согласился Мишлен. — Кроме того, на Проказе вся разведка и скрытые операции церкви. Казним духовника за то, что не смог отстоять дело церкви. Такое сытое благодушие не прощается. Это хуже предательства, отцы.
Все дружно закивали. Решение принято, и священнослужители остались довольны.
— Я прикажу магистру «Лотоса» привезти тела, — закончил совещание отец Мишлен.
В замок ландстарха, где поселился Оливер ла Коше, прибыл гонец от короля и привез грамоту для нового правителя провинции. Этой грамотой карлик назначался наместником провинции и исполняющим обязанности кангана севера.
Оливер, получив широчайшие полномочия и благоволение короля, ревностно принялся за наведение порядка. Дружины прибывших по его приказу лордов были пересчитаны, и тех, кто не явился, — а их было шестеро, — объявили изменниками короны.
На штурм замков строптивых лордов были отправлены объединенные дружины. Лорды провинции были рады пограбить и с остервенением принялись опустошать владения опальных дворян.
Ла Коше лично присутствовал на допросах арестованных дворян, приближенных к сведшему счеты с жизнью кангану де Ро. Первым в списке значился личный порученец кангана Гольц. После его допроса Оливер изрядно испугался. Выходило, что брат просмотрел у себя в провинции масштабный заговор против короля. Такое не могло произойти без участия самого ландстарха Гиндстара ла Коше или его молчаливого одобрения. Значит, и его б