Время идет, время беременности движется неумолимо и волшебно. Наука подарила нам возможность заглянуть в утробу матери и увидеть волшебство творения человека. Что с ним каждый день, с моим малышом? Мы все больше связаны, в моем теле все больше «да», в моем сердце все больше любви. Но это не всегда так. Возможно, это просто пустота, тотальная сдача судьбе, несопротивление и нежелание принимать каких‑то решений. Самотек, безотчетность, растворение. Быть может, громом среди ясного неба приходят известия о патологии ребенка, и внутри одного до конца непринятого решения нам нужно принять еще одно. Еще одно «быть или не быть».
Тяжелые патологии, физические и ментальные, психические, поражения органов, недоразвитие, смерть плода на поздних сроках. Никто не отменял подобного развития событий. Никто не отменял. Мы молились Богу или не молились, но нас не пронесло. И женщина принимает решение об аборте на поздних сроках. Или не она принимает, а врачи, а она остается на всю жизнь с непринятым решением, ибо во времени все длится, даже когда закончилось. Длится наша реакция, наша память, симптомы и связь.
Слушай себя, милая, только тебе судьба нашептывает на ухо свой план. Только тебе. Иди спать, получи во сне свой ответ или услышь глас судьбы внутри своего сердца. Тебе не показалось. Какое бы решение ни было принято тобой, оно правильное, ибо оно твое. Не слушай никого, они не знают твоей судьбы и не проживают ее, милая. Не спотыкаются вместе с тобой о камни на пути. Не слушай их, милая, Живи. Живи. Живи. Даже если ребенок не выжил, живи, живи, живи.
Три по три. Три раза по три месяца. Волшебные цифры – три, шесть, девять. В предыдущей главе я рассказала об ожиданиях и фантазиях на этот счет. Не буду повторяться, просто скажу, что это время важно запомнить – телом и чувством. Беременность ни на что не похожа, ее нельзя описать, представить или вообразить. Нельзя объяснить другому, как это – быть беременной. Нет ни одной аналогии, которая как‑то бы подходила. И я не буду пытаться. Просто, когда будешь беременна, запоминай. Каждый раз все иначе. Каждый раз. Женщины ищут аналогии, похожести, удивляются, когда не находят, считают, что готовы ко второй беременности после первой. Но все не так: ведь это чудо, а не конвейер, это не штамповка, а настоящее волшебство. А значит, запоминай, констатируй, фиксируй, записывай, фотографируй, свидетельствуй.
Ты почти матерь Божья, и скоро родится твой Бог. Да, в этом есть что‑то духовное. На последних сроках женщина очевидно одухотворена, тревог все меньше, согласия все больше. Мы живем так, как будто это было всегда. Мы привыкаем, адаптируемся, мы согласны. Согласно тело, и мозг тоже согласен. И система согласна, и мир согласен. А значит, ты дошла еще до одного перехода. Перед тобой снова мост или дверь, или портал. Пройдет ли через него только мать, пройдет ли мать вместе с ребенком, никому неизвестно. У классиков для такого случая есть отличная формулировка: как судьбе будет угодно.
Глава 4Роды
Каждая мать рискует своей жизнью в прямом смысле этого слова. Ибо пути господни неисповедимы, и то, как и чем закончатся роды, неизвестно заранее никому никогда. Нам хочется рационализировать процесс и сделать его только физиологическим, предсказуемым, гарантированным, но мы не можем, да и не должны. Не можем, потому что в этом процессе кроме функций есть еще много других составляющих: опыт семьи, эмоции матери, эмоции отца, история их отношений, история каждого из них в отдельности, провидение, чудо и судьба. Судьба человека, который должен родиться, и судьба его матери, которая должна его родить.
Женский организм изначально устроен так, чтобы смочь, чтобы осуществить этот процесс. Внутренние органы и их функциональность у всех разная. Вернее, органы одинаковые, а функциональность разная. А еще они руководствуются мозгом, мозг командует органом функционировать так или иначе, и команды у мозга тоже разные, а потому результаты родов и сами роды превращаются в особое таинство – предсказуемое и непредсказуемое одновременно.
В предыдущих главах я писала о том, что у каждой женщины есть особое представление о родах. Этакая картинка – волшебная, светлая или наоборот – ужасная и пугающая. Роды, которые мы воображаем себе сейчас, – картинка не очень давняя, предложенная современной медициной, благодаря которой женщина стала рожать так, как удобно доктору. И вообще врачебная помощь в родах – достояние современности, которому менее 100 лет.
Но если мы откатимся назад во времени, то обнаружим, что роды были процессом естественным и бытовым. Женщина рожала дома, при помощи повитухи, свекрови или другой старшей женщины. Крайне редко роженица отправлялась за помощью к собственной матери, и это, скорее, говорило о том, что что‑то в семейной жизни между супругами явно не заладилось. Повитухами становились женщины старше 45 лет, непременно рожавшие. Они хранили и передавали правила родовспоможения и следили за выполнением всех необходимых физических и энергетических процессов.
Отсюда у многих женщин сохранилось два образа, которые существуют на уровне тела и восприятия: легкость и естественность процесса. Женщина рожала стоя или сидя на корточках, или повиснув на двери. Ребенок двигался сам и на выходе попадал в специально обустроенное повитухой и будущей матерью гнездо из тряпок, сена или других подручных средств. Женщина инстинктивно двигалась за естественностью, роды приходили сами, в большей степени женщины уповали на богов или высшие силы, которых призывали на помощь в родоразрешении. Словно бы сама природа ведет тебя за руку, и для этого не требуется никаких особых знаний, умений и стимулов, нужно просто отдаться потоку и послушно последовать за ним. Да и не родить, в общем‑то, нельзя, роды завершаются появлением ребенка на свет, а по-другому и быть не может. А значит, долго ли, коротко ли, ситуация завершится, и женщина, как говорили раньше, разрешится от бремени.
Если роды по каким‑то причинам не наступают, в деревенском быту существовало множество ритуалов для так называемых стимуляций процессов. Со стороны все это напоминало магию с шепотками, заклинаниями, отварами и огнем. Но по факту словесные конструкции под названием заклинания призывали ребенка к его своевременности. Когда что‑то шло не так, существовал ритуал, который очень напоминает нынешнюю EMDR-терапию, которая занимается билатеральной стимуляцией, а точнее, стимуляцией правого и левого полушарий для помощи в переработке происходящего. Такая стимуляция призвана взбодрить застрявшие процессы, выводить человека из ступора и травматических фиксаций.
Предтечей билатеральной стимуляции называли хоровод. Хороводы организовывали по разным поводам, ибо физиологически с человеческим телом во время хоровода происходит то же, что и во время стимуляции: глаза двигаются слева направо, или наоборот, с определенной интенсивностью за счет быстрого движения, чем активируют мозговую деятельность, типичную для фазы быстрого сна. Когда родовой процесс замедлялся, схватки затихали или что‑то шло не так, роженице предлагалось ходить вокруг стола – хоровод в одиночку, по сути запуская нужный процесс движения вперед. Движение равно жизнь, и этот принцип понятен и актуален до сих пор. Ребенку необходима помощь, ибо с той самой секунды, когда малыш начинает пробираться по родовым путям, начинается его беспрестанное движение, которое не остановится и не прекратится всю жизнь: вперед, вперед, вперед.
Вектор и направленность жизни глубоко изучены психологами, начиная с Фрейда. В момент схваток лучше не лежать и не сидеть, а начать великое таинство хоровода, приглашения в круг жизни, в круг природы, в годовой круг нового ее члена – маленького малыша. Сейчас, когда у вас возникают ступоры, заминки, проблемы, начните ходить вокруг стола, ничего себе не объясняя. Просто двигайтесь по часовой стрелке без мысли и цели, волшебный хоровод поможет вам оказаться там, где вы должны быть.
Многим по сей день представляется естественная, словно течение реки, картина, и мы следуем за ней без размышлений. Мы что‑то знаем про боль, но не очень подробно, и если в семье вас особо не пугали, то и эта боль воспринимается вполне естественно.
Есть еще одна картинка, сохранившаяся с тех самых времен, а именно – картинка со смертью ребенка. Бог дал – Бог взял, говорили в старину. Женщина могла беременеть множество раз, и из 16 полноценных беременностей в живых могло остаться только шестеро детей. Бог дал – Бог взял. Женщина беременна столько раз, сколько пошлет Спаситель и сколько раз муж бросит в нее свое семя. Плодородность женщины ценилась и тоже была важным компонентом будущих отношений и брака. До прихода медицинского родовспоможения процесс родов в большей степени уповал на судьбу, бога и его решение в этой связи.
Смерть детей в родах воспринималась тоже естественно, как бы странно и страшно это ни звучало по нынешним временам, милая. Если посетить этнографический музей или почитать о результатах экспедиций в этой тематике, то обнаружится, что контакт с мертвыми и мертвые вообще были значимой частью жизни человека. Жизнь и смерть всегда шли рядом рука об руку. Если ребенок после рождения пожил какое‑то количество дней или месяцев, о нем было принято скорбеть и горевать не более того количества дней или месяцев, которое он успел побывать на белом свете. Женщина могла забеременеть почти сразу после смерти предыдущего ребенка, времени на горевание не было, да и смысла тоже. Процесс выживания полностью занимал сознание женщины, а в быту было достаточно занятий на всех этапах годового круга.
Хорошо, что нам досталось в наследство естественность и потоковость процесса, внутренняя реченька, которая просто течет с божьей помощью. Это основа, на которую мы опираемся, ибо позже придут более глобальные страхи, опасности и более драматичные представления о родах и их последствиях. Как бы там ни было, современная индустрия родовспоможения предлагает нам позитивный образ, где женщина, родившая ребенка самостоятельно, получает малыша себе на грудь, и первая встреча непременно сопровождается улыбкой, нежными трогательными объятиями.
В последние годы роды – это практически бизнес-процесс, в котором целая команда врачей, муж, доула, духовный наставник и даже старшие дети. А еще оператор, корреспондент и еще бог знает кто, кого будущая мать решила в эту команду пригласить. Роды фиксируют на камеру, и физиологические детали тоже можно обнаружить в любом формате, если у вас будет на то интерес. Плюс ко всему, появилось кесарево сечение – медицинская возможность извлечь ребенка из матки, освобождающая малыша от прохождения по родовым путям, а также освобождающая мать от боли, схваток, потуг и родов. Прогресс не останавливается. Спасение детей весом более 700 грамм уже наша объективная реальность, милая.
Моя книга не будет рассуждать на тему хорошо и плохо. Мы просто посмотрим на роды как на важный процесс в жизни каждого человека и архиважный для пары «ребенок и мать».
Роды бывают стремительные, достаточно медленные, но по правилам они не должны длиться больше 24 часов с момента первых схваток. Не буду описывать физиологический процесс, ибо я не врач; опишу схематично, без претензий на правильный порядок, последовательность и нюансы.
Отошедшие воды ознаменовывают начало родовой деятельности и начало схваточного процесса. Мы знаем тысячу историй и легенд, которые в большей степени продиктованы ощущенческим восприятием женщины любого процесса. Рассуждения о том, насколько это больно или нет, бессмысленны, ибо болевые пороги впечатлительных играют свою роль и усугубляют восприятие родов. У вас будет так, как будет, а если было, значит, у вас есть своя собственная индивидуальная история родов.
Если детей больше одного, то вы точно констатируете вместе со мной, что каждые роды отличаются, даже если речь об одной и той же матери. Это уникальный, чудесный процесс, не похожий ни на что, и никому нельзя объяснить заранее. Нет ничего похожего во всей Вселенной, ведь наше тело не трансформируется так явно и так сильно больше ни в каких других обстоятельствах.
До того, как я родила ребенка, я не знала, что сами роды – это короткий промежуток времени, занимающий примерно 10 минут, а все остальные 18 часов – совершенно другие процессы и ощущения. Я помню этот день – 5 утра, летний восход солнца, родильный зал, сделанный, как мансарда, на крыше питерского здания со стеклянной крышей. Солнце вставало и из-за изгибов стекла создавало эффект множества солнц. Был финал ЧМ по футболу, и медбригада радовалась, что я дала всем досмотреть отчаянную схватку. Этот волшебный пустынный зал с множеством солнц на рассвете, питерская летняя крыша вдруг превратились в космический корабль с освещением, выдвигающимися упорами для рук и ног, множеством людей, кнопок, приборов и инструментов. Все было не важно, ибо для меня это было похоже на квантовый переход, на прыжок во времени и пространстве.
Все, что я знала до этого, не сработало, ибо все было забыто и стерто актуальными впечатлениями. Это был невероятный коктейль из ощущений, чувств и космических состояний, названия которым у меня нет до сих пор. Квантовые переходы хороши тем, что это быстро, интенсивно, и вмиг ты уже на другой планете. Я не знала, что это совсем не долго и вполне выносимо, беспокоиться нужно было не о родах, а о периоде, предшествующем процессу.
«Привет», – сказала я своему сыну, ибо знала, что нужно что‑то сказать. А еще я знала, что нужно назвать его по имени, ведь имя, время и место – это как код и шифр для ваших внутренних сейфов, с которыми в жизни будет связано много всего. Я знаю, что многие женщины и целые семьи говорят, что назовут ребенка тогда, когда придумают имя. Гораздо позже его рождения, мол, мы должны познакомиться, увидеть его, разглядеть, узнать, какой он, и только тогда назвать. Словно бы имя должно являться продолжением того, что вы увидите и почувствуете при встрече. Это не так. Имя – это и есть то самое место, то самое гнездо, в которое вы приглашаете ребенка. Имя связано с голосом, а он в свою очередь с духом ребенка, который пришел. Духи всегда на расстоянии голоса, по этому принципу устроены молитвы, медитации, аффирмации, просьбы и мольбы.
Имя – это место, это дух, который уже здесь. Дух ребенка, он уже снаружи. Он давным-давно пришел, и теперь мы ждем его тело, чтобы соединить одно с другим. Ребенок падает в свое имя на руки своего духа, как тогда, в древние времена, в мягкое гнездышко, собранное матерью для него.
Привет, Арсений! Я помню, сколько месяцев мы потратили на выбор имени для сына. Звуковой код, звуковой код – звучало в моей голове. Мне нужно было разгадать эту шараду, которую на другом языке нашептывала мне его судьба. Я не знала его, ибо еще не была матерью. Звуковой код – сочетание согласных и гласных, звучание, сочетание с отчеством и фамилией. Да, все было серьезно. Все было очень серьезно, как, впрочем, и всегда. Всегда было, всегда есть и будет с материнством. Это серьезно, это по-настоящему, это не игра.
У психологов есть тест: клиентам предлагается выбрать три любимые буквы, которые нравятся испытуемым своей округлостью, написанием, формой – неважно, просто нравятся. Клиенты пишут эти буквы в тетрадке, потом психолог просит написать рядом свое имя – именно имя, не фамилию и не отчество. Всегда обнаруживается, что те буквы обязательно есть в собственном имени. Прочитав это задание, в силу личных особенностей захочется протестовать, возразить или, наоборот, убедиться, что оно так и есть – не важно. Если бы вы не читали задание целиком, а получали его по частям, как положено, то вы бы тоже выбрали три буквы из своего имени. Самые приятные звуки на свете – это ваше имя. Самый лучший способ завязать контакт – обращаться по имени. Не просто обезличенно, а по имени, каждый раз бережно произнося его внятно и громко. Вы будете милы своему собеседнику, он запомнит вас. Это самый простой и чудесный секрет. Называйте других по имени, указывайте имя, произносите его, пойте его, пишите.
Что в имени тебе моем. Как корабль назовете…
Раньше, до революции, имя ребенку давали отнюдь не родители. Имянаречением занимался священник, опираясь исключительно на святцы – дни рождения святых. Ну, и на свои личные симпатии к тому или иному святому. Поэтому в старых метриках мы часто можем встретить в одной семье четырех Григориев и трех Тимофеев. Ревизия (перепись населения) придумала писать «Иван старшой» и «Иван меньшой». До нас дошла эта традиция в искаженном виде. Некоторые до сих пор выбирают имя по святцам, плюс-минус неделя от святого, который симпатичен.
В дополнение к симпатичным святым есть еще именины, которые становятся вторым праздником. Зачем? Так мы ищем и создаем себе большую защищенность, милая.
Имена выбирали также не по святцам, а по обычаю. По правилам системы первый сын, например, назывался в честь деда отца. Второй сын получал имя отца своего отца. Третий нарекался именем отца. Девочки – по тому же принципу. Первая дочь – в честь бабушки матери, вторая – в честь имени матери, третья – в честь самой матери. Что‑то мы оттуда тоже почерпнули, учли системные имена. Назвать ребенка в честь умершего – хорошее дело для родовой системы. У нас в том или ином виде есть отголоски дореволюционных имянаречений. А у кого‑то ничего не осталось.
После революции ситуация изменилась, и правила стали трактоваться достаточно вольно. Мы фиксируем целый период придуманных имен – новодельных, не несущих смысловой нагрузки, перевода: Велены, Октябрины, Миры, Искры. НЭП оставил свой след: в период расцвета экономики и после голодомора, когда очень модно стало все западное, в Советском Союзе расцвели Элеоноры, Альберты, Эдуарды и прочие. Существует даже возрастная группа Альфредов, Адольфов, Карлов и Георгов.
А что у мусульман? Ребенок рождается – это большое, важное событие. О нем нужно сообщить, создать обережный круг. Есть обряд, который призывает родителей сразу после рождения читать в левое ухо младенцу икамат. Священные слова славят величие творца и содержат основную формулу единобожия, изгоняют сатану, который ежесекундно прилагает усилия для пополнения своих легионов.
Имя – секретный код, защитный оберег. Те самые святые – это история про защиту от Всевышнего. Называя ребенка по святцам, родители хотели защитить ребенка и прикрепить к нему ангела-хранителя, чтобы даже после смерти он его защищал. В перинатальной психологии принято считать, что нужно дать имя сразу, как ребенок попал в руки к матери. Это и есть ритуал защиты – произнести имя вслух. Менять, сокращать, утилизировать его не стоит, это снимает защиту. Иногда ребенку дают второе имя, чтобы усилить защиту от ангела-хранителя.
Имя дают мать с отцом, теперь так принято. Есть еще отчество и фамилия. Если принять три вводные за сакральную формулу – это целый персональный оберег, который несет в себе смыслы.
Имя имеет смысл и значение, и ты знаешь его, милая. Отчество означает принадлежность к системе отца, фамилия тоже должна быть отцовская. Это правило имянаречения, родовая энергия, что передается из поколения в поколение, а нарушение правил несет последствия. Если что‑то исключено, это влияет на ребенка радикальным образом.
Часто люди хотят изменить имя, чтобы изменить судьбу, «мы не хотим это проживать». Роль матери в этом процессе колоссальна. Например, родила ребенка, развелась с отцом, вышла замуж снова, отчим дитятю усыновил. Это самая разрушительная конструкция, потому что ребенок не имеет никакого отношения к роду отчима. Это социальное родство. У ребенка есть два родителя – мать и отец, какие бы они ни были: папа у человека один, и я беру его имя и отчество в качестве оберега, ибо они случайно или не случайно родили меня через разовое соитие.
Отнять у ребенка его фамилию и отчество – это наказание. Не мешайте собственные отношения с системными законами. Это не поможет, а только спутает карты в судьбе ребенка. Все предназначения «зашиты» в вашем имени. Дайте им реализоваться.
Иногда мы называем детей в честь умерших родственников. И тут есть два направления: когда нарекают в честь кого‑то, чья судьба была велика и невероятна, мы хотим продлить эту славу, наградить ребенка аурой великих побед и защитой. А есть другая история: в семье умер ребенок, и следующий забирает его имя, как будто бы заранее ему предначертано прожить судьбу умершего. Проживать за кого‑то жизнь – непосильный груз: «я запасной, я взамен, я не настоящий с самого начала, меня нет, есть тот, кто умер». Это очень тяжелая эмоциональная нагрузка, попытка справиться, впихнуть невпихуемое – жизнь и смерть другого человека.
Имя – оберег для души и мощнейший инструмент воздействия на судьбу человека.
Имя – это место, и вот все сошлось в этой точке под названием роды – имя, время, место, представления о родах. Те роды, которые вы испытали в реальности, все, что вы представляли и думали, что пугало, что не представляли и чего не могли помыслить, все, о чем никто не сказал, – все было реализовано в эти минуты, когда ваш ребенок появился на свет.
А еще это чудо. Роды – это чудо. Абсолютно иррациональный процесс, необъяснимый. Акушеры сопровождают его, участвуют, помогают ему происходить. Они свидетели чудес ежедневных и ежечасных. Иногда ребенок рождается вопреки логике, здравому смыслу, физическому здоровью, генетической предрасположенности и еще бог знает чему. Потому что это чудо, милая.
Я работаю с тяжелым травматическим опытом, общаюсь с людьми, которые появлялись на свет «вопреки»: их нашли на помойке, в мусорном ведре, или мать оставляла их в опасности. Это чудо, что ты есть, – говорю я им, – это судьбе было угодно, чтобы ты появился, и если отец и мать не хотели этого, не желали, значит, это чудо наверняка. А мать – способ доставки тебя в этот мир с другой планеты посредством квантового перехода. Привет, чудесный ребенок!
Однажды моя клиентка обратилась с вопросом о тяжелых головных болях трехмесячного ребенка. Опытная мать была в недоумении: малышу ведь всего несколько месяцев! Я спросила, как зовут эту милую девочку. «Пока никак», – был ответ. «А как вы к ней обращаетесь?» – «Вишенка». Мы давно знакомы с этой клиенткой, но мне молниеносно захотелось ее убить. КАКАЯ, К ЧЕРТУ, вишенка? У ребенка должно быть имя. Я объяснила ей правила и предложила поторопиться. Как только ребенок был назван, головные боли прошли.
В терапии у нас много вопросов к матерям, к тому, зачем и как они нас рожали, много обид и претензий и даже странных желаний быть засунутыми обратно. Но однажды это становится неважно, когда вы понимаете смысл происходящего. Гораздо больший смысл, чем может показаться на первый взгляд. Женщина – капсула, сосуд, через нее ребенок приходит в этот мир, но она не имеет значения. Не путайте: значение матери велико, его не стоит преуменьшать, но и преувеличивать не стоит. А потому с божьей помощью чудесным образом роды происходят, происходили и будут происходить. И что бы вы об этом ни думали, ни представляли, ни видели, – это будет не так. Это значит, что стоит расслабиться и отправиться по реке под названием жизнь, потрясающему этапу, волшебной черте, когда все изменится. И черта эта – роды, милая.