В ходе анализа или другого внутреннего путешествия эти архетипы знаменуют различные этапы индивидуации, то есть процесса, когда мы исследуем наш внутренний психологический мир, проясняя устремления, интегрируя теневые элементы в психике, уравновешивая маскулинные и фемининные аспекты и приходя к пониманию того, кто мы. Результатом этого процесса – если он происходил осознанно – является рождение Самости. Это говорит о возвращении из путешествия, кульминацией которого является трансформация королевства. И эта трансформация возможна не только в сам момент рождения Самости, но и когда мы проявляем свою Самость реальным и осязаемым способом в мире. Этому процессу и будет посвящена следующая глава.
4. Самость: выражение себя в мире
Самость – это проявление целостности, конечная точка процесса индивидуации.
Путешествие завершено, сокровище добыто и королевство – жизнь героя – перестроилось с опорой на новые принципы порядка.
Суть Самости парадоксальна, поскольку это одновременно и то, что уникально для каждого из нас, и то, что соединяет наше Эго с трансперсональным. Самость – это еще и точка входа в совершенно новый способ жизни, когда мы переходим из состояния «жизнь как борьба» в изобилие. Так что образ королевства очень подходит для этого этапа. Мы становимся Королями и Королевами наших королевств, и в той мере, насколько мы истинно связаны с Самостью, пустоши в нашей жизни начинают преображаться.
У всех нас есть королевство: наша жизнь в мире.
Зачастую Правители строго придерживаются старых догм о том, как должны вестись дела, или устаревших представлений о том, кто мы такие. Но путешествие героя спирально, а не линейно. Нам необходимо постоянно продолжать путешествие, чтобы обновлять нас самих и наше королевство. Правитель, чрезмерно цепляющийся за старые истины или идентичность, превращается в злого тирана, вытягивающего последние соки из своего королевства и психики. Чтобы этого избежать, мы должны принести в жертву прежнего Правителя, чтобы позволить новому герою, только вернувшемуся из путешествия, править вместо него. Тогда королевство сможет процветать, и там всего будет в изобилии[22].
Во многих древних культурах существовала традиция принесения в жертву Правителя (или того, кто его заменял) для обновления и улучшений в королевстве. Эти порядки были буквальным отыгрыванием метафорической, психологической истины о необходимости обновления и изменений. Дух смерти и перерождения – в циклах управления это хорошо прослеживается – зашифрован в известном возгласе: «Король умер. Да здравствует Король!»
Легенды о Короле-рыбаке были частью великих историй о Граале, популярных в двенадцатом веке. Психологически они также свидетельствуют о необходимости постоянного обновления. В этих историях Правитель ранен и страдает. Считалось, что именно рана Короля была причиной того, что королевство превратилось в пустошь. И Король должен быть исцелен, чтобы королевство снова стало здоровым и процветающим.
Король живет в Замке Грааля и может восстановиться только благодаря действиям молодого рыцаря, который задает правильные вопросы, или вопрошает сам Грааль и другие священные объекты, связанные с Граалем. В легенде о Парсифале, например, Парсифаль не способен сначала задавать магические вопросы. Это приводит к тому, что он тратит годы в бесцельных скитаниях, пока Король-рыбак продолжает страдать, а королевство – пребывать в запустении. Но в конце концов Парсифаль находит обратную дорогу к замку, задает вопросы, Король исцеляется, а королевство вновь процветает.
Не раз в своей жизни мы оказываемся в роли Короля-рыбака. Что-то не так. Мы чувствуем себя уязвленными, отделенными от самих себя, и королевство отражает наше внутреннее состояние. Поначалу мы даже не замечаем своих ран. Просто понимаем, что глубоко несчастны. Ответы, которые раньше помогали, больше не подходят.
Внутри нас есть все главные герои из истории о Граале. Та часть нас, которая раздроблена, расщеплена и ранена, – она знает о величии Души, но не может связать это величие с нашей повседневной жизнью, – это Король-Рыбак. Молодой рыцарь – Искатель в каждом из нас, стремящийся к Граалю. Грааль указывает на способность к обновлению, прощению и трансформации. Она также находится внутри нас.
История Парсифаля и Короля-рыбака является частью общей истории о Камелоте – короле Артуре, Круглом столе и поиске Святого Грааля. Идиллические образы Камелота в его лучшие времена дают прекрасную метафору обретения Самости. Образы страдающего Короля-рыбака служат метафорой для описания ран и страданий Самости[23]. Юнгианцы были увлечены историями о Граале, особенно историей Парсифаля, поскольку в ней зашифрована психологическая истина о том, как исцелить раненного внутреннего Правителя, чтобы мы могли прожить собственную версию Камелота.
Рыцари Круглого стола отправляются на поиски Святого Грааля, который считался кубком на Тайной Вечере и в него была собрана кровь распятого на кресте Христа. Следовательно, Грааль свидетельствует о трансформирующей силе крови («Это моя кровь, пролитая за вас») и страдания.
Часто дуализм образов в психике – успешный Правитель (король Артур) и страдающий Правитель запустевшего королевства (Король-рыбак) – разрешается третьим, собирательным образом, который преобразует дуализм в единство. Один из Королей, неявно присутствующий в мифе о Граале, это Христос. Не только Христос как Воскресший Господь, но и Христос распятый, в терновом венце, коронованный как Царь Иудейский. Здесь важно помнить, что наряду с исторической и теологической значимостью всякой священной истории, в ней заложен еще и глубочайший психологический и метафорический смысл.
Психологически [история Короля-рыбака] отражает тот факт, что вновь и вновь внешне кристаллизованная концепция Самости, став содержанием коллективного сознания, стареет и поэтому подлежит преобразованию, обновлению и замене другой формой. Это необходимо для того, чтобы бесконечно самообновляющаяся психическая жизнь возникала из глубин, сохраняя при этом непостижимые, вечно новые и неожиданные аспекты.
Метафорически история Христа рассказывает нам о процессе рождения, смерти и возрождения Самости. Поэтому у нас есть возможность извлечь психологический инсайт из истории Христа, невзирая на то, «верит» ли в нее человек в историческом и религиозном смысле. И этот инсайт касается важнейшего перехода через страдание к перерождению, целостности и искуплению.
Переживание опыта «распятия» обязательно для архетипа Правителя – именно поэтому Христос представляется Царем, даже когда восклицает: «Мой Бог, мой Бог, почему Ты покинул меня?»[24] – и для психологической составляющей рождения Самости. Именно так материализуется Душа в мире и ощущается до момента воскрешения и перерождения, когда конфликт между реальностью психологического и духовного плана разрешен. И тогда символическое значение Воскресения и пророчеств Второго Пришествия Христа заключается в достижении состояния сознания, в котором суть Души человека может быть проявлена в физическом плане так, что между ними не будет конфликта.
Архетип Самости положительно проявляется как целостность, но большую часть времени мы переживаем его как внутренний конфликт, настолько сильный, что это приносит нам глубочайшие страдания. И до тех пор, пока у человека не возникнет настоящая Самость – в периоды серьезных перемен или в процессе эволюции Самости в течение жизни, – он всегда будет ощущать внутреннее страдание в той или иной мере. Позволение этой внутренней боли проявиться в болезненном конфликте Души и Эго, женской и мужской природы, глубинных задач и внешних требований и ограничений, – влечет за собой страдание, которое кует и рождает Самость. Или, проще говоря, позволяя себе чувствовать боль наших внутренних конфликтов, мы запускаем процесс, который, как правило, приводит к их разрешению и появлению нового единства.
Через принятие и открытость конфликту наступает примирение. Современный христианский теолог Паркер Палмер называет это «величайшим парадоксом из всех: чтобы жить, мы должны умереть»[25]. И обычно мир не наступает до тех пор, пока мы в полной мере не ощутим внутреннее страдание в каждом из нас. Пока мы этого не почувствуем, мы не будем способны сгенерировать достаточно тепла, чтобы запустить реакцию по созданию нового психического единства.
В алхимии трансформация также происходит только после болезненного переживания внутреннего противоречия. Судя по сходству символики, психологическая истина, выраженная как в христианской, так и в алхимической системе символов, архетипична и глубока. В алхимии разрешение противоречия, определенного Паркером Палмером как «крест», символизируется священным внутренним соединением мужского и женского начал, сознательного и бессознательного, Духа и Души.
Этот символический внутренний брак также является переживанием смерти и возрождения и сопровождается глубокими страданиями. Титус Буркхардт объясняет это следующим образом: он передается «перевернутой буквой Т» или «крестом», где вертикальная ось представляет собой союз сознания (верхнего) с бессознательным (нижним), а горизонтальная ось – мужскую и женскую энергию. Сознание (Эго) и бессознательное (Душа) – это Дух, который служит катализатором и «действует на исходный фактор как волшебное слово».
Сама структура [креста] предполагает противоположности жизни – лево и право, верх и низ. Она символизирует отношения с разными людьми, разорванность между нашими противоречивыми обязательствами на «горизонтальной» плоскости жизни. С другой стороны, мы растянуты в «вертикальном» направлении, между требованиями божественного и страхами человеческого существования. Путь креста – это путь противоречий, противостояний, напряженности и конфликтов, неизбежных в нашей жизни, если мы идем этим путем.