Вселенной из множества других. Вот почему Простодушный – это и начало, и конец путешествия. В глубине души каждый из нас стремится отправиться в путешествие как раз для того, чтобы вернуться, найти или воссоздать тот мир, который – как мы предполагаем – так или иначе возможен. И тогда в конце мы станем теми Мудрыми Простодушными, познавшими жизненный опыт во всей его полноте и решившие воссоздать мирное, эгалитарное общество, где все будут одинаковы и равны.
Герой часто начинает путь как Простодушный, но вскоре становится сиротой, изгнанником, рабом или чужестранцем на чужбине. В классической истории путешествия герой – сирота или чужак, которого почти всегда воспитывают приемные, а не биологические родители. Таким образом, его задача – найти своих настоящих родителей.
Независимо от того, обретаем ли мы свою «настоящую семью», возвращаемся на родину или находим своих, – сюжет всегда один и тот же. Все проблемы, с которыми мы столкнулись, обусловлены тем, что мы не там, где должны быть – словно кусочек пазла, который оказался не на своем месте. Возвращение в Рай становится возможным, когда мы находим наконец семью, родину или биологический вид, с которым ощущаем подлинное родство.
Это напоминает развитие любой любовной истории. Мы влюбляемся и ненадолго попадаем в Рай. Затем происходит нечто, заставляющее осознать, что наш возлюбленный не идеальный, а всего лишь обычный смертный. Точно так же, как родители не могут полностью соответствовать архетипам Великой Матери или Великого Отца, так и ни один мужчина и ни одна женщина не могут полностью соответствовать образу идеального любовника или второй половинки. Независимо от того, удастся ли сохранить эти отношения, большинство из них – какими бы романтичными и идиллическими они ни были вначале – рано или поздно «выпадают» из этого первоначального контекста (ощущения страстной влюбленности).
Миф об утраченной и восстановленной невинности, истории об обретении дома или о найденном биологическом виде, всевозможные истории любви – все это вариации мифа об утраченном и вновь обретенном рае. В них сюжет полон глубокой надежды и помогает пробудить простодушного чистого ребенка, верящего так сильно и глубоко, как способно только дитя.
Пробуждение детской веры – как раз об этом говорил Христос: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное». Именно эта способность к вере позволяет нам следовать за своей мечтой, стараясь претворить ее в жизнь, даже когда вокруг все хуже некуда.
В идеале каждое новое начинание – сродни состоянию невинности: мы приступаем к делу открыто, с оптимизмом и воодушевлением. Поскольку мы не знаем, что нас ждет впереди, мы вынуждены доверять, но с каждым новым витком странствия становимся все более мудрыми и менее наивными.
И только в состоянии Простодушного возможны чудеса. Все остальные архетипы пытаются контролировать результат! Многие классические книги по саморазвитию и самопомощи учат людей тому, что все страдания иллюзорны, а единственная реальность – это добро, и человек может доверять Вселенной, где есть место чуду. Во многих религиях Бога представляют как небесного, любящего родителя, потому что именно такой образ позволяет поверить, что в этом мире мы в безопасности.
Непослушание и вера
Часто считается, что именно архетип Простодушного виновен в грехопадении, поэтому звучат призывы о возмещении или искуплении. Адам и Ева в Раю вкусили яблоко с дерева познания добра и зла, нарушив тем самым заключенный с Богом Завет. Тогда Господь изгнал Адама и Еву из прекрасного сада, и больше они не могли возвратиться назад.
Как это ни парадоксально, подобное изгнание считается «удачным», и совершенно очевидно, что это изгнание касается перехода от целостности к дуализму (познание добра и зла). В иудаизме искупление становится возможным через Завет между еврейским народом и Богом, что является результатом не столько любви человека к Богу, сколько любви Бога к человеку. Согласно этому Завету, от человека Бог требует только соблюдения Его заповедей. В христианстве считается, что Бог послал своего Сына искупить грехи человечества. Искупление означает «восстановление цельности» – гармонии – через фрагментарность и дуализм. Как в иудаизме, так и в христианстве единство с Богом восстанавливается, и человеку возвращается рай – и на земле (посредством построения общества, основанного на Божьих заповедях), и в загробной жизни.
В мультфильме «Земля до начала времен» рассказывается история маленького динозаврика, путешествующего со своей матерью, бабушкой и дедушкой. Засуха уничтожила их Рай, но мать знает, что далеко отсюда есть роскошная зеленая долина, и если они будут долго идти, то обязательно ее найдут.
В пути мать умирает. Убитый горем маленький динозаврик продолжает путешествие в одиночку, по пути ему встречаются самые разные динозавры: «трехрогие», «длинношеие», «шипохвосты», «пловцы» и «летуны». Он почти теряет надежду, но только слова матери поддерживают его. В конце концов он и правда находит зеленую долину, как она и обещала.
Все эти истории, да и многие другие, убеждают в том, что верить безопасно и вера будет вознаграждена. Когда архетип Простодушного доминирует в жизни, нам кажется невозможным найти или воссоздать Рай. Порой необходимое искупление или возмещение находится за пределами наших возможностей. Все, что от нас требуется, – просто верить в чудо. И тогда оно станет возможным.
Девственность и преданность
Классический герой зачастую клянется в верности Королю или Королеве, делу, богу или богине или великой любви. Сохранение этой верности – центральный аспект героизма. У каждого из нас есть обещания, которые мы давали себе или другим в юности, и они остаются неприкосновенными для Простодушного внутри нас.
В средневековой литературе прославляются женщины, готовые умереть за свою девственность. Девственность – символ Простодушного в каждом из нас, который является непорочным и чистым независимо от того, что мы сделали или как поступили с нами. Смысл, который придавали слову «девственница» древние, – это женщина, которая «вся в себе» и целостная, а не собственность мужчины. Это может быть истолковано как внутреннее состояние целостности, не обязательно физического целомудрия.
В культуре, где женщины несли бремя двойных стандартов в отношении физического целомудрия, мужским героям, например Парсифалю, также предписывалось хранить девственность до свадьбы и быть верным потом. С точки зрения психологической реальности (а не физического безбрачия) им нужно было сохранить изначальную целостность Простодушного, верность детским клятвам, данным в состоянии невинности, до тех пор, пока они не будут готовы дать новые клятвы в зрелости. Сохранить себя для величайшей любви всей своей жизни – значит следовать своим мечтам (романтическим, профессиональным, политическим), – а не просто довольствоваться сиюминутными удовольствиями.
Для Простодушного важно защитить свою невинность – чувство доверия и оптимизма – и поэтому он часто отказывается от изгнания. Однако это может привести к тому, что тень Простодушного завладеет им. Например, патологический отказ от изгнания и попытки цепляться за невинность могут быть даже связаны с расстройствами пищевого поведения. Так, Марион Вудман обращает внимание на то, что в обществе, где пренебрежительно относятся к телу, считая женщин неполноценными, один из способов удержать невинность – это отказ от «изгнания» в пубертат и обладания женским (а это значит сексуальным) телом[45].
Простодушный, склонный к отрицанию, просто не хочет видеть, что порой родителю, учителю или любимому нельзя доверять. Поэтому Простодушный в нас продолжает попадать в одни и те же негативные ситуации, вновь и вновь подвергаясь жестокому обращению. Речь идет о насилии над детьми, о женщинах и мужчинах в физически или эмоционально деструктивных отношениях, сотрудниках в эмоционально токсичной рабочей среде. Многие из нас, пережившие физическое или эмоциональное насилие, только со временем понимают, насколько это было ужасно.
Простодушный в нас также может отрицать последствия собственных действий, отказываясь брать ответственность за свою роль в существующих проблемах. Поскольку Простодушные, по крайней мере вначале, дуалистичны и склонны к абсолюту, они не способны признать свое несовершенство, не ощущая себя при этом ужасными. Поэтому они замыкаются в отрицании (считая, что с ними что-то не так), испытывают чувство вины или стыда.
Когда здоровые Простодушные совершают некий проступок, они быстро прощают себя, стараются смягчить последствия своего поведения и идут дальше. Если другие причиняют боль или нарушают их принципы, они быстро прощают, веря в то, что в следующий раз они точно поступят иначе.
Однако, когда Простодушные боятся других, они избегают встречи с этим страхом, все время обвиняя себя. Маленькие дети, например, будут чувствовать вину за то, что их родители домогаются или избивают их, потому что гораздо легче признать собственное несовершенство, чем столкнуться с более иррациональными последствиями (признать то, что родители могут причинить им вред). Боясь столкнуться с собственным несовершенством (что более вероятно во взрослой жизни), раненые Простодушные, скорее всего, будут проецировать это на других и обвинять в несовершенстве других.
Эти стратегии избавляют нас от необходимости действовать. Если мы отрицаем, что над нами издеваются, нам не нужно за себя постоять. Если мы проецируем собственные недостатки на других, нам не нужно меняться. Усваивая неравноправное, враждебное или иное негативное отношение к нам других людей, мы можем продолжать вести войну с собой и ощущать беспомощность, не пытаясь разобраться, как избежать подобной ситуации в дальнейшем.
Простодушный верит в важность персоны или социальной роли и отсутствия секретов от мира, – ибо за этой реальностью нас поджидают драконы и чудовища. Архетипы бессознательного находят свое выражение – в сновидениях или как-то иначе – в теневых формах, которые овладевают нами, если мы не начнем их осознавать. Таким образом, у человека с выраженным архетипом Простодушного окружающая действительность будет вызывать ужас. Теневой Сирота будет настаивать на том, чтобы Простодушный как можно быстрее перешел физическую и метафорическую улицу, нарушая правила. Теневой Воин будет вести войну с Простодушным, безжалостно его критикуя. Теневой Опекун будет требовать жертв, обвиняя Простодушного в эгоизме, если тот проявит малейшие признаки отстаивания собственных желаний или принципов.