то люди могут сделать, чтобы помочь друг другу. В образовании это период, когда мы начинаем сомневаться в авторитетах, все больше критикуя идеи других.
В индивидуальной жизни это также период аутсайдерства. Когда в нас преобладает архетип Сироты, мы видим проблемы в обществе и в институтах и то, как они наносят непоправимый вред нам или другим. Критикуя других людей и организации, мы осознаем, что от нас мало что зависит. Если мы и решимся на какие-то изменения, то, скорее всего, это будут коллективные действия вместе с такими же беспомощными, как и мы сами, но потенциально совместные усилия кажутся гораздо эффективнее.
В конце концов Сирота узнает, что источник силы как раз в том, чтобы встретиться лицом к лицу с собственной жертвенностью и ограничениями и в полной мере ощутить причиняемую ими боль. Подобные действия – залог успешной совместной работы по созданию лучшего мира, ибо Сирота говорит с нами о том, что никто не сделает это за нас.
Изначально преданный другими, Сирота (особенно на ранних уровнях развития) не имеет здорового скептицизма по отношению к жизни. Он предает собственные надежды и мечты, потому что видит в них всего лишь проявления наивности, которая, по его мнению, неизбежно приведет к разочарованию. Именно поэтому Сирота часто соглашается на работу, которую не любит, выбирает партнеров и друзей, которые обходятся с ним не лучшим образом, и старается не допускать в сознание какие-либо мечты.
Важно помнить, что таким образом Сирота реагирует на нереалистичность и грандиозность представлений Простодушного, который убежден, что все возможно при достаточной вере, воображении и упорном труде – а возможно, и благодаря одной только вере. Когда в жизни доминирует Простодушный, мы часто бываем чрезмерно оптимистичны. Когда преобладает Сирота, мы склонны к чрезмерному пессимизму и порой даже не пытаемся попробовать то, что хотим. Или пытаемся, но настолько убеждены в невозможности этого, что сводим на нет все шансы на успех, еще больше укрепляя негативный сценарий. Сирота, например, может сделать что-то, что вызовет отвержение, просто для усиления контроля над своей жизнью. Поскольку разочарование, отверженность и покинутость считаются неизбежными, мы чувствуем себя гораздо лучше, уходя первыми.
Тогда как Простодушный в каждом из нас, скорее всего, останется в самых неблагоприятных обстоятельствах, убежденный, что, если мы будем достаточно усердно трудиться, «другой» изменится, Сирота, скорее всего, скажет: «Довольно». В лучшем случае Сирота уходит и объединяется с аутсайдерами и мятежниками, в худшем – закрывается и остается там же, но без всякой надежды.
Серьезные перемены для Сироты представляются фантастикой. Мы не стремимся к Раю или даже свободе, только бы клетка была все больше и комфортнее. Мы не верим, что можем заниматься любимой работой, и вместо этого выбираем наиболее легкий и безопасный путь, и не важно, насколько сильно это нас ограничивает. Мы не думаем, что можем быть по-настоящему счастливы в отношениях, поэтому стараемся найти такого партнера, который хотя бы не будет дурно обращаться с нами. Не рассчитывая на подлинное счастье, мы довольствуемся шопингом.
Утратив веру в авторитеты, Сирота в нас также стремится установить связь с другими и часто готов пожертвовать ощущением собственной автономности во имя принадлежности к группе. Поэтому Сироты могут быть такими же конформистами, как и Простодушные. Но Простодушные соответствуют социальным и институциональным нормам (хотя существуют и радикальные Простодушные), а Сироты либо делают это цинично, либо отказываются от традиционных норм, раболепно подчиняясь нормам аутсайдеров. Мы видим это на примере жестких требований подчинения в подростковых бандах или в большинстве радикальных политических группировок, будь то левые или правые. Даже нормы в группах самопомощи могут препятствовать полному освобождению от зависимости и выходу из них.
Когда Сирота доминирует в жизни, мы можем предавать свои ценности. Джеймс Хиллман в статье «Предательство» рассказывает об этих переживаниях – особенно в период разрыва дружеских, любовных связей, браков, – «когда внезапно проявляется самое отвратительное и грязное, и человек обнаруживает, что действует так же слепо и подло (что обычно приписывается другому), оправдывая собственные действия чуждой для него системой ценностей. Тогда как истинное предательство – это отдаться внутреннему врагу».
Стремление к самозащите, чтобы избежать боли, приводит к тому, что Сирота развивает в нас ложную персону и предает свою истинную глубинную природу. Хиллман приходит к выводу, что предательство себя – это «пренебрежение важнейшими потребностями Эго: принять и вынести свои страдания и быть тем, кто ты есть, невзирая на боль»[48].
По иронии судьбы, чем больше мы живем фальшивой и ложной жизнью, стараясь уберечься от боли, тем более осиротевшими, ранеными и разочарованными становимся. В этой точке мы, по сути, обращены против самих себя.
Если мы обращаемся против самих себя, это означает, что Сиротство зашло слишком далеко. У многих людей внешне слабо выражены признаки архетипа Сироты, поскольку люди, живущие с ложным Я, часто являются адаптантами и неплохо вписываются в общество. Зачастую у них много стереотипов, они поверхностны или даже немного невротичны, но это настолько распространенные черты, что в них не видят никакой патологии или повода для тревоги.
Довольствуясь псевдожизнью и псевдолюбовью, они могут заменить любое подлинное удовлетворение потребительством или бессмысленными амбициями. По сути, им не хватает ощущения своего истинного Я. На телесном уровне они нередко ощущают пустоту в области солнечного сплетения.
Они живут в парадигме дефицитарного мышления и очень восприимчивы к рекламе, которая способна убедить их в том, что, если они не будут использовать правильную жидкость для полоскания рта или водить автомобиль последней марки, их не будут уважать или любить. Выбор отношений, работы и дома обусловлен не внутренним выбором, но скорее достижением правильного образа, имиджа. По сути, они как дети, отчаянно стремятся угодить и получить любовь, пытаясь соответствовать культурным ожиданиям. Они играют «соответствующие» гендерные, рабочие и дружеские роли. Они могут даже играть роль независимой личности.
Такие люди вряд ли отважатся заглянуть вглубь себя, потому что боятся, что там или ничего нет, или их окружают внутренние чудовища (то есть Тени). Поэтому зачастую они не обращаются за помощью, если только ситуация не станет критической. В худшем случае они становятся настолько циничными, что уже даже и не пытаются понравиться, завоевать друзей или вообще с кем-либо взаимодействовать. Единственное, что они могут, – это испытать хоть какое-то удовольствие, гурманствуя и окружая себя красивыми вещами.
Скорее всего, помощь будут искать те Сироты, у которых столько внутренней боли, что жизнь почти не радует их, и только алкоголь, наркотики, возбуждение или адреналин могут хоть как-то притупить эту боль. В таких случаях подавляющие, жестокие фигуры из раннего детства, скорее всего, главенствуют во внутренней жизни человека, поэтому голос критикующего, жесткого родителя постоянно вторит, что ты никчемный и тебя никто никогда не полюбит, даже если этого родителя давно уже нет рядом или он умер.
Несмотря на то, что Простодушный внутри призывает к поиску безопасности, Сироты могут быть не в состоянии, по крайней мере поначалу, «воспользоваться» этой безопасностью, даже когда она доступна, поскольку негативный внутренний голос контролирует любой их шаг, тут же обрушиваясь критикой в случае неудачи. Не имеет значения, насколько безопасна внешняя среда, внутренняя среда настолько небезопасна, что их рост по-прежнему сдерживается.
Самооценка некоторых Сирот настолько ущербна, что им трудно развиваться в чем бы то ни было: в учебе, спорте, работе, терапии, духовном пути. Любой промах видится ими как подтверждение того, что они действительно ничего не стоят, после чего они лишаются последних сил, ругая себя или перекладывая вину на других. Им даже в голову не приходит, что ошибки – это нормально. и жизнь на этом не заканчивается. Чем больше прогрессирует этот синдром, тем больше они отстают от сверстников. Следовательно, их самооценка падает еще ниже. Такие Сироты делают себя еще большими сиротами, бросая школу, терапию, дружбу, отношения, абсолютно убежденные в собственной никчемности.
В конце концов такой человек может занять позицию жертвы, оправдывая неумелое взаимодействие с другими своей ранней травмой или социальной несправедливостью и используя свою некомпетентность и слабость как возможность получить внимание и заботу. Величайшая опасность для любого из нас, когда мы находимся на этапе Сироты, заключается в том, что наша боль и жертвенность становятся слишком значимыми и используются как оправдание. Но дело в том, что, научившись играть на чувстве вины для получения желаемого, мы так и не сможем перейти на высший уровень Сироты, который является важнейшим шагом в развитии человека: готовность к обоюдной зависимости с другими, которых мы считаем такими же уязвимыми, как и мы сами.
Некоторые Сироты обладают высокоразвитыми навыками, но при этом у них есть ощущение собственной ничтожности или отчаяния по поводу жизненных обстоятельств, которые не позволяют им вырваться из клетки. Чем хуже ситуация, тем более беспомощными и парализованными они себя чувствуют. Часто отчаянная смелость уйти появляется только тогда, когда они осознают, что все это может плохо кончиться. И тогда идет ли речь об избитой жене, гражданине государства с репрессивным режимом, наркозависимом, работнике в токсичной корпоративной среде или человеке, попавшем в ловушку – динамика всегда очень схожа. Они оказываются загипнотизированы людьми, привычками или системами, которые поймали их в свои сети, и теперь их нужно спасать.