Я наконец-то взял на себя часть ответственности в отношениях. Я не хотел, чтобы отношения с Николь окончились очередной неудачей, – я устал от этого. Хоть Николь и не идеальна, я наконец решил, что либо я подпущу к себе кого-то, либо навсегда останусь один.
Метод ловушек подразумевает постоянную борьбу с собой. Мы учимся замечать срабатывающие ловушки и противостоять им, пока они не перестанут на вас действовать.
Хизер: Женщина сорока двух лет с невероятным потенциалом, ставшая затворницей в стенах собственного дома – так ее сковали различные страхи. Хотя она принимает транквилизатор лоразепам, чтобы избавиться от тревожности, ей не удается вырваться из ловушки Уязвимости.
В каком-то смысле у Хизер нет жизни: она боится всего на свете, а жизнь полна опасностей. Хизер предпочитает сидеть дома, где ей «безопасно».
ХИЗЕР: Я знаю, что в городе можно отлично провести время. Я люблю театр и хорошие рестораны, люблю встречаться с друзьями. Но я просто не могу. Мне невесело. Я все время переживаю, что случится что-то ужасное.
Хизер боится автокатастроф, обрушения мостов, уличных грабителей, болезней типа СПИДа и чрезмерных денежных трат. Неудивительно, что ей невесело бывать в городе.
Муж Хизер, Уолт, очень на нее злится. Ему хочется развлекаться. Уолт говорит – и вполне справедливо, – что сидеть в четырех стенах нечестно по отношению к нему. Он все чаще ходит заниматься своими делами без жены.
Родители Хизер очень сильно заботились о ней. Они пережили Холокост и немалую часть своего детства провели в концентрационных лагерях. Хизер рассказывает, что они обращались с ней как с фарфоровой статуэткой и постоянно предупреждали ее о возможных (но маловероятных) угрозах ее благополучию: она может подхватить воспаление легких, застрять в метро, утонуть или попасть в пожар. Можно понять, почему она вечно тревожится и не верит, что мир вокруг безопасен. А тем временем все, что может приносить удовольствие, утекает из ее жизни.
До прихода к нам Хизер за три года перепробовала несколько препаратов (тревожное расстройство чаще всего лечат медикаментозно). Совсем недавно она пошла к психиатру, который прописал ей лоразепам. Она принимала лекарство каждый день, и ей стало легче. Она чувствовала себя лучше и немного спокойнее. Жизнь стала приятнее. Ей было легче от сознания, что у нее есть лекарство. И все же она избегала выходить из дома. Муж жаловался, что теперь ей просто веселее сидеть в четырех стенах.
Другой серьезной проблемой стала зависимость Хизер от лоразепама.
ХИЗЕР: Мне кажется, что я буду принимать его до конца моих дней. Мне страшно думать о том, что придется от него отказаться. Я не хочу снова бояться всего на свете.
Даже справляясь со стрессом, Хизер списывала свой успех на действие лекарства. Она не чувствовала, что сама может справиться со своими проблемами (из-за этого пациенты склонны к рецидиву после отмены лекарств, особенно при лечении тревоги).
Прогресс Хизер при терапии ловушек был сравнительно быстрым. В течение года ее жизнь заметно улучшилась. Она постепенно стала спокойнее переносить тревожные ситуации. Она начала путешествовать, встречаться с друзьями, ходить в кино и в конце концов решила найти подработку вне дома.
В ходе терапии мы научили Хизер адекватнее оценивать вероятность несчастного случая. Мы постоянно подчеркивали, что она преувеличивает риск катастрофы в безобидных ситуациях и переоценивает собственную уязвимость и бессилие. Она научилась разумной осторожности и перестала просить мужа и друзей успокоить ее. Ее отношения в браке улучшились, и она получает больше удовольствия от жизни.
Ирония повторения
Джед и Хизер – примеры двух из одиннадцати ловушек: Эмоциональной депривации и Уязвимости. Далее вы узнаете о других ловушках: Покорности, Недоверии и жестоком обращении, Отверженности, Неполноценности, Избранности, Зависимости, Несостоятельности, Завышенных стандартах и Изгнании из общества. Возможно, в ком-то из описанных нами пациентов вы узнаете себя.
Постоянное воспроизведение боли, испытанной в детстве, – один из постулатов психоаналитической психотерапии. Фрейд называл его навязчивым повторением. Ребенок алкоголика вырастает и вступает в брак с алкоголиком. Ребенок, ставший жертвой насилия, создает семью с насильником или сам становится таким. Ребенок, которого сексуально домогались, начинает заниматься проституцией. Ребенок, которого постоянно контролировали, продолжает беспрекословно подчиняться другим.
Это поразительный феномен. Почему мы так поступаем? Почему мы продолжаем испытывать боль и продлеваем наши страдания? Почему не разрываем закономерность ради лучшей жизни? Почти все люди воспроизводят негативное поведение, разрушая самих себя. Это странная правда, с которой борются психотерапевты. Каким-то образом мы умудряемся даже во взрослой жизни создать условия, удивительно похожие на те, что навредили нам в детстве. Ловушка – это любые способы воспроизведения такого поведения.
Техническое название ловушки – схема. Концепция схемы взята из когнитивной психологии. Схемы – это глубоко закрепившиеся убеждения о нас самих и о мире, усвоенные в раннем возрасте. Они лежат в центре нашего самоощущения. Чтобы избавиться от убеждения или схемы, нужно изменить восприятие себя и мира; но все дело в том, что это восприятие успокаивает нас, даже если причиняет нам вред. Ранние убеждения дарят нам чувство предсказуемости и уверенности; они удобны и знакомы. В некотором странном смысле мы с ними сроднились. Поэтому когнитивные психологи уверены, что схемы, или ловушки, очень сложно изменить.
Давайте теперь посмотрим, как ловушки влияют на влечение, которое мы испытываем к нашим романтическим партнерам.
Патрик: Тридцатипятилетний строительный подрядчик. Чем больше у его жены Франсин романов с другими мужчинами, тем сильнее он желает ее. Патрик попал в ловушку Отверженности.
Патрик очень несчастен. Жена постоянно изменяет ему с другими мужчинами. Когда она заводит роман на стороне, он впадает в отчаяние.
ПАТРИК: Я готов на все, чтобы вернуть ее. Это невыносимо. Я знаю, что если потеряю ее, то пропаду. Я не понимаю, как вытерпеть это; когда она не со мной, я как будто люблю ее еще сильнее. Я начинаю думать: «Если бы я мог стать лучше, ей не пришлось бы так поступать. Если бы только я был лучше, она бы осталась со мной». Я не могу выносить этой неопределенности.
Франсин все время обещает хранить верность, и Патрик ей верит. И каждый раз его надежды втаптывают в грязь.
ПАТРИК: Не могу поверить, что она снова так поступает со мной и заставляет меня пройти через все это. В последний раз я поверил, что она остановится. Ведь она видела, что делает со мной. Я чуть не наложил на себя руки. Не могу поверить, что она может сделать это снова.
Брак Патрика – это американские горки. Его несет от исступленной надежды к отчаянию, он то взлетает, то падает и не может это контролировать.
ПАТРИК: Сложнее всего ждать. Знать, что она делает, и ждать ее возвращения. Иногда я несколько дней просто сидел и ждал, когда же она вернется домой.
Пока Патрик ждет, его бросает то в слезы, то в ярость. Когда Франсин наконец-то приходит домой, разражается скандал. Несколько раз он поднял на нее руку и потом долго умолял о прощении. Он хочет слезть с этих американских горок и мечтает о стабильности и покое. Но в этом заключается вся ирония ловушки Отверженности: чем более непредсказуемо Франсин себя ведет, тем сильнее его эмоциональное влечение к ней. Когда она грозится уйти, его тянет к ней сильнее.
В детстве Патрика были потери и непредсказуемость. Его отец оставил семью, когда ему было всегда два года. Мать одна воспитывала его и двух его сестер. Она была алкоголичкой, которая, напившись, забывала о детях. Ему знакомы эти чувства, и он воспроизводит их, женившись на Франсин и мирясь с ее неверностью.
Патрик в течение трех лет проходил психоаналитическую терапию. Он встречался с психоаналитиком три раза в неделю по пятьдесят минут за внушительную плату.
ПАТРИК: Я приходил, ложился на кушетку и рассказывал все, что приходит на ум. Мне было очень одиноко. Мой психоаналитик очень мало говорил все эти три года. Даже если я плакал или кричал на него, он обычно молчал. Мне казалось порой, что его вообще там нет.
Патрик много рассказывал о своем детстве и о том, каково ему было лежать на той кушетке.
Психоанализ его разочаровал. Прогресс казался очень медленным. Он стал лучше понимать свои проблемы, но не мог от них избавиться (это частая жалоба на психоанализ: простого понимания недостаточно). Он хотел получить терапию, которая была бы быстрой и прямолинейной. Ему нужно было больше руководящего участия.
Наш метод ловушек обеспечил Патрику руководство, в котором он нуждался. Вместо того чтобы вести себя с ним отстраненно и нейтрально, мы сотрудничали с ним. Мы помогли ему увидеть закономерности в его поведении и подсказали, как их сломать. Мы научили его быть разборчивее с женщинами. Мы предупредили его об опасностях отношений с деструктивными партнерами, которые сильно его привлекают. Мы поставили его перед печальным фактом: он, как и многие из нас, влюбился в партнера, который усилил его ловушку.
Через полтора года нашей терапии Патрик решил развестись с Франсин. К тому времени он уже много раз давал ей шанс. Он пытался исправить ее поведение, разрушающее брак, – и тем самым невольно отталкивал ее. Теперь он перестал контролировать ее и дал ей свободу. Он больше заботился о себе, когда она обращалась с ним плохо. Но и после этого Франсин не изменилась. Наоборот, все стало еще хуже.