С грацией, не присущей мужчине его роста и комплекции, он нырнул в воду и, быстро доплыв до противоположного края бассейна, развернулся. Он рассекал воду так, точно был рожден плавать. Франческа не могла отвести от него глаз, точно загипнотизированная. Когда мужчина вынырнул и, подтянувшись, сел на край бассейна, она совершенно забыла о том, что пыталась спрятаться. Быстро закрыв книгой лицо, несколько раз вздохнула, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце, и, лишь открыв глаза, поняла, что держит книгу вверх ногами. Когда она снова украдкой бросила взгляд на бассейн, Филиппа уже не было.
Вечером, устав постоянно заказывать еду в номер и разговаривать сам с собой, Филипп решил отправиться в один из ресторанов отеля — а их было около дюжины. Однако его внимание привлек средиземноморский ресторан и бар — казалось, в нем атмосфера самая непринужденная. Кроме того, там была живая музыка. В ресторане оказалось полно народу. Вдоль одной стены тянулся бар, а у другой находились сцена и танцевальная зона. Официант повел гостя к столу, и в этот момент Филипп поймал краем глаза очертания одинокой фигурки за уединенным столиком в углу. Сердце его подпрыгнуло, и в этот момент Франческа обвела рассеянным взглядом зал и встретилась с ним глазами. Филипп потер шею. В бассейне они могли притворяться, что не видят друг друга, но сейчас все было иначе.
Глава 5
— Можно, я составлю вам компанию? — спросил Филипп, подойдя к девушке.
На ней было милое платье в цветочек на тонких бретельках — краем глаза он уловил обнаженную ножку. С подозрением посмотрев на него, Франческа едва заметно кивнула.
Официант отодвинул стул, и Филипп сел. Он отметил, что перед девушкой стоит высокий разноцветный бокал с зонтиком и соломинкой.
— Что вы пьете?
— Текилу «Санрайз». Хотите?
— Я, пожалуй, остановлюсь на пиве. Вы уже заказали?
— Пока думаю.
Официант пошел за пивом, Филипп же, открыв меню, краем глаза наблюдал, как Франческа читает карту, покусывая нижнюю губу.
— Каким был день? — спросил он словно бы невзначай.
Девушка молча потянулась за бокалом — рука ее едва заметно дрожала.
— У меня был непростой, — произнес Филипп. Франческа сделала глоток из бокала.
— Вам сейчас приходится непросто, — продолжал он, зная, что сильно преуменьшает ситуацию, ведь эта девочка похоронила брата всего несколько дней назад.
Она вздохнула и, к его ужасу, быстро-быстро заморгала, чтобы сдержать слезы. Потом, схватив салфетку, промокнула глаза и рассмеялась.
— Филипп, вам не обязательно ужинать со мной. Я знаю, вы просто хотите быть вежливым, но можете найти другой столик, я пойму.
— Нет. — Филипп в смущении провел по волосам и пристально посмотрел на Франческу. — Мне жаль, что я с вами так обошелся.
— Вы поговорили с Даниелем о том, что произошло в резиденции губернатора?
— Нет.
— Спасибо. Я вчера была измотана. Это, конечно, не повод, но с момента гибели Пиеты я плохо сплю, и лишь мысли о больнице помогают мне как-то жить дальше. Я обещаю, что буду более осмотрительна.
— Давайте забудем о том, что было вчера, — предложил Филипп. — Забудем все резкие слова и начнем все сначала.
— С радостью, — прошептала Франческа.
Снова промокнув глаза салфеткой, она покачала головой, чтобы размять затекшие мышцы шеи, сделала глубокий вдох, выпрямилась и ослепительно улыбнулась. Сердце Филиппа перевернулось.
— Что будете заказывать? Раз уж Даниель платит, я собираюсь выбрать самое дорогое, что есть в меню.
Прежде чем он успел ее поправить, она спросила:
— Вы, кстати, его встречали?
— Кого, Даниеля?
Она кивнула.
— Несколько лет назад, он был с девушкой. Пиета нас представил друг другу.
— И каким вам показался Даниель?
— Совершенно не таким, как Пиета. — Филипп внимательно посмотрел на девушку. — Я бы сказал, что он больше похож на вас.
— На меня?
— Пиета был вдумчивым и настойчивым. — Увидев потемневшее лицо девушки, он добавил:
— У вас есть жизненная энергия. Вы импульсивны и, думаю, весьма амбициозны. Даниель показался мне таким же.
Франческа кивнула, обдумывая его слова.
— Да. Он очень амбициозен, а еще любит во всем быть первым и ненавидит проигрывать.
— А вы?
Она улыбнулась:
— Я постоянно хотела обставить братьев во всем.
— И?..
— Пока училась, я хотела только одного: достичь лучших результатов на экзаменах. — Она снова озорно улыбнулась. — И мне это удалось. Я даже перескочила через курс. Мне нравится всем говорить, что я в семье самая умная. Но если уж говорить о том, в ком из нас сильнее дух соперничества, то Даниель все же побеждает. Он просто звереет порой.
— И так было всегда?
— Сколько я его помню, да. Он всегда знал, что состояние семьи перейдет по наследству Пиете.
— Почему только ему?
— Он самый старший. Так было всегда — на протяжении многих веков. Пиета унаследовал состояние после смерти отца.
— А ваша мама?
— Она имеет право на доход от бизнеса, но физические активы остаются за Пиетой.
— А теперь все отойдет Даниелю?
— Если только Наташа, его жена, не беременна.
— А вы думаете, это не исключено?
— Не знаю, и никто из нас не осмеливается ее спросить. Это было бы жестоко. Придется подождать.
— Так, если она беременна…
— Тогда у нас будет новый наследник в роду Пеллегрини. — Печальная улыбка заиграла на губах Франчески. — Если это мальчик, то он унаследует все, а если девочка, тогда наследником станет Даниель.
— Несправедливо.
— Наташа унаследует состояние Пиеты в любом случае — и если она беременна, то у нее будет достаточно денег, чтобы обеспечить ребенка, а мы будем его любить, вне зависимости от пола.
— А что вы получите в наследство?
— Ничего.
— Это тоже несправедливо.
— Ну, как бы то ни было, это так.
— А это вас не злит?
Филипп и сам не знал, почему задавал такие вопросы. Жизнь Франчески в общем-то его не касалась.
Тем временем ей принесли второй коктейль. Приняв его с благодарной улыбкой, девушка в один глоток выпила половину бокала.
— Дело ведь не столько в наследстве, сколько в ответственности, что оно несет. Я была рада, что не стану наследницей, потому что хотела распоряжаться собственной жизнью сама. Поверьте, то, что я выбрала для себя, сильно отличается от того, что от меня ожидали бы.
— Каким образом?
Она состроила гримаску.
— Мне было бы предписано правилами рано выйти замуж и родить детей — так поступали все женщины в нашем роду. Все они не являлись наследницами, потому что предполагалось, что их обеспечивают мужья.
— И вы не хотели такой судьбы?
— Я хотела зарабатывать сама и построить карьеру, как мои братья.
При одной мысли о том, что она могла бы оказаться на содержании — даже у мужа, — у Франчески холодело сердце. Ее мать унаследовала состояние, но отдала все отцу, чтобы он инвестировал от ее имени, потому что не считала себя достаточно умной, чтобы распоряжаться деньгами.
— Я понятия не имею, как Даниель сможет принять всю ответственность за будущее семьи, если станет наследником, — произнесла она. — Он так завидовал Пиете, что сколотил состояние в два раза больше, только чтобы доказать всем, что тоже умеет распоряжаться деньгами, но предпочитает жизнь без обязательств. Если же он унаследует семейное состояние, ему придется жениться и распрощаться со свободой.
— Да перестаньте рассказывать о братьях, мне интересно послушать про вас. У вас есть свой капитал — деньги на счете?
— Нет, но за мое образование платили. Я никогда ни в чем не нуждалась, а мне этого более чем достаточно. Я хочу сама построить свою жизнь.
— И вы последуете путем Пиеты? — внезапно усмехнулся Филипп с явным недоверием.
Девушка замолчала, обдумывая ответ.
— Для меня нет — да и не было — более достойного примера для подражания, но я все же не думаю, что стану его точной копией. Я видела, как он много получил от своего юридического образования, и хочу тоже попробовать себя в этой сфере.
— Корпоративное право? Франческа поморщилась:
— Нет. Я имею в виду, что он использовал свое образование для добрых дел. Корпоративное право для него стало лишь средством для достижения цели. Когда я закончу стажировку, для меня оно станет тем же.
— И что вы будете делать тогда?
— Буду специализироваться на правах человека. — Франческа подняла глаза, стараясь подавить напряжение, нараставшее в груди. — Может, хватит уже говорить обо мне и моей семье? Давайте просто поболтаем о какой-нибудь ерунде, иначе я начну плакать.
Через пару часов Франческа развеселилась. По мере того как шло время, враждебность к Филиппу утихала, хотя, надо полагать, этому немало поспособствовали выпитые коктейли. Филипп оказался вовсе не таким, каким она себе его представляла. Да, любит покомандовать, но не так, как это делало большинство мужчин, встретившихся Франческе за ее жизнь. Они полагали, что их пол и статус уже дает им право считать себя выше других, тогда как Филипп пользовался этим правом, исключительно полагаясь на обширный опыт, — ведь он привык отдавать приказы, которым повиновались в армии. Что же до извинения… никогда прежде Франческа не встречала мужчину, который бы так поступал — по крайней мере, слово «прости», как она полагала, отсутствовало в словаре ее братьев. Да и, надо признаться, она сама нечасто его употребляла. Что ж, мужчина, который признает свои ошибки и при этом остается мужчиной, заслуживает самого высокого признания.
Расправившись с десертом, девушка заказала им обоим кофе по-ирландски. Увидев вопросительный взгляд Филиппа, рассмеялась.
— Еще не так поздно! — воскликнула она.
— Меня беспокоит то, как вы будете чувствовать себя утром.
Она лишь отмахнулась:
— Отлично. Я не так много выпила.
Встретив его взгляд снова, она опять рассмеялась: — Ну хорошо, может, я и выпила чуть больше обычного, но я не пьяна. А вы пили наравне со мной.