его поцеловать… Это все его улыбка, от нее у нее мурашки по коже. Весь вечер вчера она представляла его губы на своих губах. Что ж, виновато любопытство. Нельзя даже было списать это на алкоголь, хотя он значительно поспособствовал снятию напряжения. Все же поцелуй был ее инициативой. Она решила поиграть с огнем — и пострадала. Открывать ли дверь мужчине, что разжег огонь? Разумеется, нет.
Туту кровати зазвонил телефон. Франческа едва не выкрикнула: «Оставь меня в покое!» Однако вместо этого она схватила трубку.
— Что?
— У вас одна минута на то, чтобы открыть дверь — или я ее взломаю.
Прежде чем она успела что-либо ответить, в трубке послышался гудок. Накинув халат, Франческа поспешила к двери. Филипп уже стоял на пороге — он даже не ждал приглашения войти, просто толкнул створку, как только услышал щелчок открываемого замка. В руке его был бокал с шипящей жидкостью.
— Выпейте, — сказал он, протягивая Франческе бокал. — Это поможет от похмелья.
— У меня нет похмелья, — возразила она, уверенная в том, что желудок противно сжимается вовсе не из-за выпитого вчера.
— Просто выпейте.
Как он может выглядеть так безупречно — угольно-черный костюм отглажен, волосы все еще влажные после душа, подумала девушка, угрюмо глотая предложенный напиток, оказавшийся вполне сносным на вкус.
Филипп сделал глубокий вдох.
— Я могу присесть?
Вслух Франческа ответила:
— Если хотите.
Однако про себя она взмолилась: «Нет, уйди, позволь мне просто заснуть и забыть о моем унижении».
Сев в кресло в углу, Филипп указал ей на диван.
Франческа с неохотой села, но решила идти до конца — пусть не думает, что ее беспокоит его мнение.
— Я должен извиниться за свое поведение вчера, — произнес Филипп. — Я воспользовался вашим состоянием.
Франческа удивленно посмотрела на него — вот уж чего она не ожидала, так это извинения. Но, по-видимому, он на нее вовсе не сердится. Он зол лишь на себя. Это ее смягчило.
— Вы ничем не воспользовались, это была моя инициатива.
— Вы были пьяны, — констатировал Филипп.
— Не настолько, чтобы не знать, что делаю.
Филипп запустил руку в волосы, на лице его отразилась упрямая решительность.
— В моей компании есть строгое правило: никаких отношений с клиентами.
— Так вот, значит, как вы это называете — отношения?
— Мы оба знаем, о чем я. Дело не только в правилах. Вы слишком молоды, чтобы крутить интрижки с мужчинами, которые годятся вам в…
— Старшие братья? — ехидно поддела она его.
— Франческа, вы находитесь под моей опекой не случайно. Вы молоды, ранимы для таких отношений.
— Моя мама вышла замуж в девятнадцать. Когда ей было столько лет, сколько сейчас мне, она ждала Пиету. Если бы моя семья убедила меня последовать их примеру, у меня бы сейчас был муж и дети. Если мне хочется завязать интрижку, значит, я достаточно взрослая для такого выбора.
— Но сейчас вы ранимы и, кроме того, перенесли утрату. С этим не поспоришь. — Филипп встал. — Вы мой клиент, и между нами ничего не может быть. Понятно?
Франческа физически ощущала напряжение, исходящее от него, — Филипп не осмеливался даже посмотреть на собеседницу.
— Скажите мне одну вещь, — попросила она. — Вчера я задала вам вопрос, и сейчас хочу услышать ответ. Я вам нравлюсь?
— Как бы то ни было, это не имеет значения, — ответил Филипп.
— Но вчера вы так не думали.
— Это была ошибка, и больше она не повторится.
— Ой ли?
Филипп подошел к двери — на его челюстях заиграли желваки.
— Разговор окончен. Если вы хотите съездить на место строительства больницы и встретиться с представителями благотворительных организаций, тогда одевайтесь, через тридцать минут мы выезжаем.
С этими словами он вышел. Франческа, оставшись одна, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. Она совершила очередную большую ошибку, но у нее были для этого основания — Филипп находит ее привлекательной. Это смягчало боль его отказа. Вот если бы она не нравилась ему, тогда, возможно, она предпочла бы провести в спячке весь день, чтобы только не встречаться с ним глазами. Осознавая, что симпатия взаимна, она перенесет ситуацию гораздо легче — даже если Филипп и убежден, что прошлая ночь была ошибкой.
Франческа выпрямилась и сделала несколько глубоких вдохов, решив сконцентрироваться на том, что сейчас важно. Она ведь прилетела сюда не просто так, не в отпуск, и не время тратить драгоценные часы на мужчин. Сегодня она встретится с представительницей агентства «Голубой поезд», та обещала обсудить больницу, нужды людей и подсказать, как обойти бюрократические препоны.
День прошел быстро и превзошел все ожидания Франчески. Ева Берген из «Голубого поезда» встретила ее в аэропорту Кабальерос — ее сопровождали два человека из охраны Филиппа. Они съездили на место предполагаемого строительства и встретились с некоторыми из людей, с которыми Франческе придется иметь дело позже, после подписания документов в субботу. Договорившись о последующих встречах, она отправилась назад в Агуадиллу. Когда Себ и Джеймс вышли из машины, Франческа осталась сидеть на заднем сиденье, чтобы сделать несколько звонков и с их помощью отвлечься от Филиппа. Первым, кому она позвонила, был Альберто. Однако никто не ответил.
— В чем дело? — отозвался Филипп, услышав, как она угрюмо чертыхнулась.
— Я пытаюсь дозвониться до Альберто, чтобы предупредить его — ведь деньги нужно приготовить до субботы, — объяснила она. — Он, несомненно, знает так же и то, как аккуратно дать взятку и не поставить под угрозу фонд, но проблема в том, что его телефон молчит.
— Все уже готово, — ответил Филипп. — Мои люди привезут деньги в Агуадиллу в субботу.
— Откуда вы знаете?
— Я принял кое-какие меры.
— Что? Когда?
— Вчера.
— Но… как? Почему? — вырвалось у Франчески.
— Я подумал, что неплохо бы вытащить вас из передряги, в которую вы сами себя втянули, прежде чем ситуация усугубится.
Франческа на миг потеряла дар речи.
— Вас все это совершенно не касается, в ваши обязанности входит только охранять меня.
— Именно. Представьте себя с чемоданом денег. Да четыре сотни долларов для людей Кабальерос — целое состояние. Вы будете притягивать воров точно магнит. Хотя какое там будете, вы уже сейчас можете быть под прицелом.
— Как они узнают про деньги? — запротестовала Франческа. — Это личная сделка между мной и губернатором.
— Сделка? Лучше сказать, взятка, которую вы оговорили в резиденции, напичканной камерами, записывающими, как я и предупреждал, каждое ваше слово. Я хочу снизить риск, которому вы себя подвергли. Деньги на строительство будут заплачены из фонда, но на взятку средства пойдут из другого источника. Никто не сможет определить, откуда они, и тем более привязать к ним вас.
— Это вы сделали?
— Да, не спрашивайте как. Не хочу вам лгать.
Сжав руки в кулаки, Франческа заставила себя вдохнуть — она знала, что нужно поблагодарить Филиппа за то, что он спас ее от ее же самой. Но почему-то больше всего хотелось сейчас дать ему подзатыльник.
— Спасибо вам за то, что вы так заботитесь о моей карьере, — медленно произнесла она. — Но не действуйте больше вот так, через мою голову. Лучше поговорите со мной, прежде чем что-то делать.
— Если бы вы сами думали трезво, мне бы ничего не пришлось делать через вашу голову.
— Вы все не можете забыть… Неужели нельзя мне больше не напоминать об этом? Я совершила одну ошибку…
— А я не дал вам сделать другую.
— Дайте мне закончить одну ошибку, которую я изо всех сил стараюсь не повторить, а вы меня постоянно в нее тыкаете. Вы что, сами никогда не ошибались? Или, может, вы лишены недостатков?
Филипп не ответил, и всю дорогу до отеля они молчали, а потом разошлись по номерам, так и не произнеся ни слова.
Глава 7
Закрыв папку, что лежала на коленях, Франческа потерла глаза. Было далеко за полночь — она сидела в номере с момента возвращения в отель, перечитывая документы фонда. И почему она не захватила с собой никаких материалов для учебы! По возвращении в Пизу придется закопаться в учебниках. Читая, Франческа успела поужинать, заказав еду в номер, и выпить кофе, однако даже оно не помогало взбодриться. По-видимому, начинали сказываться коктейли, выпитые вчера вечером. Ужасная усталость навалилась на нее. Конечно, пора было отправляться в постель, но Франческа боялась сомкнуть глаза, зная, что к ней придут кошмары. Вот бы была какая-нибудь магическая таблетка, выпив которую, можно спокойно спать всю ночь без сновидений. Мысли ее, как обычно, обратились к Филиппу. Прошел день — и ее перестала раздражать его манера командовать. Где он, интересно? Куда-нибудь отправился или остался в номере, как и она сама? Стены тут такие толстые, что не расслышать ни звука.
Повинуясь внезапному импульсу, Франческа потянулась к телефонной трубке и набрала номер Филиппа. Он ответил после первого же гудка.
— Слушаю.
— Это я, Франческа Пеллегрини.
Тут девушка состроила рожицу: только титула не хватало. Зачем было называть фамилию? В трубке же сначала помолчали, а потом голос Филиппа с усмешкой произнес:
— Чем я могу вам помочь, Франческа Пеллегрини? Его голос ласкал слух.
— Я хотела поблагодарить вас… за то, что вытащили меня из ловушки, которую я сама себе поставила. Спасибо от имени фонда и… и… — Собравшись с духом, Франческа вымолвила: — Простите за то, что я сначала не оценила этого по достоинству.
— Извинения принимаются.
— Вот так просто?
— Да, вот так.
— И мне не нужно совершать никакой подвиг, чтобы доказать свою искренность?
Филипп рассмеялся, и низкий его смех вызвал мурашки у Франчески.
— Мне достаточно извинения. Я и сам не без греха. Я понимаю, почему вы злились на меня. Мне следовало с вами проконсультироваться прежде, чем что-то делать.
— Так почему вы этого не сделали?