— Просто на каком-то интуитивном уровне хочется тебе довериться.
— Ты поэтому позвал меня тогда с собой в ресторан?
— Наверное. Есть в тебе что-то такое, из-за чего кажется, что ты способна меня понять. Думаю, у многих рядом с тобой возникает подобное чувство.
— Если и так, то сказал об этом вслух только ты.
— Я с первого дня знакомства стараюсь быть честным. Не хочется это менять.
— Поддерживаю, — согласилась я, хотя была не до конца с ним честна и уже начинала об этом жалеть.
— Далеко еще до твоего любимого кафе? — поинтересовался Федя, когда мы остановились в ожидании зеленого сигнала светофора.
— Перейдем дорогу и останется совсем немного. А что, устал идти?
— Проголодался.
— Это хорошо. Больше блюд попробуешь. Еще и для десерта место останется.
— Когда бываешь там, заказываешь одно и то же или каждый раз пробуешь новое?
— Я там уже все перепробовала, а что?
— Да так, просто стало интересно. Есть люди, которые никогда не рискуют в этом плане.
— Теперь, когда я попробовала все, что у них есть, заказываю только самое любимое.
— Мне есть, чему у тебя поучиться, — сказал Федя, когда мы перешли на другую сторону улицы и двинулись прямиком к кафе с ярко-салатовой вывеской и логотипом в виде лайма. — Можно спросить?
— Ну разумеется. Что угодно.
— Почему ты никогда не спрашиваешь меня о Дине?
— М-м-м, — задумалась я. — Потому что у меня нет никаких вопросов.
— Совсем ничего не интересно узнать? Даже не спросишь, пытаюсь ли я ее найти?
— Во-первых, она бросила тебя самым некрасивым из всех способом. А я не хочу обсуждать людей, которые поступают подобным образом.
— А во-вторых?
— Не хочу портить тебе настроение, а эта тема точно не из приятных. Но если тебе нужно выговориться и чем-то поделиться, то я готова обсуждать это хоть днями напролет.
— Правда? — удивился он. — Прямо днями напролет? Даже в выходные?
— Конечно.
— Этого не требуется, но спасибо. — Благодарно улыбнувшись, он вдруг мимолетно коснулся моего запястья и сразу же одернул руку. — Я тоже с радостью тебя выслушаю, если нужно. Ты ведь не просто так продала свое свадебное платье. Наверное, оно причиняло тебе боль.
— Причиняло, — подтвердила я. Правда, совсем не по той причине, какую он себе представляет, но какая разница? Боль есть боль. И неважно, где находится очаг возгорания — в конечном счете пламя охватит каждый сантиметр тела.
— Она тебе хотя бы заплатила?
— Что? — переспросила я, растерявшись.
— Дина. За платье.
— А-а, да. Заплатила.
— Хорошо, — кивнул Федя. — Много?
— Не скажу.
— Почему?
— Вдруг попросишь вернуть, — пошутила я. — Или арестуешь.
— За что арестую?
— Не знаю. Сам сказал, что люди не знают законов. Я ничем от них не отличаюсь. Может, нарушила что-то, и сама не знаю — что. А ты только и ждешь, чтобы подловить меня на признании.
— Тебе бы книги писать с такой фантазией, — рассмеялся Федя.
— Да я бы с радостью. Если согласишься меня консультировать, может получиться неплохой детектив.
— Нет уж, увольте. Не хватало мне еще и в свободное время думать о расследованиях.
— Я ведь и обидеться могу, — пригрозила я.
— На что?
— Ты же только что разрушил мою воображаемую писательскую карьеру.
— Мне так стыдно!
Мы остановились у входа в кафе, и вдруг замолчали. Я чувствовала, что должна сказать что-то еще. Про платье, да и вообще… Федя, похоже, считал точно так же. Его взгляд и даже поза требовали ответов.
— Я не знаю, сколько оно стоит, — заговорила я наконец. — Так что Дина в любом случае заплатила достаточно. Хотя в каком-то смысле то платье было бесценным.
— Тебе его жених купил?
— Нет. Мне его подарили.
— Какой странный подарок.
— На самом деле, зная человека, который его сделал, скажу тебе: нет, вовсе не странный. Люди вообще довольно часто дарят то, что очень любят.
— Наверное, так и есть, — согласился Федя.
Осознав, что больше я ничего не скажу, он открыл дверь в кафе и жестом пригласил меня внутрь.
— Еда, мы идем! — воскликнула я и сразу же направилась к своему любимому столику у дальней стены. А когда мы устроились, добавила: — Извини, если кажусь тебе недостаточно открытой. Я не скрытничаю, просто пока не знаю, как об этом говорить.
— Или просто не хочешь это обсуждать. Не оправдывайся, я все понимаю.
— Спасибо, — поблагодарила я, улыбнувшись. — С тобой приятно иметь дело.
В тот вечер я в полной мере осознала, кем мы были и почему так много говорили. Два беглеца, коротающих время за поеданием пасты. Когда мы были вместе, все плохое почему-то забывалось. Я задавалась вопросом, когда это закончится, и приходила к выводу, что как только нам станет легче. Наши раны затянутся, и тогда мы сможем перестать убегать. А вместе с тем закончатся и наши, казалось бы, нескончаемые разговоры.
— Ты знала, что будет так остро? — спросил Федя, выпив второй по счету стакан воды.
— О да. Это же паста арабьята.
— Почему не предупредила, когда я заказывал ее?
— Хотела посмотреть, как у тебя из ушей пар повалит, — пошутила я и тут же поменяла наши тарелки местами. — Карбонара устроит?
— Конечно, но ты не обязана…
— Да брось, я душу продам за арабьяту, острые крылышки и том ям.
— Не перестаешь меня удивлять. — Покачав головой, он намотал на вилку спагетти. — Но ты заказала карбонару. Значит, любишь ее не меньше острой еды?
— Само собой. Бывает читаю лекцию студентам, а сама мечтаю, как зайду после работы в кафе и поужинаю карбонарой.
— Прямо мечтаешь?
— Ага, прямо с ума схожу от желания ее съесть.
Чуть не подавившись от смеха, Федя откинулся на спинку мягкого кресла такого же ярко-салатового цвета, что и вывеска у входа в кафе.
— Может, нам стоит сделать это традицией? — предложил он.
— Что? Смешить тебя, когда ты ешь?
Снова прыснув, он махнул на меня рукой.
— Не отмахивайся от того, кто поменялся с тобой тарелками. Это неприлично.
— Не буду, — пообещал он и снова выпил воды. — Я имел в виду совместный поход в кафе каждую неделю.
— Я не против.
— Хорошо. Только в следующий раз останови меня, если я соберусь заказать что-то несъедобное, ладно?
— Что? — ахнула я и, схватив тарелку со стола, прижала ее к груди. — Не слушай его, милая, ты самая съедобная и вкусная паста на свете. Только будь добра, не говори карбонаре, что ты моя любимица.
— Успокаиваешь пасту? — тихо уточнил Федя, подавшись вперед.
— Ты сказал про нее ужасные слова. Нужно было спасать ситуацию, — прошипела я в ответ.
— Боишься, что она отомстит тебе несварением, если не заступишься за нее?
— Тш-ш-ш! — Улыбнувшись, я поставила тарелку обратно на стол. — Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что хотя бы раз в неделю я не буду ужинать в одиночестве. И за то, что не крутишь пальцем у виска, когда я разговариваю с макаронами.
— Думаешь, я бы смог? Ты так добра к этим спагетти, они тебя не заслуживают.
— Да, — согласилась я, — они даже не осознают, как сильно им со мной повезло.
— Вот именно, — кивнул Федя, широко улыбаясь. — И, Алиса?
— М?
— Я тоже не люблю ужинать в одиночестве. И рад, что хотя бы раз в неделю ты составишь мне компанию.
— Так и знала, что у тебя корыстные мотивы. Но я не против.
— Вот и решили.
Когда через пару часов мы прощались у моего подъезда, произошло кое-что очень важное. То, что определило наши дальнейшие отношения. То, что раз и навсегда установило между нами границу, которую мы, вероятно, никогда не нарушим.
— Я очень хорошо провел время, — признался Федя. — И, наверно, при других обстоятельствах я бы тебя сейчас поцеловал. Но мне кажется, нам не стоит этого делать. Что думаешь?
— По-твоему, я бы ответила на поцелуй? — Я занервничала от его прямоты, потому что уже очень давно ни с кем не встречалась и отвыкла от подобных разговоров.
— Значит, ты бы меня оттолкнула?
— Полагаю, теперь мы этого никогда не узнаем.
— То есть ты согласна с тем, что нам не следует переступать эту черту? Будем просто общаться и дружить?
— Меня вполне устраивает такой вариант, — кивнула я, спрятав дрожащие руки в карманы пальто.
— Ладно. — На мгновенье мне даже показалось, что он разочарован моим ответом. — М-м-м, да. Хорошо, что мы это обсудили, правда?
— Правда, — подтвердила я, чувствуя себя очень странно.
— Я хочу, чтобы ты знала, что мне еще ни с кем не было так интересно, как с тобой. Но наши свадьбы не состоялись, и мы… вряд ли мы готовы к новым отношениям.
— Однозначно не готовы, — повторила я за ним.
— Думаю, мы поступаем правильно.
— Несомненно.
— Отлично. Ух-х, — выдохнул он, будто до этого вообще не дышал. — Тогда спишемся позже?
— Обязательно.
— Ты немногословна, — заметил Федя.
— Я в шоке. Но это скоро пройдет.
— Почему в шоке?
— Не каждый день со мной заводят такие разговоры. Ты заставил меня понервничать.
— Прости. Я не хотел тебя тревожить. — Он взял меня за руку и притянул к себе. — Не поцелую, так хотя бы обниму, ладно?
— Валяй, — кивнула я, позволяя утащить себя в объятия.
Мы простояли так несколько минут, в течение которых меня мучил один-единственный вопрос. Не сдержавшись, я спросила:
— А сильно хотелось?
— Что?
— Поцеловать меня.
— Очень.
— Понятно. — На моем лице проступила грустная улыбка, но он ее не заметил, потому что я продолжала стоять, уткнувшись ему в плечо.
Не знаю, чем была вызвана та грусть, но прошло несколько дней, прежде чем я смогла от нее избавиться.
Спустя какое-то время я вспомнила этот наш разговор и подумала, что мы повели себя очень по-взрослому. Выяснили все до того, как точки начали превращаться в запятые.
Думаю, что во многом благодаря этому мы и стали лучшими друзьями.