Кто-то рядом с Саввой шепчет: «Золотое правило загробной речи: все реальные качества героя заменяй антонимами. Если лентяй — трудолюбивый. Если вор — честный и бескорыстный».
— А Егор был лентяем или вором? — переспрашивает другой любознательный гость.
— Он был деятельным, но бескорыстным, правильно говорят в заупокойном слове, — с иронией, переходящей в сарказм, поясняет злоязыкий коллега.
Савва обращает внимание на эту реплику.
Постепенно поминки становятся все менее принужденными, превращаясь в классическую русскую пьянку.
Похоронный агент — он держит себя здесь хозяином — в кухонном коридоре отчитывает метрдотеля:
— …И если ваша официантка не может удержаться от хиханек-хаханек, улыбочек или пустого кокетства, вы должны, как старшая по залу, призвать ее к порядку — или вовсе отстранить от работы. Это поминки, а не свадьба и не корпоратив! Вы хорошо меня поняли?
— Да, Савва Васильевич, — лепечет метрдотельша.
А рядом, в укромном уголке, творится удивительное: улучив момент, Мигель зажимает в угол вдовушку Ксению и начинает покрывать ее лицо страстными поцелуями.
— Мигель, не здесь, я тебя прошу… — бормочет она, высвобождаясь. — Не здесь и не сейчас…
Эту картину замечает Савва, но тут же отворачивается и отходит в сторону. Он думает, что это его совершенно не касается, да и видит парочку наверняка в последний раз в жизни.
Но в этом он ошибается.
X
Тем временем в той же самой допросной, что и прежде, опер Коршунов разговаривает со вторым из подозреваемых в преступном сговоре с целью убийства — Сироткиным:
— Вы не стреляли, на спусковой крючок не нажимали. Да, сидели за рулем, да, увезли убийцу с места преступления. Поэтому, конечно, лет семь-восемь строгого режима вам обеспечено. Но если назовете имя заказчика преступления — или заказчицы — к вам судья проявит снисхождение. К тому же тут вы соревнуетесь со своим подельником. Вдруг он первый это имя произнесет? Тогда вы уж точно как организатор пойдете, а это терроризм, срока огромные… Да вы прямо вслух можете не выговаривать. Только кивните. Это она?
Капитан демонстрирует фото вдовы, Ксении.
— Ты мне тут телегу не вози, начальник.
— Или, может, он? — Коршунов показывает карточку Мигеля, партнера и (возможно) любовника Ксении.
XI
Мигель же спустя какое-то время звонит Савве.
— Господын Э-сторожевски? — вопрошает он с неистребимым испанским акцентом. — Мьенья совут Мигель, ми поснакомьельись вами на похоронах господына Егорра Горрчакова…
— Добрый день, я, конечно, помню вас. Чем могу служить?
— Мнье ньеобходима вваса профессиональная помосс.
— Что случилось?
— Ммоя зена умьерла.
XII
Проходит несколько часов, и Мигель вместе с Саввой обсуждают в его загородном доме детали предстоящей тризны.
Дом спроектирован и обставлен в латиноамериканском стиле, с внутренним двором и бассейном, с глазурованной плиткой на полу и на стенах.
Однако совсем по-русски на комоде возвышается портрет блондинки (той самой Насти, что присутствовала на поминках по Егору) — с траурным крепом и стопкой, накрытой ломтиком черняшки.
В результате долгого общения Савва уже перестает воспринимать испанский акцент Мигеля — да и мы здесь не станем больше копировать особенности его речи. В конце беседы, когда подписаны документы и оговорены детали, а стороны уже достаточно сблизились, Савва задает личный вопрос:
— От чего умерла ваша жена?
Мигель отвечает сухо:
— Несчастный случай.
Савва чувствует, что вдовец не сильно расположен к разговору, но все-таки упорствует в своем любопытстве:
— А что случилось?
— Она утонула. — Мигель резко встает, давая понять, что он не намерен больше обсуждать эту тему.
XIII
Новые похороны. Поминки происходят в том же самом месте, с той же самой дамой-метрдотелем и теми же официантками. Да и состав примерно тот же, только вдобавок присутствует публика попроще: друзья и родственники покойной. А за главным столом все те же, за вычетом Насти, которая пребывает теперь здесь в виде траурного портрета.
А рядом, конечно же, ее супруг, теперь вдовец — Мигель. И дама-колумбийка по имени Молена, которая до сих пор не уехала к себе на родину, и ее переводчик-помощник Кирилл, и некоторые другие сотрудники. Ничего удивительного: Мигель, Настя (его покойная жена) и покойный Егор работали в одной фирме. Однако похороны почему-то посетила и вдова Ксения, хотя она домохозяйка и непосредственного отношения к компании не имеет.
«Что за эпидемия смертей в небольшой компании? — задается вопросом Савва, который тоже присутствует на тризне. — И почему сюда вдруг прибыла Ксения?»
XIV
Вскорости мы понимаем, с какой стати Ксения вдруг оказалась на поминальной трапезе по Насте. Видим ее в постели в той самой спальне, где она вместе с Саввой выбирала погребальный костюм для похорон своего убиенного мужа Егора.
Только сейчас она лежит на кровати с совсем другим мужчиной. Это красивый, молодой и стройный Мигель.
Он просыпается и мягко ее целует. Она открывает глаза, мурлычет:
— Чертовски хочется есть… Ты замучил меня, страстный латинский любовник.
— Приготовить тебе тосты? — вопрошает Мигель.
— Боюсь, у меня дома ничего нет, даже хлеба.
— Спустимся в кафе?
— Ох, что скажут мои соседки!
— Ме вале верга.
— Что, что ты сказал?
— А тебе не наплевать на них?
XV
И вот парочка уже сидит за столиком в уличном кафе, которое находится в доме, где проживает Ксения, — только расположено оно не во дворе, где детская площадка (и где наемник поджидал Егора), а с противоположной стороны — шумной Звездной улицы.
Любовники беспечно вкушают омлет, пьют капучино с круассанами и не замечают, как возле кафе останавливается мотоцикл. Седоков на нем двое, оба в коже и шлемах. Их лиц не видно. Водитель не выключает мотор. Человек, сидящий сзади, быстрым движением поднимает автомат и выпускает очередь по Мигелю. Звенят разбитые чашки, расплескивается кофе. В ужасе вскакивает Ксения.
Несколько пуль попадают в латиноамериканца, и его отбрасывает на асфальт. Падает стул. Растекается лужа крови.
Боевик прячет автомат, и парочка на мотоцикле газует по Звездной улице в сторону Ростокинской эстакады.
Ксения бросается на грудь к Мигелю, плачет, зовет — но все напрасно: мужчина мертв.
Женщина стала вдовой второй раз.
XVI
Опер Коршунов умел складывать два и два. Да и более сложные умозаключения производить. Три смерти подряд его, разумеется, заинтересовали. Хотя дело об убийстве Мигеля пока еще не объединили с делом о смерти Егора, он чувствовал, что это не за горами.
Оставалась также непонятной природа гибели Насти, супруги Мигеля.
Она утонула в субботу в собственном бассейне. Никого больше в доме не было. Супруг Мигель весь день пребывал на работе, в вышеозначенной фирме «Камни-Кол». У него имелось крепчайшее алиби, подтвержденное десятком сотрудников и изображениями с видеокамер.
Результат вскрытия показал, что Анастасия ударилась головой — видимо, о дно бассейна, — потеряла сознание и захлебнулась. В ее крови и желудке содержался алкоголь: она выкушала в одно лицо около полулитра крепкого. Вдобавок, соседи и сослуживцы уверяли, что дамочка частенько проводила свой досуг у бассейна с бокалом для коктейля. Последний оказался, кстати, на бортике искусственного водоема — как и переносной холодильник со льдом, баночками тоника и бутылкой джина.
После второй смерти, держа в уме расстрел Егора Горчакова, можно было подумать о марьяжном интересе со стороны убийцы.
Но третье убийство — Мигеля, которое, как и в случае Егора, носило все признаки заказного — навело капитана Коршунова на мысль, что дела покоятся на мощном бизнесовом фундаменте.
Он поднял информацию по компании «Камни-Кол», в которой служили все трое погибших: Егор, Мигель и женушка его Настя. Ничего противозаконного за фирмой не числилось, но он хорошо знал: столь похвальная чистота в бизнесе возможна лишь потому, что кто-то владетельный умело прикрывает фирму. Или — предприниматели заносили и заносят куда надо изрядные суммы.
Он проконсультировался со своим приятелем из параллельного главка — Управления экономической безопасности и противодействия коррупции. Тот подтвердил догадки Ивана:
— Схемы, по которым к нам в страну камешки ввозят, очень мутные. Наверняка жертвы с кем-то не поделились. А может, крысятничать начали, своих латиноамериканских поставщиков кидать, недокладывать им, образно говоря, мяса… Иными словами: часть заранее оговоренной прибыли себе зажимать… А латиноамериканские партнеры решили с ними разобраться…
Коршунов сразу подумал о недавно прибывшей из Колумбии мадам Молене.
XVII
Хотя дела обо всех трех смертях — Егора Горчакова, Анастасии и Мигеля Рамиреса — официально не объединили, капитан Коршунов постановил для себя рассматривать их все вместе. Так сказать, вкупе. Или, как говорил один его не слишком образованный коллега, в купЕ. Итак, «в купЕ» оказывались три трупа: Мигель, Настя, Егор.
Исполнители первого убийства найдены и изобличены. Заказчик — пока неизвестен.
Возможно, он — тот же самый, кто заказал Мигеля.
Но тех, кто Мигеля исполнил, пока не обнаружили.
Коршунов еще раз просмотрел записи с камер видеонаблюдения. Мотоцикл с двумя седоками в коже попался в их поле зрения дважды: сначала на пересечении улиц Звездной и Батюшкова, потом — на Ростокинской эстакаде. К сожалению, камеры «стреляли» мотоциклу не в спину, а в лоб, поэтому номера различить не удалось. А потом железный конь словно растворился в столичном трафике, как и не было его. Убийцы завезли транспортное средство в лес в Лосином острове, забросали ветками? Или сожгли? Все может быть.