— Должность? — рассеянно повторила я. Челюсть моя отвисла почти до пола. Ничего не понимаю. Какая такая должность у меня теперь, и почему мне стоит из кожи вон лезть, чтобы на ней задержаться?
Однако Катерина Михайловна не стала меня дальше ругать, а лишь снисходительно вздохнула, видимо, объяснив мою растерянность усталостью от поездки на ночном поезде.
— Так, душа моя, — тоном строгой, но заботливой родительницы начала наша завуч, — Вы сейчас дома у своего длинноволосого приятеля? Что ж, дело молодое… Но помните, что у Вас ордер есть на новую комнату, с переездом лучше не затягивать. Сегодня же вечером туда приходите. Сразу же, как заселитесь, примите душ, выпейте горячего чаю с ромашкой и хорошенько выспитесь. В выходные гуляйте, наслаждайтесь городом, обустраивайтесь. А в понедельник с утра нарядитесь и к девяти утра — шагом марш на новое место работы! Вы теперь — завуч, так что вперед и с песней! Договорились? — и Катерина Михайловна продиктовала мне нужные адреса и телефоны.
Заставив повторить все от сих до сих и убедившись, что я все записала верно, коллега пожелала мне хорошего дня и отключилась. А я, держа в руках листочек с полученной информацией, так и сидела возле телефона, не понимая, что мне со всем этим делать дальше.
Во дела! Вот это судьба заложила крутой вираж, нечего сказать! Бывшая продавщица Галочка, у которой только-только все наладилось в жизни, снова стала «попаданкой» и как раз тогда, когда Дарью Ивановну назначили — ни много ни мало — целым завучем ленинградской школы!
Глава 3
Посидев еще с полчасика у телефона в прихожей и подумав о своем житье-бытье, я решила, что под лежачий камень коньяк не течет, от дальнейших просиживаний на одном месте толка не будет, и поэтому выход у меня только один: нужно осваиваться в Ленинграде семидесятых, обустраиваться на новом рабочем месте, вливаться в коллектив и привыкать к рабочим будням. И правда, пора бы уже и честь знать — на мое спальное место в квартире Макса по прозвищу «Зингер» наверняка вскоре найдутся желающие. А посему хорошо бы собрать вещички, поблагодарить хозяина за ночлег и чапать по указанному строгой Катериной Михайловной адресу — благо щедрое советское государство и в этот раз не забыло о ценной сотруднице и даже в Ленинграде выделило мне комнатку… Очень хорошо! И снимать не придется! Нет, все же в жизни в СССР были свои неоспоримые плюсы в виде выдаваемого бесплатного жилья, пусть оно и не было по факту в собственности гражданина! Стань я приезжей учительницей в двадцатых годах двадцать первого века, пришлось бы снимать квартиру за половины зарплаты, и это в лучшем случае!
А посему я просто решила действовать в предлагаемых обстоятельствах и приняла тот факт, что в жизни бывалой «попаданки» начинается новый этап — теперь бывшая сотрудница «Магнита» Галочка (она же Даша, она же — Дарья Ивановна) живет не в Москве, где у нее есть уже сложившийся круг общения и хорошие, верные друзья… Здесь уже не встретишь мою бойкую и задорную подружку Лиду и ее верного, доброго, понимающего мужа Андрея. Не зайдешь и на привычные посиделки к словоохотливой Катерине Михайловне… Не угостит пирогом и радушная, но вечно занятая сотрудница милиции Софья Исааковна, благодаря уму, упорству и настойчивости которой и поймали в шестидесятых неуловимого «Мосгаза»… Даже мой хороший товарищ — музыкант Николай, сменивший свой скромный «полубокс» на хайер и известный в среде хиппи под именем «Клаус», теперь далеко… А мой бывший ученик Сережка Лютиков, тоже примкнувший к хиппи, конечно, рад иногда встретить свою учительницу Дарью Ивановну, но у него уже давным-давно своя жизнь: съехал наконец от презирающих его родителей и даже девушку нашел…
«Не ной, Дашутка-Галочка! И не из таких передряг ты выпутывалась! Вперед и с песней! А совсем фигово станет — телефон есть, позвонишь друзьям! А то и на выходных в гости съездишь, Лида же тебя приглашала! Так что хватит киснуть, держи хвост пистолетом!» — подбодрила я себя и направилась в комнату Макса, чтобы выразить хозяину благодарность за ночлег. Уехать, не попрощавшись, было бы не очень красиво с моей стороны.
Чуть приоткрыв дверь во вторую комнату коммунальной квартиры, я услышала громкий раскатистый храп и увидела в ворохе одеял знакомую длинноволосую голову. Росли у Макса волосы, надо сказать, с неимоверной быстротой — к нашему «олдовому сейшену», где мы на коротенькое время превратились в стиляг, он безжалостно состриг свою шевелюру, которая уже доходила почти до поясницы, и превратил свой «хайер» в симпатичный кок. А на мой вопрос, не жалко ли было терять такое богатство, «Зингер» беспечно махнул рукой и сказал: «Пустяки, Дашута, волосы — это ж не зубы, пара месяцев — и снова отрастут! Главное сейчас — подружке твоей помочь!». Кажется, эти хиппи — действительно отличные друзья!
Я решила не будить своего приятеля, привыкшего вести ночной образ жизни и засыпать тогда, когда большинство людей уже просыпается, приводит себя в порядок, позевывая, выпивает чашечку чая или кофе с бутербродом и привычно копытит на работу. Скорее всего, Макс отдыхает перед грядущей сменой в котельной, где он, как я позже узнала, работал в паре с «Гребнем» — будущим автором бессмертной песни про город золотой. Сейчас этот автор был совсем юным… На улице уже похолодало, октябрь, начался отопительный сезон, и котельные снова начали работу. А будущая легенда — красавец Борис Гребенщиков, у которого сегодня, наверное, выходной, будет вечером играть в «Сайгоне». Надо бы как-нибудь снова наведаться в это легендарное заведение на углу Невского и Владимирского проспектов. Почти год прошел с того памятного вечера, когда, замерзнув после долгих прогулок по заснеженному январскому Ленинграду, я отогревалась в шумном заведении, где и увидела впервые молодого автора бессмертного мема «Ленин был грибом» — Сергея Курехина…
«Позже, Дашутка-Галочка!» — одернула я себя. — «Лирическим воспоминаниям будешь предаваться позже. Сначала надо с делами разобраться. Еще нагуляешься, благо на улице — не январь, и мерзнуть не придется». На второй, чистой половинке листочка, где были записаны адреса моего нового жилища и школы, где мне предстояло работать, я наспех черканула слова благодарности за пристанище, предназначавшиеся Максу, положила бумажку на кровать и вышла из комнаты. Проснется — прочитает. Был бы смартфон — отправила бы ему смс.
Но мобильных телефонов в мире, куда я попала, еще нет — первые «звонилки» размером с кирпич начнут появляться только лет через двадцать, в девяностых. Первыми их владельцами станут бритоголовые важные мужчины с перстнями на пальцах и в малиновых пиджаках. Поначалу сотовые телефоны будут считаться атрибутом состоятельности и роскошной жизни. И только потом, в нулевых, их станут завозить в Россию огромными партиями, в обход уплаты таможенных пошлин, а одиозный владелец «Евросети» Евгений Чичваркин яркими слоганами вроде: «Евросеть, Евросеть — цены просто…!» привлечет огромное количество покупателей… «Мобилы» станут доступными, перестанут считаться чем-то из ряда вон выходящим, их начнут покупать себе даже школьники и студенты, станут передавать друг другу смешные мемы и фотки через «блютуз» и ИК-порт… Позже любитель эпатажного поведения что-то не поделит с подразделением «К» и отправится жить на туманный Альбион… Но все это будет еще не скоро. А пока мне придется снова привыкать набирать цифры на стареньком проводном телефоне с крутящимся диском.
Аккуратно притворив дверь, я взяла свою видавшую виды дорожную сумку из кожи «молодого дерматина» (так говаривал мой бывший сожитель Толик), ридикюль, с которым сегодня внезапно обнаружила себя стоящей на набережной Невы, нацепила плащик и обувь и, попросив милейшую Маргариту Петровну — соседку Макса, вышедшую в коридор, закрыть за мной дверь, покинула странноприимный дом, ставший мне уже почти родным.
— Даже чаю не попьешь, Дарьюшка? — расстроенно спросила меня старушка. — А я вот оладушек напекла.
— Спасибо большое! — искренне поблагодарила я Маргариту Петровну. — В следующий раз! — и, спустившись по широкой лестнице, я вышла на улицу Желябова, которая через много лет станет Большой Конюшенной.
На клочке бумаги, который я прихватила с собой, был указан адрес школы, где мне предстояло работать. Я решила сходить туда заранее, чтобы с утра в понедельник не скитаться по улицам в поисках нужного мне дома. Как говорила моя бойкая и никогда не унывающая подружка Лида: «В этой жизни, Дашка, нужно все просчитывать наперед, плавать, как акула, с раскрытой пастью, чтобы не упустить своего…». Вот и я, следуя совету подруги, решила просчитать все заранее.
Смоляная улица, дом такой-то… Смоляная… Где же это? В голову ничего не приходило, хотя я и прожила в Ленинграде — Петербурге больше пятидесяти лет. Надо бы загуглить в картах. Привычным движением я уже сунула было руку в карман за новеньким смартфоном, подаренным мне мужем Гошей по случаю официального бракосочетания. Однако вместе приятной кожи чехла, который я сама же и сшила, чтобы уберечь драгоценный подарок от царапин и сколов, пальцы нащупали лишь кругленькую баночку, размером чуть больше знаменитого вьетнамского бальзама «Звездочка».
Достав ее, я увидела узоры с завитушками и прочитала надпись: «Пудра. Кремль». В другом кармане были новенький флакон духов «Красная Москва» в лаконичной красно-желтой коробке и черный брусочек туши. Наверное, Дарья Ивановна купила все это по случаю незадолго до того, как в ее тело невесть каким загадочным образом попала бывшая продавщица Галочка. Такой же тушью, кстати говоря, пользовалась некогда моя мама. Держалась эта субстанция на ресницах просто ужасно и постоянно осыпалась, но альтернативы почти не было, а посему даже за такой весьма посредственного качества косметикой выстраивалась очередь.
Итак, все ясно. Никакого смартфона у настоящей Дарьи Ивановны нет и не было. А возможно, и не будет. В ридикюле искать его смысла нет. В двухтысячных, когда сотовые телефоны завоюют рынок, ей будет уже за семьдесят, и ей, скорее всего, внуки торжественно презентуют телефон с крупными клавишами, именуемый в народе «бабушкофоном»… Хотя не факт. Возможно, настоящая Дарья Ивановна здравствует до сих пор, лихо управляется со смартфоном и ежедневно записывает видеокружки с сообщениями для своих внуков. Знаю я таких милых и очень «продвинутых» бабулечек: и смартф