. Нужно было несколько раз несильно надавить на стартер. «Зажигание». Я повернул ключ. «Найти верхнюю мертвую точку». Плавно нажал на стартер до упора. «Открыть клапан». И потянул за рычаг декомпрессора. «Повернуть стартер чуть дальше верхней мертвой точки»… Я немного довернул стартер за мертвую точку… «…и дергай!» Оставалось прыгнуть на педаль, не трогая пока ручку газа.
Дрын. Дрын. Дрын-дын-дын-дындындындын…
Я дал газу.
Фыррррррр…
Не знаю… Возможно, дело было в громовом реве ожившего мотоцикла, но сопротивляться я не мог. Выжал сцепление, переключил передачу, прибавил газу и вылетел из гаража на подъездную дорожку, затем на улицу – под вопли отца: «Эй, погоди!»
Я проехал до перекрестка и обратно, вернулся в гараж и выключил двигатель. Молчание, как говорится, было оглушительным.
– Ну вот, – тихо сказал я, – пожалуй, я почти готов.
Отец с минуту безмолвно смотрел на меня, а потом наконец выговорил:
– И где ж ты такому научился?
Мгновение я думал, не выпалить ли что-то вроде: «Ну, я проехал на этом байке пару сотен миль, с потрясной девчонкой на заднем сиденье, без остановок – если не считать того, что мы попали в грозу и нас почти переехал сумасшедший дальнобойщик, и нам пришлось остановиться в классном мотельчике на ночь, большую часть которой мы разговаривали и занимались любовью, пока утром не встали и не закончили безумную поездку. Вот так и научился управлять этой штуковиной…»
Я все же не стал вдаваться в объяснения и задал встречный вопрос:
– Ты действительно хочешь знать?
Наверное, на отца подействовало волшебное появление байка с плаката прямо в его гараже, потому что он только усмехнулся и ответил:
– Может быть, потом.
– Правильное решение!
– Извините, что прерываю ваш праздник мужского братства, но мне нужно кое с кем встретиться, – вмешалась Олли и обняла отца. – С днем рождения, пап! Ты и правда довольно крут… для чумазого механика средних лет.
– Я тебя тоже люблю, – сказал он в спину выходящей из гаража Олли.
Когда она исчезла из виду, я повернулся к отцу.
– Хм, только между нами, Олли вроде как встречается с Сетом.
Папа кивнул:
– Я так и понял.
Ничего себе! Я словно оказался в «проезде правды» с отцом. Ну или меня снова повысили в ранге.
– И… ну… честно говоря, Сет не пропускал один класс.
– Да, об этом я тоже догадался.
– И ты не разозлился на меня за вранье?
– Нет. На самом деле даже обрадовался: я ведь знал, что ты пытался помочь сестре. – Он затих, как тогда, когда мы слушали ту старинную запись. – Твоя мама всегда очень хотела, чтобы вы с Олли стали друзьями. Лучше уж вы вместе нашкодите, чем ты будешь стучать на сестру или душить ее опекой. – Он откашлялся. – Кстати, к вопросу о родительской гордости. Я думаю, про тебя написали отличную статью. – Он кивнул на верстак, где лежал экземпляр «Ви Джи».
При виде газеты я кое о чем вспомнил.
– Хотел сказать тебе еще одну вещь. У меня есть девушка.
Отец показал на портрет Асси на первой полосе.
– Она?
– Да. – Кажется, я расплылся в улыбке до ушей. – Уверен, она тебе понравится. Олли от нее точно в восторге.
Отец снова глянул на газету и задумчиво кивнул.
– Я очень рад за тебя. – Он вздохнул и опустился на табурет. – Знаешь, иногда у меня такое ощущение, что после смерти мамы я и оглянуться не успел, как вы оба уже повзрослели.
С одной стороны, в чем-то он был прав, но с другой – если уж по-прежнему следовать правилам «проезда правды» – какое там повзрослели…
– Не переживай, – ответил я, – в моей голове еще целая куча дурацких идей, от которых тебе нужно будет меня отговорить.
– Хорошо. Быть отцом – это единственная действительно важная для меня работа, и уходить в отставку я пока не намерен. – Он кивнул на портрет и улыбнулся. – Так когда же я смогу с ней познакомиться? И неплохо бы снова повидаться с Сетом, раз уж его статус изменился.
Хм… Приближалась годовщина смерти мамы. И была у меня одна идея, от которой отец меня ни за что не отговорит, даже если она дурацкая.
– Скоро, – ответил я. – Совсем скоро.
Глава 34
Созерцание вещей такими, как они есть, без замешательства, без подмены или притворства, само по себе гораздо благороднее, чем целая масса изобретений.
ПРИВЕТ! ДАВНО НЕ ВИДЕЛИСЬ. В СМЫСЛЕ, Я ДАВНО НЕ приходил сюда. Просто хочу сказать, что мы тебя не забыли: я думаю о тебе каждый день, и так будет всегда. Мы стараемся присматривать друг за другом – уж насколько получается… с очень разными результатами! Но больше всего мне хочется тебя поблагодарить – за то, что ты открыла мне этот путь. Он стал моим якорем и не позволил унестись в открытое море. И… возможно, я наконец начинаю понимать, как видеть без камеры.
Я положил букетик цветов на могилу и вернулся к «субару» за вещами.
Первой приехала Асси – на машине матери, потому что надо было кое-что привезти. (Мы с Асси думали пригласить ее маму и обсуждали это – целых тридцать секунд, – но потом посмотрели друг на друга и яростно затрясли головами. Вы только представьте себе ее маму и моего отца вместе: такое нарочно не придумаешь, прямо дурацкая сцена из дешевого сериальчика. Ну уж нет!)
Асси затормозила на траве рядом со мной и помахала.
– Можно здесь припарковаться? – спросила она, выходя из машины.
– Нет, но разгрузиться – вполне.
Подойдя к Асси, я приложил палец к губам: ш-ш-ш…
– Тут же одни мертвецы… ты чего? – Она оглянулась по сторонам.
Я покачал головой:
– Я не об этом. Просто не хочу, чтобы ты меня прерывала, – опять. – Я давно хотел тебе кое-что сказать, но никак не мог найти подходящее время.
– Кто не успел, тот опоздал! – ухмыльнулась она.
– Не всегда. Помнишь тот вечер, когда ты…
Она погрозила мне пальцем:
– Какое первое правило бойцовского клуба? Если ты когда-нибудь…
– Стоп! – Я уже был прямо перед ней. – Я всего лишь хочу сказать пару вещей. Во-первых, – я поднял палец, – я в тебя влюблен. По уши. Что наверняка ясно всем в радиусе ста миль. Ты самая соблазнительная, замечательная и поразительная девушка из всех, кто мне встречался, и ты не выходишь у меня из головы.
Я поднял второй палец.
– Я люблю тебя. Как личность. Все, что в тебе есть, все, что тебе дорого. Ты так верна своим принципам… и даже просто пытаясь быть достойным тебя, я сам становлюсь лучше.
Еще один палец.
– А кроме того, ты мне очень, очень, очень нравишься. С тобой невероятно весело, и… – Я замолк на секунду, осознав, что именно в этом вся суть. – И ты мой самый лучший друг на всем белом свете. – Пауза. – Вот.
Асси постояла молча, затем обхватила меня руками – все так же без единого слова. И я тоже просто стоял, наслаждаясь ее близостью. А когда она наконец посмотрела на меня, то глаза у нее были на мокром месте, но на губах играла улыбка.
– Если бы я знала, что все будет вот так, позволила бы тебе сказать это раньше. – Асси потянулась за своим рюкзаком. – А теперь моя очередь.
Она достала толстую пачку листов, скрепленных степлером, и протянула ее мне.
– Я закончила.
– Большая честь для меня.
– Это всего лишь черновик, он далеко не идеален.
– Один мудрец как-то мне сказал, что совершенство переоценено.
– Согласна. Я наконец готова показать кому-нибудь… и, думаю, ты должен быть первым. – Она улыбнулась. – У тебя отлично получается давать конструктивную критику.
– Ух ты, жду не дождусь вечера – ведь уже знаю, чем буду заниматься! – Я не удержался и спросил: – Так чем все заканчивается?
Асси вытерла глаза тыльной стороной ладони и посмотрела на меня неожиданно яростным взглядом, почти с вызовом.
– Оно не заканчивается.
Мы разгрузили багажник, и Асси отогнала машину на небольшую, посыпанную гравием стоянку в конце ряда. Когда она вернулась, я уже разложил все ее принадлежности на расстеленном на траве одеяле. Как будто мы были на пикнике. Хотя на самом деле не были.
Асси подошла сзади и положила руку мне на плечо.
– Ты как? Точно справишься?
– Нормально. – Я глянул на могилу на другой стороне лужайки. – С учетом всех обстоятельств.
Я проверил время на часах в телефоне: скоро появятся остальные, а мне нужно еще кое-что сделать до их прихода. Я взял Асси за руку и потянул за собой.
– Пойдем, хочу тебя познакомить с одним человеком.
Это было чудесно, печально и мило. Я заливался слезами. В основном потому, что эти двое не смогли встретить друг друга в реальности, и от этого у меня разрывалось сердце. Однако, как Асси написала в «Пустом множестве», иногда лучшее, что мы можем сделать, – это нести кого-то внутри себя и идти по жизни дальше. И может быть, когда вы знакомите их с кем-то – даже если только по рассказам, через чувства и сны, – вы не просто сохраняете их живыми, благодаря вам их влияние на мир увеличивается, а не уменьшается.
И этим мне придется обойтись, потому что ничего другого у меня нет.
Отец наблюдал, как Асси собирает все необходимое на разложенном перед ней одеяле: горелку, медный ковшик с длинной ручкой, сахар, мелко молотый кофе, крошечные чашечки и блюдца.
– Как, говоришь, это называется? – спросил он.
– Ахве. Ливанский вариант турецкого кофе, – ответила Асси и застенчиво добавила: – Я научилась у мамы.
Отец кивнул.
– С которой ты никогда не познакомишься, – вставил я.
Асси, Олли и Сет прыснули от смеха, а на лице отца отразилось недоумение. Он был сбит с толку, но при этом – впервые за долгое время – действительно счастлив.
Мы объелись. Я принес большой контейнер массаман-карри с рисом и овощами из «Тай Систер» – любимое блюдо мамы из ее любимого ресторана. Отец заварил к нему большой кувшин тайского чая со льдом, который я привез на машине, поскольку отец добирался на мотоцикле. Олли и Сет вчера весь вечер потели на кухне, колдуя над пекановым пирогом. Было довольно забавно наблюдать, как модница и компьютерный гений работают вместе. Но дружными усилиями они сумели испечь такой пирог, которым мама бы гордилась.