Я подумывала дополнить свой список спагетти, но это скорее семейное блюдо, а не конкретно мамин запах. Нет, с мамой больше ассоциируется бекон. Эта идея пришла ко мне внезапно на уроке физкультуры, когда я отрабатывала подачу в теннисе, и я чуть было не рассмеялась. Мама жарила бекон каждую неделю, если не чаще, и в кухне еще долго витал его запах. Им пропитались даже мамины волосы, и она расстраивалась, когда мы после этого шли на игру или в торговый центр. «Обычно женщины пахнут цветами и зеленью, а я – свининой», – причитала она. А папа ее дразнил: «Если бы они знали, насколько это восхитительно, то беконные духи производились бы галлонами и продавались по тысяче долларов за унцию». – «Отлично, – отвечала мама. – Так я обрету мировую славу. Запущу свою линейку ароматов домашней кухни для женщин. Говорят же, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. А так и готовить не надо».
Очевидно, ее запах – бекон.
И наконец, лак для волос. Если папа еще не успевал уйти на работу, когда мама собиралась выходить из дому, он просил ее укладывать волосы в гостиной, чтобы в ванной комнате не поднялось облако химикатов. Она покупала огромные серебристые баллончики в дорогих магазинах с натуральной косметикой, но пахли они вовсе не естественно.
Я понимаю, что лучше не использовать сразу несколько запахов, с некоторыми будет вообще нелегко найти золотую середину. Например, с беконом. Если аромат получится чересчур сильным, папа с Пейдж решат, что кто-то жарит мясо, и он не возымеет должного эффекта. К тому же мне потом придется жареный бекон спрятать или впихнуть в себя целый фунт вместе с жиром, а это не так-то просто провернуть днем в четверг. Особенно если папа или Пейдж будут дома.
Я знаю, что маминого лака для волос у нас не осталось – папа убрал из ванной все лишнее несколько месяцев назад. В тот особый магазин я пойти не могу, да и тридцати долларов на баллончик у меня нет. Остаются крем для загара, тропический спрей для тела и апельсины. Тяжелый выбор. Конечно, легче всего использовать спрей. Я как раз вытащила один баллончик из кучи мусора, в которую папа свалил все мамины вещи, когда убирался в доме. Все мне спасти не удалось, но эту добычу я успела спрятать в карман и сбежать с ней в свою комнату. Теперь драгоценная добыча хранилась в нижнем ящике моего комода. Удачно вышло.
Вот только где им прыскать?
Дома я провела полный логистический анализ – это выражение принадлежит Исайе, не мне! – всех мест, подходящих для распыления спрея, и выявила два наилучших. Чтобы привести план в действие, необходимо было дождаться, пока уйдет папа. Я вздохнула с облегчением, когда увидела, что в гараже нет его машины.
Я взбежала вверх по ступенькам и вытащила из комода баллончик. Он был маленький, но почти полный. Для моего дела сгодится. Дома никого не было, но я все равно побаивалась заходить в комнату родителей, так что дверь открыла медленно и осторожно.
На мгновение у меня из головы вылетела мысль о том, что в гараже не было папиной машины, и я испугалась, не застанет ли он меня врасплох, но вместе с этим задумалась: а не прятался ли в этой комнате все это время мамин призрак? Может, папа не хочет ни с кем ей делиться. Мысль странная, но я над ней посмеялась.
Спальня оказалась неожиданно мрачной. Не такой я ее помнила. Окна были плотно занавешены, свет выключен. Постель не заправлена. Более того, ее как будто и не стелили. Одеяло комом валялось в изножье кровати, а простынка съехала, обнажая матрас. Кругом валялась одежда, покрывая собой чуть ли не весь пол.
Я надеялась, что почувствую себя ближе к маме, войдя сюда, но меня сразу поразило ее отсутствие. Если бы я не знала, какой комната была до этого, ни за что бы не догадалась, что мама в ней жила. Все эти минуты, проведенные у двери, попытки уловить ее запах были напрасны. Я его не чувствую. Я ее не вижу. Здесь скорее воняет, как в коридоре восьмиклассников, чего обычно не ожидаешь от родительской спальни. Не знаю, как долго я стояла у входа, разглядывая комнату. Я понимала, что надо скорее сделать то, за чем пришла, и убраться отсюда, но не могла. Слишком многое мне хотелось выведать.
Я неспешно двигалась вдоль стены, чуть ли не прижимаясь к ней, словно боясь упасть. Горе распространилось по комнате, будто черная дыра. Я провела пальцем по сероватой поверхности комода. С него слетел легкий слой пыли, и я закашлялась. Потянула на себя верхний ящик, но тут же закрыла: в нем лежало только папино нижнее белье.
В следующем ящике обнаружились футболки и носки. Отодвинув носки, я приподняла футболки. Под ними лежала маленькая черная коробочка. Я взяла ее и дрожащими пальцами откинула крышку. У меня чуть не остановилось сердце. Папино широкое обручальное кольцо блестело даже во мраке. А рядом с ним, к моему удивлению, лежали мамины кольца. У меня подкосились колени, и я сползла по стене на пол. У нее было два кольца. Одно простое, с тонким золотым ободком и одним скромным бриллиантом. Второе – целиком бриллиантовое, его она получила от папы на десятую годовщину свадьбы. Мама заплакала, когда открыла бархатную коробочку. Но она боялась это кольцо надевать и почти всегда держала в своей шкатулке для украшений. Я подняла взгляд на комод – там ее больше не было. Куда делась мамина шкатулка?
Я взяла золотой перстень и надела себе на палец. Само собой, мне он был велик, но я придержала его другой рукой и повертела пальцем, любуясь сиянием бриллианта. Мне казалось, что у нас не осталось маминых колец. Я своими глазами видела их на ее пальце на церемонии прощания – и первое, и второе. Как они здесь оказались? Я покрутила их, приглядываясь к блеску камней. Такое чувство, будто мама – вот она, рядом. У меня по спине пробежали мурашки.
Если у меня такая реакция на ее кольца, возможно, мой план не совсем пропащий. Я спрятала их обратно в коробочку, убрала в комод и накрыла папиными рубашками. Стерла со щек пару слезинок и постаралась снова сосредоточиться на своей задаче.
Я приблизилась к постели и вытащила из кармана маленький баллончик. Подушки лежали, наваленные друг на друга; я взяла самую нижнюю из них и положила на ту половину кровати, на которой обычно спала мама. Один раз на нее пшикнула. Не удержалась и зажмурилась, наслаждаясь ароматом пляжа. А когда открыла глаза и увидела время на будильнике на прикроватном столике, то поспешила вернуть все на свои места, скрывая следы вторжения. Потом сбежала вниз по лестнице, вошла в гостиную и направилась прямо к дивану. Я распылила спрей для тела над подушкой там, где обычно сидела мама.
После этого я убежала к себе в комнату и тщательно спрятала баллончик в дальнем углу комода. В старой коробке, где лежали все мои куклы барби. Потом сняла уличную одежду, бросила ее в корзину для грязного белья и помчалась в душ. Там я долго терла руку мочалкой и намывала мылом, а потом смыла остатки маминого тропического аромата.
После душа я переоделась в шорты и футболку, собрала грязное белье в спальне Пейдж и кинула к своему. Запихнула всю эту кучу в стиральную машину вместе с порошком и нажала «пуск». Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы от меня или моей одежды исходил запах спрея.
Я решила еще и приготовить ужин, на всякий случай. Идею с сэндвичами с беконом, капустой и помидорами я отмела. Это было бы слишком. Зато поставила в духовку замороженную магазинную пиццу. Вполне сойдет. Папа с сестрой не заметят аромата спрея для тела, пока не сядут на диван или пока папа не ляжет спать.
Я нетерпеливо шагала туда-сюда, дожидаясь, когда они вернутся домой. Мне не терпелось увидеть их реакцию. Интересно, они мне что-нибудь скажут? Папа вряд ли, а вот Пейдж – возможно.
Сестра пришла минут через пятнадцать.
– М-м… ты приготовила ужин? – спросила она.
Я в тот момент сидела перед ноутбуком и изучала ссылки, которые сегодня скинул мне Исайя.
– Всего лишь разогрела пиццу!
– Приятно пахнет. – Пейдж потерла руки, и я улыбнулась.
Я поднялась со стула и достала нам тарелки. Сестра уже нарезала пиццу на крупные куски.
– Умираю с голоду, – призналась она.
Я протянула ей пустую тарелку.
– Спасибо, – улыбнулась Пейдж. – Посмотрим фильм?
– Конечно! А у тебя разве нет домашнего задания?
– Есть, но я хочу немного отдохнуть. У меня последнее время было много смен. Я рада, что удалось выкроить хоть один свободный вечер. Меня хотели позвать работать, но я отказалась. Сегодня на истории меня так и тянуло в сон.
– Со мной каждый день такое, – отозвалась я. – Хоть я и не работаю.
Пейдж взъерошила мне волосы и засунула в рот кусок пиццы.
– Кто последний – тухлое яйцо! – крикнула она и засмеялась.
Я даже не попыталась ее догнать. Пейдж всегда бегала быстрее меня. К тому же я надеялась, что она выберет мамино прежнее место. Но вопреки моим ожиданиям Пейдж опустилась на другой край дивана. В руках у нее уже был пульт. Я плюхнулась в кресло. Обычно там сидел папа, но мне хотелось освободить для Пейдж весь диван, чтобы она почувствовала аромат спрея. Фильм начался, и я принялась жевать пиццу. Честно говоря, мне было не до происходящего на экране. Я то и дело оглядывалась на сестру: не заметила ли она чего? Но Пейдж смотрела в экран без какого-либо выражения на лице. Наверное, подушка лежала чересчур далеко от нее, и кто знает, сколько еще мог продержаться тропический запах?
– Кстати, Бекки пригласила меня завтра у нее переночевать, – сказала я.
– Ты отпросилась у папы? – спросила Пейдж.
Я вскинула бровь.
– Ну, оставь ему записку. – Пейдж пожала плечами. – Как ты к ней доберешься?
– Поедем вместе домой после школы.
– Отлично. Я как раз завтра вечером занята. Сестра зевнула и откинулась на спинку дивана. «Пожалуйста, приляг», – подумала я про себя, мысленно побуждая Пейдж подвинуться к заветному местечку.
– Какие планы на выходные? – спросила я.
Пейдж покачала головой и снова зевнула.
– Работать и спать.
Она начала клевать носом.