– Какая же?
Шмелев садится на ближайшую парту, взъерошивает темные волосы. Он постоянно зарывается пальцами в свои волосы, и они непослушными вихрами торчат в разные стороны, но выглядят неизменно стильно. Сообщает:
– Теория по большей части будет на тебе, уж извини.
– Не извиняю. Будем делать все пополам. Я за тебя пахать не собираюсь. Понял?
– Гольцман, ты идеалистка, я никогда не сделаю что-то настолько хорошо, чтобы ты была довольна. Тогда какой смысл?
Я раздраженно выдыхаю. Черт дернул социолога дать нам это задание, не иначе. Мы же двух фраз сказать друг другу не можем, чтобы не начать кипеть. Но надо признать, что Ярик прав. Что бы он мне ни прислал, я наверняка буду недовольна и все буду править.
Прикрываю глаза. Пытаюсь взять под контроль эмоции. Снова смотрю в его самодовольное лицо.
Говорю с сарказмом:
– Что по поводу практической части? Или твои идеи закончились на том, что я сделаю всю работу за двоих?
– Нет, – он улыбается, но как-то не очень приятно, – сделаем, как хочет препод. Проведем исследование.
– Какое?
– Пойдешь на свидание со своим Долиным. Проверим, какая у вас дружба.
– Ты вообще не в себе?
– А что? Чем не эксперимент? Очень даже подходит к теме.
Мой голос почти звенит от гнева:
– Оставим даже то, что ты просто придурок и пытаешься меня задеть. Скажи мне, ты слишком тупой, чтобы понять, что один случай – это слишком мало для исследования? Нужно опросить, скажем, сто человек, чтобы свести статистику.
Шмелев цокает языком:
– Не будь такой душной. Если мы опросим сто человек, девяносто из них соврут. А тут все чисто. Не подкопаешься.
– Хорошо, – соглашаюсь я, нащупывая в голове смутную идею, – допустим. Я схожу с Долиным на свидание.
– На три, – тут же перебивает Шмелев.
– На три. Чтобы проверить, реально ли у нас дружба или у нее есть другая, – я с трудом подыскиваю слово, – подоплека.
– Умница, рад, что ты согласилась.
– Но, – выдаю с большим удовольствием, – ты сам должен будешь подружиться с девушкой.
– Чего?
– Того. Все поровну. Я рискую своей дружбой, а ты рискуешь своим статусом хладнокровного мачо. Я иду на три свидания с другом, а ты три недели общаешься с девушкой. Пытаешься завязать дружеские отношения.
Очень довольная собой, я улыбаюсь. Сейчас он откажется. Не будет Шмелев пытаться подружиться с девчонкой, слишком мерзкий у него характер.
Подтверждая мои догадки, он морщится:
– Это тупо.
– Тупо, что ты хочешь сделать из меня подопытную крысу, а сам выйти сухим из воды, разве нет?
Он замолкает и впивается в меня злым взглядом. Вдыхает. Выдыхает. Я улыбаюсь. Собираюсь снова предложить безболезненный вариант с опросом. Но тут Ярик прищуривается и выдает:
– А договорились. Торгово-рыночные отношения, да?
– Да, – говорю недоверчиво.
Согласился? Быть того не может. Наверное, просто хочет доказать мне свою мифическую правоту. Кажется, я недооценила его упрямство. Черт. Но отступать как будто уже поздно. Я молча поджимаю губы. Сдавать назад ведь нельзя. Свое упрямство я недооценила тоже.
Шмелев ухмыляется, кажется, понимая, что я на самом деле блефовала:
– Ну, тогда адьез, Гольцман, вроде все порешали.
– Подожди, – я суетливо достаю телефон из рюкзака, – оставь свой номер.
– Зачем? Хочешь меня склеить?
Я устало тру переносицу:
– Просто скажи номер, Яр.
– Найдешь меня в соцсетях.
– Чтобы ты меня там игнорил? А знаешь что? Можешь не говорить. Вали на все четыре стороны, – я распаляюсь и слишком активно машу руками. – Забыл, что я староста? Думаешь, не смогу узнать твой номер?
– Какая же ты дотошная, – почти стонет он, но все же нехотя диктует мне цифры.
Записываю и поднимаю на него взгляд. Ярик смотрит так, как будто я – отвратительное насекомое. Маленькое, неприятное и ничтожное. Но я плевать хотела на его мнение с высокой колокольни. Поэтому улыбаюсь максимально сладко:
– Встретимся завтра после пар в «аквариуме». Набросаем план теории и практики.
– Уже?!
– Шмелев, если ты собираешься сделать все в последний момент, то должен понимать, что я тебе не позволю.
Тогда он молча уходит, и я просто сверлю взглядом его широкую спину в черной футболке. Ничего, я его достану.
Глава 2
Я убираю в сумку пенал и только тут понимаю, на что в действительности согласилась. Три свидания с Долиным! Зачем? Мы хорошо дружим, и, хоть я уверена в нем и наших отношениях, провоцировать его как-то нечестно. Могу ли я сказать ему об этом? Или это испортит эксперимент?
Застываю, задумавшись. Что важнее? Наша дружба или мой проект? Чувствую неприятное и какое-то липкое беспокойство. Честно ли так поступить с другом? И что вообще подразумевают под собой эти три свидания? Мы и так проводим много времени вместе. Ходим в кино или зависаем где-нибудь в кафе.
Принимаю решение ничего не делать до завтра. Может быть, Шмелев вообще передумает, я почти уверена, что он непостоянный. Сам не захочет заводить дружбу с девушкой. Для него это вообще противоестественно, судя по тому, что я слышала. Девочки в колледже обсуждают его на каждом углу. В туалетах, в столовой, в коридорах.
В кабинет заглядывает Алина:
– Жень, идешь?
– Да, – отмираю я.
Как робот следую за подругой, и мы спускаемся в столовую. Там я беру кофе и больше ничего. Склоняюсь над кружкой и дышу. Пахнет очень вкусно. И не только мой напиток. Здесь пахнет едой отовсюду. Аромат висит в воздухе и настойчиво тянется ко мне с соседних столов. Но мне есть нельзя. Пью кофе в надежде, что он обманет мой пустой желудок. Ничего, потерплю. А дома уже сделаю себе салат, без тонны масла, как тут в столовке привыкли.
– Жень, ты снова не голодная? – спрашивает Алина, уплетая пирожок с картошкой.
– Не голодная, – подтверждаю я, с трудом сдерживая слюноотделение.
Ничего, стерпится. Зато сила воли вырастет офигеть какая. Но я все же тоскливо провожаю взглядом очередной кусок пирожка, который исчезает во рту моей подруги, непозволительно стройной для такого аппетита. Отвернуться, не думать, переключиться.
Делаю глоток кофе.
– Так что вы там со Шмелевым? Договорились? – интересуется Алина с набитым ртом.
Я морщусь, но вовсе не от отвращения:
– Харитонова, блин, ты бы хоть прожевала, не разобрать, что ты там говоришь.
– Разобрались со Шмелевым? – повторяет она уже отчетливее.
Я же снова прихожу в нервное возбуждение:
– А как с ним разберешься?! Придумал какое-то идиотское правило, на которое я сдуру согласилась.
– Какое?
– Ну, вроде как я должна сходить на три свидания с Антоном, а Яр должен три недели пытаться подружиться с девушкой, – уныло поясняю я.
Верчу кружку, наблюдая, как ручка описывает ровный круг.
Подруга же приходит в полный восторг:
– Да ладно?! Это же круто! Я давно говорю, что вам с Долиным надо быть вместе!
Я подавленно молчу. В другой ситуации я бы уже принялась горячо доказывать, что мы с Антоном только друзья. Но сейчас на это нет никаких сил. Я просто снова подношу кружку к губам. И наблюдаю, как в столовую заходит Шмелев, вызывая шепот своих поклонниц. Обвожу взглядом помещение и вижу, что подавляющее большинство девчонок склоняют головы ближе друг к другу, чтобы поделиться эмоциями, стреляют глазами в его сторону. Что за идиотский природный магнетизм!
Раздражаюсь еще больше из-за того, что понимаю – я сейчас пялюсь на него точно так же, как и все остальные. Ну уж нет! Сердито отворачиваюсь.
А ведь в нашем колледже хватает парней. Правда, симпатичных не так уж и много, вот Ярику и достается такое внимание.
– Привет, малышка! – Долин чмокает меня в щеку и приземляется на соседний стул. – Алина, мое почтение.
– Ты только приехал? – удивленно выкатываю глаза.
Он лучезарно улыбается и пожимает плечами. Щелкает пальцем по моей кружке:
– Опять двигаешься на своем топливе?
– Мое топливо – это знания, Антон, – назидательно говорю я.
Он фыркает и громко смеется:
– Ну да, ну да. Как дела, девчат? Чего такие хмурые?
– Это ты слишком веселый.
Алина же со свойственной ей простотой выдает правду:
– Женька со Шмелевым поцапалась на социологии.
– А это что, новость? Малышка, не в первый же раз, ты чего загрустила? – он внимательно всматривается в мое лицо, а я неловко прячу глаза.
– Да им дали проект совместный.
Господи, замолчит она или нет?! В панике я перебиваю:
– Не важно! Не важно. Просто он меня взбесил, как обычно, вот и все.
Почему-то мне не хочется признаваться Антону, на что я согласилась. Даже если завтра мы спокойно поговорим со Шмелевым и отменим эту идиотскую затею, все равно будет ощущение, что я поступила как-то неправильно. Но почему? Я же наоборот говорила о том, что с Долиным у нас крепкая дружба.
Ладно, разберусь с этим позже.
Поэтому перевожу тему:
– Доля, а ты чего приехал? Ради одной пары? Уж прогуливал бы до конца.
– Так сегодня репетиция.
– Ой, а я пропустила, скоро КВН? – Алина облизывает масляные пальцы и берется за кусок пиццы.
Сглатываю слюну и пытаюсь вслушаться в ответ Антона. Рассеянно переспрашиваю:
– Когда?
– Жень, что со слухом? – Доля фыркает, разваливается на стуле и улыбается. – Перед праздниками, в пятницу на следующей неделе.
– Значит, ты учиться до пятницы не собираешься? – сварливо интересуюсь я.
– Ой, бабуль, расслабься.
– Ты бы хоть на первые пары приезжал.
– Жень, все, хорош, – Антон привычно осаживает меня.
Он подбирает с тарелки Алины корку от пиццы и с аппетитом вгрызается в нее.
– Фу, Долин! – кричу я.
Подруга смеется:
– Чего фу? Я ж ее не облизывала.
– Ну да, – подтверждает Доля, пережевывая тесто, – да и вообще это кощунство – оставлять самое вкусное.