Папа 5: Пока еще рано судить, каким я стал папой. Год всего. За этот год я прочувствовал роль участвующего отца. Отец теперь в моем понимании – опора и поддержка для ребенка и жены. Отец – это работа. Неоплачиваемая. Роль матери я не ставлю на второе место. Обоим сложно по-своему. Могу 100 % говорить только за себя. Практически все свободное время отца посвящено жене и ребенку. Для матери отец – это регулятор тревожности и напарник во всем. А для ребенка он является защитником, поддержкой и терпеливым учителем. Опыт гейм-дизайнера мне лично помогает раскладывать новую умелку на части и постепенно, фазу за фазой, помогать ее осваивать малышу. Родитель себе не принадлежит, и это нормально.
Папа 6: К модели отцовства, передавшейся мне по наследству, добавилось понимание важности слов поддержки и любви детям, телесных контактов с ними (объятий, рукопожатий и прочего). Также я осознал, что очень важно поддерживать жену, – то, что было скрыто для меня как для ребенка в отношениях между моими родителями. Роль отца – равноправный полноценный родитель.
Папа 7: На самом деле представления о родительстве сложились у меня задолго до того, как я сам стал отцом. Я уже неплохо себе представлял, что буду делать, а что не буду никогда в жизни. Что я буду любить своего ребенка безусловно и поддерживать его, а не тех, кто имеет к нему претензии: учителя, мамашки, бабушки на улицах и прочие случайные советчики, которые всегда знают, что для твоего ребенка лучше. Буду рядом, когда нужен совет или помощь. Буду делать все, чтобы мой ребенок стал счастливым и полноценным человеком. Недостаточно просто кидать в ребенка деньги и чувствовать себя спокойно, говоря себе, что ты прекрасный отец. Потому что это не так. С высоты своего родительского опыта я могу ответить на вопросы, кто такой хороший отец и какова его роль в семье, примерно так: папа – это вторая мама. В нашей семье нет особой разницы в обязанностях по отношению к ребенку. Мы вместе его кормим, купаем, воспитываем, собираем в школу, целуем на ночь и читаем ему книги. Вместе утешаем, когда грустно, и успокаиваем, когда он не может справиться с накопившейся энергией. Вместе даем советы и вместе принимаем решение, как его наказать за проступки и нужно ли вообще в данном случае это делать. Оба мы – родители, на обоих и лежит ответственность за ребенка.
Папа 8: Если вкратце, то «мама может гораздо больше (и лучше)». Родительство – кривое зеркало, когда мы видим собственные недостатки, увеличенные в своих детях. Все гораздо сложнее, чем пишут в книгах или рассказывают люди, уже имеющие родительский опыт.
Трудно сдерживаться и не лениться, непросто воспитывать маленькое существо в Человека и искоренять дефекты своего воспитания. Проблематично стараться все делать правильно и не быть плохим примером. Если мама – капитан семейной лодки, то папа – старший помощник и/или штурман.
Папа 9: Мне кажется, мои представления поменялись кардинально. Когда появляется ребенок, ты понятия не имеешь, что с ним делать. Отправили гулять с коляской – гуляешь. Отправили кормить – кормишь. Отправили укладывать спать – укладываешь. Никакого понятия, что с ним делать, не было. Да и никакого желания особо тоже. А вот потом… Спустя время и, так сказать, в течение трансформации его из гусеницы в бабочку, ты все больше начинаешь узнавать этого человека и понимать его, и все больше хочется проводить с ним время и дружить. Что-то узнавать, чем-то делиться. И из непонимания ты выбираешься в какое-то осознанное родительство, где уже наслаждаешься этим. Но это пришло не сразу. Сначала было непонимание, что с этим делать.
Вопрос: Расскажите о событии или разговоре с папой, которые у вас максимально ассоциируются с отцовством.
Папа 1: Я не могу вспомнить ни одного такого важного разговора, отец часто был в командировках, иногда подолгу (один раз три года, с месячными отпусками), поэтому каких-то важных разговоров в детстве не было. Ну а когда ты подросток, ты уже не слушаешь, что тебе говорят обычно, а у меня было отторжение вдвойне. Были какие-то попытки поговорить о женитьбе и так далее, но они не находили отклика, и я уже не помню, что мне пытались донести.
Я бы, конечно, хотел, чтобы разговоры были, думаю, некоторые банальные советы могли бы принести много пользы. Да вот хотя бы как общаться с девушками. Пошлые анекдоты и шутки были, а вот разговора не было. То, что кажется банальным взрослому, детям часто совершенно непонятно.
Папа 2: Мой отец был душевным человеком, но при этом не умел проявлять свою любовь и свои эмоции. В пять-семь лет мне хотелось, чтобы он больше проводил со мной времени в каких-то делах. Однако в этот период я в основном был с дедом и бабушкой (в детский сад я не ходил). Вечером, в районе восьми-девяти часов, отец отводил меня к бабушке с дедом, где я ночевал. Он забирал меня после работы. Эти два-три часа я смотрел телевизор, а отец обычно спал. Мы находились с ним дома вдвоем, но особо не коммуницировали. Мама была на работе или со старшей сестрой в музыкальной школе. Летом мы уже больше проводили времени вместе: чинили велосипеды или мастерили что-то из дерева. Серьезных разговоров в детский период я не могу выделить.
В подростковом возрасте (14 лет) помню один такой разговор. На выпускном в девятом классе мы отмечали окончание учебного года с родителями в лесу на шашлыках, где я и мои друзья сильно напились. Наутро мы с отцом сидели и общались. Он не сердился на меня и не повышал голос, однако очень расстроился, так как ему было стыдно (мое состояние видели другие родители, а мать была классным руководителем). Я тогда сильно проникся этой беседой, хотя другой родитель мог за мою выходку каким-то образом наказать. Ко мне же не были применены дисциплинарные меры.
На протяжении многих лет я был недоволен своим отцом и считал его слишком мягким человеком. Мне казалось, что отцом надо гордиться, а в моем случае было нечем похвастаться. У папы не было выдающейся карьеры, он не так много зарабатывал и не был сильным и брутальным (скорее наоборот, имел проблемы со здоровьем). Наверное, в определенные моменты я даже стеснялся отца. Сейчас мне из-за этого стыдно, и вот почему.
Уже во взрослом возрасте, когда я переживал бракоразводный процесс, у меня возникали различные сложности во всех сферах: взаимоотношения с бывшей женой и ее семьей, проблемы финансового характера, конфликты с матерью (она во время развода приняла сторону бывшей жены) и многое другое. В тот момент отец оказался единственным человеком, который безусловно поддерживал меня во всех отношениях (и морально, и материально) и принимал меня. Он доверял мне на 150 %, как и я ему. У меня складывалось ощущение, что отец мне доверяет больше, чем кому-либо на свете (даже больше, чем своей жене). Я знал про сбережения отца, где они и сколько (это была приличная сумма), и полностью мог ими распоряжаться. У меня была доверенность от его имени на все сферы жизни. Позже я открыл и оформил на него бизнес. Он не вникал и просто спрашивал, что еще может сделать и как может мне помочь. Тогда мы много времени проводили вместе: общались, ездили вместе по различным вопросам, а за полгода до его смерти – по врачам и больницам. Но, даже несмотря на проблемы со здоровьем, он не жаловался и бодро держался, хотя и выглядел старше своих лет. С каждой нашей беседой я все больше проникался глубоким уважением к отцу, очень доброму, светлому и душевному человеку, стал понимать и принимать его. В этот период я понял: практически всему, что я умею в жизни с бытовой точки зрения (электрика, сантехника, работа с техникой), научил меня отец.
Его не стало год назад, и все это время мне приходится непросто, так как отсутствует опора, которой был отец в последние годы жизни.
Уже после его смерти я ловил себя на мысли о том, чтобы позвонить ему после просмотра спортивных соревнований и обсудить с ним все (оказалось, что мы постоянно созванивались с ним после просмотра матчей и делились мыслями, эмоциями). Так же сложно пришлось, когда весной нужно было помочь матери в огороде. Оказалось, что такая мелочь, как вспахать огород, – одна из немногих вещей, которые мы делали вдвоем на протяжении многих лет регулярно (весной и осенью), и при этом были вместе и просто общались.
Папа 3: Возможно, это странно, но такие ассоциации возникают про разговор экономического плана уже в довольно взрослом возрасте. Он сводился к максиме «не держи сбережений в рублях». Если же говорить о событии, то их, наверное, будет множество: поездки на реки, где отец со своим другом занимались подводной охотой, а мы, дети, просто подводным плаванием. То есть ассоциация здесь в том, что отцовство подразумевает раскрытие ребенку родителем своих увлечений и интересов.
Папа 4: Мы как-то ехали на дачу, часть маршрута заключалась в том, что мы топали с электрички пять километров, и я потерял носовой платок. Я сильно расплакался, так как это была глупая, обидная и безвозвратная потеря. Отец, видя мои рыдания, развернулся и потопал назад. В итоге он вернулся через полчаса с носовым платком. Потеря была вроде мелкой, но очень обидной, и я помню это событие до сих пор как, наверное, один из самых значимых для меня поступков отца.
Папа 5: Их два.
В мои пять лет родители купили игровую приставку. Первое время мы просто смотрели, как отец играет. Но однажды он дал джойстик мне и предложил научить играть. Это была игра про Черного Плаща. Он терпеливо и спокойно объяснял, что надо делать, чтобы прыгать, стрелять и так далее. Я помню свой восторг от первого перепрыгнутого обрыва. На тот момент это был просто невероятный успех. Сам Черный Плащ и в целом видеоигры до сих пор со мной по жизни идут. Мы с отцом часто играли в игры на двоих до моих лет 16–18. Мы были командой, пусть и в виртуальных приключениях. Я был счастлив в эти моменты. А сейчас работаю гейм-дизайнером, и видеоигры – важная часть жизни. Благодаря ему я стал тем, кем сейчас являюсь. Он помог понять, что всему можно научиться.