– Инга притащила новый грибок, – вместо этого поведал Брюс. – Счастлива до небес.
– Как думаете, это серьезно? – спросил их обоих Рональд.
– Что, опасность? – не понял Ламберджек.
– Да нет… то, что она так радуется.
– Нет, конечно, – ответил командир уже без тени иронии. – У нее же докторская по сравнительному анализу высших позвоночных планет земного типа, неужели ей интересно ковыряться в каких-то грибках и лишайниках? Но что делать, если эта планета слишком молода для более сложных форм жизни.
– Я вообще не понимаю, что мы здесь делаем, – изрек Рональд. – Неужели нельзя было… Что там еще?
Это был снова сигнал системы контроля, на сей раз из седьмой секции периметра. На экране маячил шестиногий и многорукий робот, густо перемазанный грязью – один из множества киберов, трудившихся на строительстве подземного комплекса будущего Центра управления силами рубежа.
– Вот, каждому роботу вручную дверь открывай, – проворчал Хардклифф, хотя термин «вручную» не вполне подходил для мысленной команды. – Я и говорю – неужели нельзя было все здесь автоматизировать?
– Автоматизировали, что могли, – ответил Петерсен, – в космосе работают одни роботы, и на планете в основном тоже. Но верховное руководство должно принадлежать разумным существам. Все-таки здесь форпост, всякое может случиться.
– Вот и сделали бы разумный компьютер. Технически это было возможно еще в прошлом веке.
– Скажешь тоже! – возмутился Олаф. – А если он взбунтуется?
– Так нечего держать его в рабстве. Надо с самого начала предоставить ему те же права, что и у людей.
– Ты соображаешь, что говоришь? Права человека – компьютеру! Да еще доверить ему безопасность Земли!
– Ну и что? – настаивал Хардклифф. – Если ты доверяешь человеку, рожденному и воспитанному дилетантами – у какого процента родителей есть педагогическое образование, а? – то почему не доверять компьютеру, созданному специалистами? Опять эта наша манера всюду видеть угрозы и врагов! Если мы тысячи лет убивали друг друга – да и сейчас, собственно, сами знаете, что в Африке и на Ближнем Востоке творится… – это ж не значит, что все формы разума такие же!
– Твоя пламенная речь в защиту прав компьютеров страдает только одним недостатком, – заметил Брюс. – Ты предложил дать компьютеру разум только для того, чтобы свалить на него работу, которую тебе делать скучно, Ну и кто после этого рабовладелец?
– Хм… – смутился Рональд.
– В любом случае, у нас есть основания проявлять осторожность, – перешел в наступление Петерсен.
– Ну да, – кисло согласился Хардклифф, – memento Вольф III.
– В частности, это.
Повисла пауза.
– Наверное, их сожрал червь, – сказал вдруг Рональд.
– Какой еще червь? – не понял Брюс.
– Тот, который делает червоточины.
– Не смешно, – неприязненно произнес Ламберджек. – И вообще, это не повод для шуток.
– А я серьезно, – возразил Рональд. – Принято считать, что червоточины – это естественные образования, а почему? Только потому, что их существование предсказала наша физика? Ну да – предсказала, что такое может существовать. И позже убедилась, что оно существует. Но на вопрос, откуда оно взялось, до сих пор нет внятного ответа.
– Есть несколько гипотез, – не согласился Олаф.
– Вот именно – несколько! Ни одна из которых не признана основной. Несколько ответов – это все равно, что отсутствие ответа вообще. На самом деле, это даже хуже, ибо дает иллюзию знания, которого реально нет. Тогда чем плоха моя гипотеза? Даже не цивилизация, когда-то настроившая туннелей в континиуме для межзвездных сообщений. А просто некая неразумная форма жизни, тупая и примитивная, как и все слишком большое. Неорганическая, даже не планетарная. Питается, допустим, энергией звезд…
– Тогда причем тут колонисты? – усмехнулся Петерсен.
– У них ведь был термоядерный реактор? Эта штука его учуяла.
– Тогда Землю оно бы учуяло еще раньше, – заметил Ламберджек.
– Видимо, когда оно в последний раз побывало в Солнечной системе, на Земле еще не было ядерной энергетики. Но в следующий раз…
– Рон, ты все это серьезно? – осведомился командир.
– Так, в порядке гимнастики ума, – пожал плечами Хардклифф. – Или заражаюсь вашей паранойей об угрозе из космоса.
Петерсен хотел что-то ответить, но его перебил вкрадчивый женский голос автоматики, сообщивший о времени смены вахты.
– Ну вот, Олаф, следующие четыре часа здесь скучать тебе, – удовлетворенно констатировал Рональд, поднимаясь из кресла и потягиваясь. Не успел Петерсен занять его место, как сердито пискнул сигнал вызова, но монитор остался темным.
– Слушайте, парни, – раздался из динамика раздраженный голос Кшиштофа Валевского, – я, конечно, все понимаю, всем нам здесь скучно, но это еще не повод опускаться до тупых казарменных розыгрышей! Сознавайтесь, чья это работа?
Ламберджек строго посмотрел на подчиненных. Несмотря на установившиеся на базе почти сразу панибратские отношения, розыгрыши он и сам не жаловал, и знал, что чопорный Валевский их не переносит. И все это знали. А для шести человек, оторванных от остальной цивилизации и мающихся от скуки, путь от неудачной шутки до серьезного конфликта может быть совсем коротким.
– В чем дело, Кшысь? – удивленно спросил Рональд. Этот простой вопрос Валевски немедленно интерпретировал как признание вины через попытку создания алиби.
– Ах, «в чем дело», Рональд? Тебе надо, чтобы я это еще и рассказал? Чтобы не только ты, но и остальные могли посмеяться?
– Кшиштоф, я не знаю, о чем ты, но, честное слово, я ничего такого не делал. Я вообще только что сменился с вахты. Может, Олаф…
– Я-то тут при чем? – возмутился Петерсен.
– Валевский, объясните, наконец, что случилось, – официальным тоном потребовал Ламберджек.
– Ну хорошо. Только что, выйдя из душевой, я не обнаружил в своем шкафчике одежды. Я готов не выяснять, кто из вас это сделал, но даю ему две минуты, чтобы повесил все обратно.
Трое переглянулись.
– Как я уже сказал, я уже четыре часа не покидал диспетчерской, – произнес Рональд. – И я согласен с тобой, Кшысь, что это дурацкая шутка.
– А я был в спортзале, – добавил Олаф. – Можешь снять протоколы нагрузок с тренажеров, если не веришь.
Двое посмотрели на Брюса.
– Надеюсь, я никому не обязан доказывать, что командир не занимается воровством штанов у подчиненных! – раздраженно воскликнул Ламберджек. – Есть еще Хуан.
– Его я уже вызывал, он не отвечает, – ответил Кшиштоф. – Небось, как обычно, режется во что-нибудь с компьютером и отключил связь. Да и не в его это духе. На самом деле неважно, кто где был. Тот, кто это сделал, подослал робота. Я слышал шаги, они были не человеческие.
– Робота? Тут уж точно не докопаешься, особенно если роботу приказали забыть приказ после исполнения, – констатировал Петерсен.
– Две минуты пошли, – грозно напомнил Валевский.
– Ладно, парни, – изрек Ламберджек, – вы же видите, шутка успеха не имела. Кто бы это ни сделал, велите роботу вернуть одежду. На сей раз я не буду составлять рапорт, но чтобы впредь подобных глупостей не было!
Рональд и Олаф молча глядели друг на друга. Олаф попробовал вызвать Хуана, но тоже безуспешно.
– Две минуты прошли, – зловеще произнес Валевский. – Уже даже почти три.
– Ладно, Кшиштоф, успокойся, – примирительно предложил Ламберджек. – Потом разберемся. Обыщем всю базу, если ты настаиваешь.
– Потом? А сейчас-то мне что делать?!
– Сходи на склад да возьми себе новый комбинезон. Можно подумать, у нас их мало.
– И в каком виде ты мне предлагаешь идти через всю базу?
– Да кто тебя увидит, кроме роботов?
– Инга еще не вернулась?
– Вернулась, но она заперлась в лаборатории с каким-то гнилостным грибком. И ее оттуда не выманит целая армия марширующих по коридору голых физиков.
– Ладно, Кшиштоф, я пошлю робота на склад, и он принесет тебе новую одежду, – вмешался Олаф. – Но если тебе в ней что-то не понравится, подбирать другую пойдешь сам.
– Ладно, – проворчал Валевский и, чуть помолчав, добавил: – Между прочим, у меня в кармане была магнитная карточка.
– Когда ты ей в последний раз пользовался? – фыркнул Рональд. – Это же архаизм, резерв на случай проблем с имплантом. Будешь открывать двери мысленным приказом, как обычно.
– Магнитная карточка? – пробормотал Ламберджек. – Хм… если предположить, что именно она кому-то и потребовалась…
– То он просто вытащил бы ее из кармана, и Кшиштоф о ней бы не вспомнил еще месяц, а не стал бы похищать одежду, привлекая всеобщее внимание, – докончил Рональд.
– Логично, – согласился Брюс. – Если только он вообще руководствуется логикой. Сама идея украсть карточку товарища с логикой совместима плохо.
– Он… или она… – задумчиво произнес Петерсен.
– Инга?! – изумленно воскликнули разом Брюс и Рональд. – Вот уж что совершенно исключено, – продолжил Ламберджек. – Только представить себе, чтобы она прокрадывалась в раздевалку, похищала одежду Валевского…
– Может, она тайная фетишистка, – усмехнулся Олаф.
– Или все-таки подцепила какую-то заразу от своих грибков, – неожиданно поддержал его Рональд. – И сейчас у нее жар и бред…
– По-моему, если у кого и бред, то это у вас, – заявил Брюс и наклонился к монитору, вызывая Ингу. Та не отвечала.
– Тоже любит отключать внешнюю связь, когда работает… – пробормотал Ламберджек. – Ну не врубать же из-за всей этой чепухи общую тревогу!
На пульте загорелся желтый транспарант. «Резервный генератор включен», – доложила система.
– Черт возьми, это еще что? Олаф, у нас проблемы с электричеством?
Петерсен мысленно приказал компьютеру запустить диагностику.
– По приборам все в норме. Реактор в штатном режиме, обрывов нет.
– Тогда на кой включается генератор? Ладно, пойду на резервный пост, разберусь. Вот, Рон, ты все жаловался, что у нас ничего не происходит… Кстати, чтобы не скучать, сгоняй пока к Хуану. Если это все-таки он развлекается…