«Ответ в себе ты поищи,
Когда огонь и тьма
Столкнутся вновь в душе твоей,
Сойдутся в ярком сне.
И, если правильный ответ сумеешь ты найти,
Развеет тьму, уймет огонь
Лучистая звезда».
– Что за загадки, Симург? – недовольно поморщилась я. – Или ты пророком стал?
Или я сама?.. Случается, что тебе снится сон, а такое чувство, что это уже снилось, и ты четко представляешь, что будет дальше. Но не в этот раз. Что же это за огонь и тьма? В Городе есть только одна стена мрака. И света тоже. Смертельного для меня. Да и стихи я сочинять никогда не умела. Похоже на ту безвкусицу, которую я пробовала писать лет в шесть. Потом забросила.
Прежде чем я успела спросить поконкретнее, Симург перевел тему разговора.
– Спасибо за хороший сон, Валя.
– Не за что, – ответила я. – А разве это мой сон? Я думала, это ты придумал Город.
– «Думала», «придумал»… Да я живу в ваших снах, понимаешь! Я существую только в человеческих сновидениях, закрепляю их, не даю рассыпаться.
– Выходит, ты сидишь у меня в голове?
– Вот глупышка. Говорю же, не в голове – во снах. Знаешь, в чем отличие симбиота от паразита?
– Симбиот что-то берет, но что-то и дает взамен, а паразит – только берет, не спрашивая разрешения. Я права? Только причем тут?..
– Вот-вот. Можешь считать меня симбиотом.
– Значит… Получается, что ты живешь в моем сне, взамен предлагая…
– Да, я лечу людей, раскрываю в них способность исцеляться. Но это не всегда выходит.
Симург вновь вздохнул.
– У тебя, наверное, возникает вопрос, почему я поселился именно в твоем сне? Ответ ты уже знаешь.
– Потому что я больна?
Невидимый собеседник промолчал.
Меня посетила неожиданная мысль.
– Подожди! Раз есть симбиоты, значит, могут быть и паразиты?
Опять ответа не было. Но мне показалось, что Симург посмотрел в сторону, откуда приходит тьма.
Порой странные мысли сообщает мое подсознание. Хотя во сне не бывает ничего невозможного. Тем более, в разговоре с самим собой. Во сне все понятно и естественно. И совсем не удивительно. Не замирает сердце, как днем, когда ты вспоминаешь свой ночной сон – было или не было?
Когда между нами произошел этот разговор? Месяц назад, два? Сколько ночей я уже провела в своем Городе? Не помню…
Я уже спрашивала, не может ли Симург «закрепить» другой мой сон? Нет, не может, не найдет тогда ко мне дорогу. Так что моря я не получу даже во сне. Все совершенно неправильно! Это же мой сон, а значит, это не просто Город. Это должен обязательно быть Морской Город. С чайками – ты же слышишь, Симург, слышишь, как они кричат вдали? Их крики очень далеко, конечно, но это чайки. И с морским ветром, который иногда гуляет по улицам вместе со мной. Если бы ветер умел говорить, то он бы меня успокоил, что да – он морской ветер, не то что ты, Симург, который все больше молчит и вздыхает. Или говорит загадками. Ведь я определенно слышу морскую свежесть. А раз море рядом, то я обязательно когда-нибудь к нему выйду. Я найду дорогу, которая выведет меня к морскому берегу.
Я до сих пор ее ищу.
В Городе нельзя войти дважды на одну и ту же улицу. Они во всех моих снах разные. И в то же время – одинаковые. Я хожу по улицам Города, словно встречая старых знакомых, которых уже успела позабыть. Неизменной остается только центральная площадь со статуей какого-то генерала на коне, стоящей возле ни разу не работавшего фонтана. Вид у генерала совсем не воинственный. Он сидит на коне и как-то очень неуверенно смотрит вдаль, туда, откуда обычно наплывает на Город мрак. Надпись на статуе давно стерлась, и прочитать, кем является всадник, совершенно невозможно. Я называю его генералом, на что статуя совсем не обижается.
Сегодня возле статуи на каменной ограде фонтана сидит мальчик. Он очень пристально разглядывает робкие стебельки, пробивающиеся сквозь камни.
– Саша, привет!
Сашка вздрогнул от неожиданности, как и в первый день нашего знакомства.
Не знаю, кто тогда больше удивился – я или он. Хотя Сашка, по-моему, не так уж сильно, зато я стояла с открытым ртом. Еще бы – увидеть человека в пустом Городе. В своем сне.
Он был очень стеснителен. Слова приходилось из него просто вытягивать. Саша все больше разглядывал что-нибудь, захватившее его внимание. Но я почему-то сразу поняла, что он не персонаж моего сна. Уж слишком Сашка несуразный какой-то. Совсем на меня не похож. И поэтому – он живой. Просто приходит в мой сон. Из своего, наверное. Во сне как-то забываешь выяснить такие мелочи – откуда и зачем. Приходит и все, значит, так нужно. Если честно – я его ждала, а Саши не было уже несколько снов.
– Смотри, – смущаясь, сказал он, – пускай это не море, но, думаю, что тебе понравится.
Саша протянул руку над замершей трубой фонтана, замаскированной среди камней, и, зажмурив глаза, что-то негромко зашептал.
– Что ты делаешь? – засмеялась я.
– Подожди, не мешай, пожалуйста, – проговорил он еле слышно.
Вдруг в трубе что-то забурлило, забулькало, и из нее вырвалась мутная струйка ржавой воды. Я заинтересовалась, нагнулась ниже… и едва успела увернуться от ударившей струи фонтана.
– Ой!
Вода била вверх, поднимаясь все выше, рассыпаясь в стороны водяной пылью. В воздухе заиграла радуга. Я в первый раз в жизни видела настоящую радугу! «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Точно, все семь цветов! Саша смеялся, подставив ладони падающим брызгам.
– Ты волшебник? – спросила я.
– Мы же во сне, – ответил он. – Мне кажется, что тут возможно все. Пойдем искать твою дорогу к морю?
– Пойдем!
И мы пошли по забытым улицам Города. За нами следовал незримый Симург.
– Пора прощаться? – спросил Саша.
Я посмотрела на подступающую стену тьмы. Непроглядный мрак был ближе, чем пылающий свет в противоположной части Города.
– Да, – ответила я. – Пора.
Он постоял, переминаясь с ноги на ногу.
– Ну, тогда я пошел? Я обязательно скоро вернусь.
Саша с тоской посмотрел на стену тьмы, повернулся, и, не оглядываясь, зашагал прочь.
– До свидания, – сказала я.
Стена кошмара была уже совсем рядом. Время покидать Город, но я все стояла и смотрела на бушующую тьму, захватывающую улицы. Во мраке шевелились ветви черных деревьев, живые, как щупальца осьминогов. Словно гигантские черви, они что-то ловили, видимое только им, сжимались и пульсировали. Дальше во мгле темные заросли теряли очертания и сливались в сплошную черноту. В ней ничего не было видно, но воображение рисовало такие картины, от которых волосы начинали шевелиться на голове. Казалось, что кто-то огромный передвигается там, охает и давит улицы Города толстыми лапами.
Хотя царит полная тишина.
Это только моя фантазия. Мой сон. Ничего этого нет. Я закрыла глаза.
Когда я их открыла, то там, за границей тьмы, стояла девушка. Белое нечеткое пятно на черном фоне. Белое платье и белые длинные волосы. Бледное вытянутое лицо. И большие глаза с черными зрачками. Они пристально смотрели на меня.
Белое в черном. Разлитые чернила вокруг чистого листа. Кто ты? Почему черные глаза так зовут и притягивают? Я отшатнулась назад и проснулась.
И уже в том коротком промежутке времени, когда просыпаешься, но сон еще не отпустил из своих цепких объятий, я услышала слова Симурга, словно ответ на свой не прозвучавший вопрос.
– Это Королева кошмаров.
Кто была эта девушка из моего сна? Мне казалось, что я ее где-то уже видела, но где – вспомнить не могла. Быстрее бы попасть снова в Город и расспросить о ней Симурга. Да и Сашку хочется поскорее увидеть. Как странно, вроде бы только расстались, а вновь хочется с ним встретиться. Хорошо вдвоем рука об руку бродить по тихим пустынным улицам Города. Неужели я скучаю? Странное чувство, я думала, что могу испытывать нечто подобное только к маме, когда она где-то задерживается и долго не возвращается домой.
У меня нет друзей.
Есть, правда, моя двоюродная сестра Алена, которая одно время довольно часто ко мне приходила. Но нам было неинтересно друг с другом. Алена ничего не понимала в моих книгах и увлечениях. Вернее, не хотела понимать. Какое ей дело до того, как высекали из камня гигантские фигуры острова Пасхи, когда есть глянцевые журналы с красавицами на обложках? Общих тем мы так и не нашли. Вскоре Аленка начала приходить все реже и реже, чтобы как-то незаметно исчезнуть из моей жизни, оставшись только подругой-отвечающей-по-телефону.
Я так подозреваю, что это моя мама попросила ее тогда приходить ко мне. Боится, что я расту очень нелюдимой.
У меня нет друзей.
Но думаю, что уже есть. Я улыбнулась своим мыслям. И тут внезапно меня пронзил страх. Что если это всего лишь мой сон, плод больного воображения? Вдруг я схожу с ума? И никакого Сашки по-настоящему не существует? Пускай побыстрее пробежит время до ночи, когда из Города схлынет обжигающий свет, прогнавший стену кошмара. Тогда меня вновь встретит невидимый Симург.
Но встретил меня не Симург. Да и очутилась я вообще не в Городе. Не было привычной туманной реки – мгла сковывала мои ноги. Из тьмы расползались и шевелились под ногами ветви-щупальца. Вокруг живой подвижной кляксы возвышались черные деревья с голыми ветвями. Щупальца наползали на них, и, казалось, сливались с черными неподвижными стволами. Сквозь сеть ветвей давило необъяснимой угрозой багровое небо. Наверное, я стояла в центре этого ужасного леса, а он все рос и рос дальше, увеличиваясь в размерах, вгрызаясь в обычные сны людей, заставляя просыпаться от собственных криков, но не раньше, чем выпьет из них энергию сна.
Откуда я это узнала? Я смотрела в черные глаза Королевы кошмаров, сидящей на черном пне передо мной, и вместе с взглядом ко мне приходило понимание.
«Знаешь, в чем отличие симбиота от паразита»?
– Зря ты меня боишься, – улыбнулась белая девушка.
Проснуться, немедленно проснуться. Почему не получается?