– Кроме логики, есть еще обстоятельства…
– Вот именно! К этим обстоятельствам я и собираюсь перейти. Все произошло бы именно так, как я описал. Но в планы Толика вмешались обстоятельства. Я приехал не в девять утра, а в половине двенадцатого. Фокус с часами и пиджаком…
– А кстати, при чем здесь пиджак? – перебила Полина.
– Ну, это же ясно, – недовольный, что меня перебили, нетерпеливо начал я объяснять. – Толик надел пиджак на труп Сотникова, для того чтобы замедлить остывание тела. Убийство произошло раньше, примерно в начале одиннадцатого. А может, еще раньше. Нужно было, чтобы температура тела соответствовала времени на часах.
– Понятно. Но глупо. Пиджак в жару выглядит очень подозрительно. На это могли обратить внимание.
– Судя по тому, что ты рассказывала, не обратили бы. Как бы там ни было, Толику пришлось от этого плана отказаться. Но, думаю… да нет, я совершенно в этом уверен, что когда он нам позвонил, и часы, и пиджак имели место быть.
– И почему ты в этом уверен?
– Да потому что Анатолий звонить стал бы в самый последний момент, когда уже все подготовил. Звонить из кабинета Сотникова было очень опасно, могли услышать его голос – чужой голос в такое неурочное время, – постучать в кабинет, поднять панику, если бы не открыли. До этого Анатолий действовал осторожно, тихо…
– Убил по-тихому! – насмешливо проговорила Полина.
– Ну да. Анатолий вошел в кабинет к Сотникову, застал его врасплох, ударил по голове, тот и вскрикнуть, думаю, не успел.
– Нет, как хочешь, но это самый скользкий момент в твоем рассуждении.
– Но в твоем видении были часы и пиджак. Как еще объяснить такое расхождение в деталях? – обиженно проговорил я, понимая, что Полина, возможно, права. – В твоем видении были, а в реальности их не оказалось. Не оказалось потому, что я изменил заданное будущее. – Я немного помолчал, справляясь с обидой и раздражением. – Ну вот, Толику, когда он узнал, что я собираюсь сразу приехать, пришлось по ходу переделывать план. В кабинете Сотникова я должен был появиться не позже двенадцати. Таким образом, время убийства – двенадцать пятнадцать – уже не подходило. Он снял с трупа пиджак, который и в самом деле выглядел подозрительно, но уже не помогал, повесил часы на место. Все это проделывать ему пришлось в спешке. Потом он протер все предметы, к которым прикасался, но на часах с внутренней стороны вполне мог остаться отпечаток.
– Вполне мог?! – возмутилась Полина. – И в этом заключаются все твои доказательства? Да он, скорее всего, вообще никаких отпечатков нигде не оставил, потому что был в перчатках. По твоему рассказу выходит, что Анатолий хорошо подготовился к убийству, все продумал до мелочей. И что ж? Забыл о такой важной вещи, как отпечатки пальцев?
– Мне почему-то казалось, – растерянно проговорил я, – что он без перчаток.
– Казалось! – передразнила Полина.
Теперь я и сам не понимал, почему так подумал. Вся моя наглая самоуверенность разом исчезла. Я вдруг впал в другую крайность: почувствовал себя глупым, никчемным, абсолютно бестолковым детективом.
– Ну, попробую в таком случае блефовать, – уныло произнес я, поднялся с дивана и поплелся в прихожую – пора было ехать к Толику.
Толик обрадовался моему приходу. Вот уж чего я никак не ожидал! Это меня сбило, ведь явился к нему я отнюдь не с дружеским визитом. Я долго не мог начать разговор: что-то мямлил, заговаривал совсем не о том, перескакивал с одной пустой темы на другую.
– Хочешь пива? – спросил Толик и, не дожидаясь ответа, достал две баночки из холодильника – мы сидели на кухне.
Я открыл банку, чтобы потянуть время и сосредоточиться на главном, сделал глоток. Да что, черт возьми, со мной такое происходит?
– Видишь ли, – начал я и жутко разозлился на свой мягкотелый тон. – Знаешь, – предпринял я новую, такую же мягкотелую попытку, – я пришел к тебе не просто так, не в гости.
Толик нахмурился, основательно приложился к банке, потом тряхнул головой и сказал то, чего я тоже никак не ожидал услышать.
– Знаю. Я сам хотел к тебе прийти в агентство, но все как-то… – Он подергал плечами, будто у него затекла спина от долгого сидения. – Да и ничего это не изменит. Вляпался, теперь не расхлебаешь.
– Вляпался? – вскричал я, отставив банку и вскакивая с табуретки – наконец-то он смог меня разозлить. – Ты убил человека и называешь это «вляпался»?
– Дерьмо был человек, между нами говоря, – каким-то погасшим тоном проговорил Толик. – Да и не убивал я его, даже не думал.
– Ну да, – я зло рассмеялся, – он умер сам!
– Сам, – подтвердил Толик. – Но кто в это теперь поверит?
– Никто!
– Потому я и не пришел к тебе.
Толик опять приложился к банке. Допил, достал из холодильника новую, открыл и опять долго пил, как будто его одолевала страшная жажда.
– Ну все! – не выдержал я, отобрал у него банку, поставил на стол. – А теперь рассказывай.
Мне не пришлось на него давить, пугая уликами, в реальность которых, откровенно говоря, я уже и сам не верил. Он все рассказал добровольно, причем с такой готовностью, словно изливал душу. Оказалось, что я многое угадал, излагая Полине свою версию происходящих событий. И часы, и пиджак – все совпало. И Толик действительно был без перчаток. По той простой причине, что, как он уверял, никакого убийства не замышлял.
– Мы с отцом занимались букмекерским делом, – начал Анатолий свою исповедь – добровольное признание. – У нас было несколько залов, пять спортивных кафе, в которых принимали ставки, и двенадцать пунктов в разных районах города. Дела шли прекрасно, пока не появился этот Сотников.
– Где появился?
– Не знаю, где отец с ним познакомился. Может, в одной из наших кафешек, может, еще где. Но это Сотников подсадил отца на наркотики, зуб даю, он.
– Почему ты так решил?
– Да потому что до Сотникова отец никогда к наркотикам не притрагивался. Выпивать – бывало, но наркотики – никогда. А потом отец стал самым настоящим наркоманом, его, кроме наркотиков, больше ничего не интересовало. Ну, Сотников ему и предложил у него в клинике полечиться.
Толик замолчал и снова приложился к пиву.
– И что?
– А то! – зло выкрикнул Толик и грохнул банкой об стол. – Не знаю, что Сотников с ним сделал, я это и хотел у него узнать, да он не вовремя коньки откинул, только через полгода все дело сдохло! Отец написал мне письмо перед тем, как застрелиться. Он как-то узнал, что этот Сотников через подставных лиц делал ставки. Но главное не это. Отец писал, что он влез в его голову и точно знал, какие нужно делать ставки. Я не совсем тут понял. – Толик удрученно обхватил лоб. – Да, думаю, отец и сам не до конца понимал. Но то, что Сотников нас разорил, это точно.
– Влез в его голову? – переспросил я. – И узнал, какие ставки нужно делать? Но разве твой отец знал, на какую команду ставить?
– Да нет! Откуда?!
– Так почему ты решил, что это Сотников вас разорил?
– Так написал отец, а я не очень-то понял. Вот и хотел у Сотникова узнать. Мне нужно было с ним встретиться и поговорить. Ну да, я пришел с пистолетом! – закричал Толик, почему-то с ненавистью глядя на пустую банку из-под пива.
– С пистолетом? Вот как!
– Да нет, не для того, чтобы убить. Я просто хотел его припугнуть. Да и пистолет-то был не заряжен, я специально не стал заряжать, чтобы случайно не пальнуть в этого гада. – Он схватил пустую банку и яростно смял ее в кулаке. Наверное, это помогло ему успокоиться, потому что заговорил он гораздо спокойнее. – Я долго готовился. Устроился в магазин, где работает Алевтина. Все так подстроил, чтобы она мне предложила место. А ведь это я их охранника переманил в другую фирму. Там тоже была целая комбинация. Ну, когда их охранник уволился, «случайно» встретился с Алевтиной на улице. Предстал в жалком виде, зная, что на это она клюнет.
– Ну, ты и сволочь! – не выдержал я.
– А что мне было делать, что, скажи?! Сам бы побывал в моей шкуре, я бы на тебя посмотрел! – Толик отшвырнул смятую пустую банку и достал из холодильника две новые. Интересно, какой у него там запас?
– Я не знал, где можно поговорить с Сотниковым без свидетелей. Домой же не придешь, там Алевтина. Стал за ним следить, караулить удобный момент. Но он, сволочь, либо на работе торчал, либо в командировки уезжал, либо… В общем, подкараулить его никак не удавалось. Ну и решил нагрянуть, когда у него будет ночное дежурство.
– График дежурств Сотникова тебе, конечно, был известен от Алевтины?
– Ну да, – нетерпеливо проговорил Толик. – Для того и устроился в этот магазин. Пришлось за ней немного приударить, позвать на свидание…
– Так что ж, в эту ночь… – Я был так возмущен, что не мог говорить, слова застряли в горле. Я сделал основательный глоток пива из своей банки и только тогда смог продолжить: – После того, как убил Сотникова, ты отправился к Алевтине?
– Ну да, – Толик кивнул, – в ту ночь я был у Алевтины, но Сотникова не убивал, он сам копыта откинул, я же тебе уже целый час об этом толкую.
– Вот ведь падла! – не сдержавшись, выругался я.
– Это ты о ком? – с наивным любопытством воззрился на меня Толик. – Если об Алевтине, то зря. Она девчонка что надо, не какая-нибудь потаскушка. И любила только тебя, не знаю только, почему называла Стасом, ну это ваши дела. Все уши мне про тебя прожужжала. А согласилась со мной закрутить – так это от безысходности. Несчастная у нее была жизнь с этим ее муженьком.
– Да нет, это я о тебе. Впрочем, и она хороша.
И тут мне в голову пришла одна мысль, от которой стало дурно. А что, если они сообщники?
– Алевтина была в курсе твоих планов?
Задавая этот вопрос, я понимал, что он в любом случае не признается, не выдаст Алевтину, даже если они сообщники, но по его реакции я бы понял, так это или не так.
– Да ты что?! – возмутился Анатолий, так искренне возмутился, что я сразу ему поверил. Слава богу, Алевтина не причастна.