В результате этих экспериментов Дженсен помог немного восстановить лес, а также убедил себя, что был прав в отношении мегафауны и крупных плодов, которыми питались эти животные. После этого он переключился на другие идеи, которых было великое множество. Дженсен сделал много новых предсказаний, которые вполне поддавались проверке. Однако он не ставил перед собой такие цели. Как он заявил в электронном письме, ему «неинтересно» провести остаток жизни, «нарезая колбасу все тоньше». Мы полагаем, он имел в виду, что для себя он решил в целом вопрос о плодах и мегафауне и был вполне удовлетворен этим результатом. Все же оставалась еще одна большая загадка. Дженсен начал свое исследование видов деревьев с большими плодами, которыми могли питаться вымершие крупные животные, с того, что выявил те виды древесных растений, семена которых внутри плодов гибли под своими материнскими деревьями. Но почему эти деревья не вымерли окончательно? Прошло 10 000–12 000 лет с момента исчезновения мегафауны, а возраст самих деревьев, которые он обследовал, был гораздо меньше 10 000 лет. У этих растений сменилось много поколений. Каким-то образом достаточное количество их семян выжило, проросло и стало деревьями, обеспечившими сохранение вида. Но как это произошло?
Возможно, некоторые деревья выросли из семян, рассеянных коровами или лошадьми. Однако это не объясняло, как могли сохраниться все виды, ведь плоды некоторых из них лошади и коровы не едят. Кроме того, между вымиранием мегафауны и завозом лошадей и коров из Европы был значительный временной промежуток — около 10 000 лет. Другие деревья в распространении семян могли полагаться на более мелких животных, таких как грызуны или попугаи‹‹123››. Недавно было обнаружено, что у одного вида пальм в Бразилии, в тех популяциях, где локально вымерли виды птиц с большими клювами, плоды стали мельче‹‹124››. Некоторые крупные плоды могут также приплыть на новые места, если падают в реки и обладают хорошей плавучестью[105]. Но едва ли такой способ распространения может объяснить выживание всех видов деревьев с плодами, которыми некогда питались представители мегафауны. Впрочем, существовала еще одна возможность.
После вымирания мегафауны численность человеческих популяций в Америке, да и во всем остальном мире стала еще выше. В это время люди, вероятно, начали потреблять больше плодов, чем когда-то съедали все крупные животные, вместе взятые. Многие плоды, такие как кассия и хикаро, в процессе эволюции приобрели твердые покровы, защищающие их от поедания мелкими млекопитающими, в том числе и приматами. Но эта защита была бессильна против каменных орудий. Более того, поскольку эти плоды специализировались на привлечении очень крупных животных с соответствующими потребностями в питательных веществах, они часто были сладкими, а порой также богатыми жирами или белками. Если запретные плоды когда-либо существовали, то это были именно они — плоды с сильными ароматами и зачастую вкусной мякотью, которые миллионы лет оставались недоступными для приматов. Теперь, в отсутствие мегафауны, они висели никем не востребованные. И их можно было вскрыть острым камнем.
Возможно, люди частично взяли на себя ту экологическую роль, которую когда-то играли гигантские ленивцы, мастодонты, гомфотерии и им подобные. Эта гипотеза предлагает простое проверяемое предсказание. Если люди играли важную роль в сохранении этих видов, следует ожидать, что распространенность видов деревьев с полюбившимися людям плодами окажется существенно больше, чем видов деревьев с крупными плодами, которые люди не едят.
Дженсену в 1980-е гг. было трудно проверить распространенность тех или иных видов древесных растений с соответствующими плодами, так как данные о распределении видов тропических растений были недостаточно полны и плохо систематизированы (да и в любом случае он не собирался заниматься «нарезкой колбасы»). Эти данные все еще достаточно скудны (и в них не хватает сведений о видах, вымерших до того, как такие данные начали собирать, то есть за весь период между 10 000 лет назад и примерно 1920 г.). Однако теперь они, по крайней мере, сведены воедино. Недавно несколько групп исследователей использовали различные варианты этих только что систематизированных исторических данных, чтобы сравнить редкость растений с плодами, которые могли есть вымершие животные, с остальными. Проделав это, они показали, что деревья с крупными плодами, которые распространялись представителями мегафауны, больше подвержены риску вымирания, чем деревья, распространяющие семена другими способами‹‹125››. Так, например, бундук канадский (Gymnocladus dioicus), вид бобовых с крупными деревянистыми (до четверти метра длиной) плодами, теперь является редкостью на территории своего ареала, изредка встречаясь по берегам рек в тех местах, куда могут приплыть их семена‹‹126››. Однако одна группа исследователей обнаружила еще кое-что интересное.
Группа ученых под руководством Мартена ван Зонневельда из всемирной исследовательской организации Bioversity International с филиалом в Коста-Рике собрала список видов тропических деревьев с крупными невскрывающимися плодами, произрастающих в Новом Свете. Затем они разделили эти виды на три группы: 1) растения с плодами, которые не употребляются в пищу людьми (на основании сведений о народностях, обитающих в лесах Америки); 2) растения, плоды которых люди едят; 3) культивируемые растения, плоды которых употребляются людьми в пищу. Затем исследователи смогли вычислить средний географический ареал для каждой из трех групп. Предположив, что древние люди, возможно, помогли спасти эти виды растений, поедая их плоды, распространяя их семена и даже целенаправленно выращивая их, ван Зонневельд ожидал увидеть, что виды, плоды которых люди считают вкусными, будут иметь больший ареал, чем те, которые невкусны для людей и не используются ими в пищу.
Например, нечто подобное было выявлено для гледичии (Gleditsia triacanthos). Гледичия — бобовое дерево, которое, как и изучаемая Дженсеном кассия, имеет длинные (до 50 см) твердые плоские бобы. Внутри этих бобов находятся семена, окруженные сладкой мякотью. Как и у кассии, бобы гледичии не вскрываются и остаются гнить там, где падают. Но тем не менее гледичия довольно широко распространена, тут и там можно увидеть рощицы высоких деревьев с разветвленными колючками и ажурной кроной, особенно на западе Северной Каролины и на востоке Теннесси. Такие рощицы обычно встречаются во влажных условиях по берегам рек, хотя сами деревья лучше растут в более сухих местах на возвышенностях. Недавно Роберт Уоррен, эколог из Государственного университета штата Нью-Йорк в Буффало, продемонстрировал, что практически все области произрастания гледичий являются местами бывших индейских поселений, а именно тех, где примерно с 1450 по 1840 г. проживали индейцы чероки‹‹127››. Чероки использовали гледичию для изготовления напитков. Мякоть плодов гледичии применялась как подсластитель. Вкус гледичии доставлял им удовольствие. Таким образом, чероки и их предки, по-видимому, способствовали выживанию этого вида. Возможно, они даже сеяли его семена. Поэтому там, где обитали чероки, дерево выжило. Что, если нечто подобное произошло с теми растениями, которые мы связываем с мегафауной и плоды которых оказались для человека наиболее вкусными? Именно это и хотел проверить ван Зонневельд.
Рис. 5.2. Плотность распределения деревьев гледичии в зависимости от расстояния от бывших поселений чероки
Сведений о вкусовых предпочтениях древнего населения Америки нет, но ван Зонневельд сумел найти базу данных по плодам, употреблявшимся в пищу племенами тропических лесов Америки за последние 100 лет. Например, в этой базе данных зафиксировано, что люди ели плоды «вонючего носка» (Cassia grandis) и еще двух видов кассии (C. leiandra и C. occidentalis). Но более подробной информации там не было (например, кто ел эти плоды, где и на протяжении какого времени). Приходилось довольствоваться только перечнем видов. Когда Зонневельд и его коллеги сравнили те растения, плоды которых люди использовали в пищу, с теми, плоды которых они не ели, то обнаружили, что ареал первых в полтора раза превышает ареал видов деревьев, предположительно связанных с мегафауной, но с плодами, несъедобными для людей. Еще больше оказались ареалы растений с крупными плодами, которые люди в настоящее время выращивают‹‹128››. И наоборот, у видов растений с плодами, которые никогда не шли в пищу людям, включая и некоторых родственников кассии, ареалы оказались маленькими и постоянно сокращающимися. Похоже, люди помогли спасти многие виды деревьев, связываемые с мегафауной, поедая их плоды. Все эти виды плодовых деревьев спасло то, что они дают вкусные с точки зрения людей плоды. Или, иначе говоря, их спасло наше восприятие вкусного. Тем временем другие виды страдают; плоды этих растений выделяют ароматы для привлечения гигантских млекопитающих, день за днем, год за годом, — тех самых гигантских млекопитающих, которые больше не придут[106].
Глава 6. О происхождении специй
Количество вкусов бесконечно, ибо любое растворимое тело имеет особый вкус, совершенно не похожий ни на какой другой.
И, наконец, для свиньи майоран нестерпим, и боится
Всех благовоний она: это яд ведь щетинистым свиньям,