Мордоворот перевёл затуманенный яростью взгляд на неё. Не вздрогнуть стоило больших усилий, но она кивнула в ответ.
— Да, — подтвердила Инга Александровна, — Те, кто работают на Петроградском, видят этих Ань годами. Они все наркоманки. Попрошайничают, пока не вырастают в девушек, потом их расставляют на панели.
— Она же просто больной ребёнок, — прохрипел волосатый, но начал опускать парнишку, — Какая проституция?
— Самая обычная, — ответила Инга Александоровна, — Вы спровоцировали его, сняв попрошайку с точки.
Страх понимала, что её слова не отменяли того, что рябой ударил в лицо ребёнка, но спокойный тон вроде бы сбил весь боевой запал патлатого мордоворота. Этот здоровый мужик должен понять, что тощий, рябой парнишка — тоже жертва.
Вообще, мужик был хоть и здоровый, но выглядел интеллигентно. Непонятно, почему из мирного и респектабельного мужчины так и прёт агрессия. Из неё и из самой вот-вот готово выплеснуться что-то подобное.
— Пусти…
Пискнул парень, рябое лицо его совсем уж нехорошо покраснело. Но отпустить того без напутствия здоровяку было, конечно, никак нельзя.
— Ещё раз ударишь ребёнка — найду… Внял?
Парень испуганно кивнул.
— Угу…
Инга Александровна молча наблюдала за безобразной от самого начала и до конца сценой. Всё вроде обошлось без кровопролития, но уже через полчаса на площадь Трёх вокзалов прибежало страшное нечто, место которому было в Парке Юрского периода. Это существо было похоже на динозавра и, одновременно, на обезьяну, покрытую бронёй из кости, шипов и каких-то щитков или бляшек.
Она уже решила закрывать забегаловку и ждала, когда подойдёт Авдеич, чтобы тот отнёс скоропортящиеся продукты в холодильник универсама, когда из-за угла выскочило оно. Чудовище из похмельного бреда.
С Ингой Александровной натурально приключилась медвежья болезнь. Шикарные штаны, которые она пошила в ателье, были безвозвратно испорчены. Благо, что можно ходить с голыми ляжками, не привлекая к себе особого внимания. Для женщины штаны — не обязательный элемент гардероба.
Но все эти посторонние мысли пришли в голову потом, а до этого увидеть тварь размером с бегемота на Петроградском вокзале было как откровение. Если ещё учесть, что гигантская серая тварь рубила людей напополам длинными когтями и походя засовывала передними конечностями кровавые куски в слюнявую клыкастую пасть…
Не помнящая себя от страха Инга Александровна Страх бежала так, словно решила стать новым чемпионом по бегу на короткие дистанции. И не мешали ей тридцать лишних килограмм и шестой десяток лет. Из-за слез она бежала, разбирая лишь общие силуэты и направление.
— Девочки! Девочки! Там такое! — запричитала она, забежав в универсам к коллегам, — Закрывайтесь быстрей!
— Да что случилось? — спросила Тамара Георгиевна неестественно севшим голосом, — Объясни толком…
— На площади динозавр людей жрёт! Вот что!!! — выкрикнула она и разрыдалась.
Наверное просто ко всем своим бедам и неудачам она ещё и сошла с ума.
— Динозавр? — недоверчиво уточнила Тамара Георгиевна.
Но ответить Инга Александровна уже не могла, так как не могла остановить рыдания. Кто-то из продавцов отвел её в уборную и снабдил бутылкой минеральной воды. Когда она вернулась в торговый зал, то на площади уже стреляли очередями и страшно кричали люди.
Глава 4
Директор универсама «Невский» Тамара Георгиевна не поверила в рассказ про динозавра и решила проверить, что такое происходит вокруг. Пока Инга Александровна приводила себя в относительный порядок, женщина ушла, и больше её никто не видел. Оставалось только гадать о её судьбе. Инга Александровна догадывалась, что произошло, но удержать всех остальных от повторения судьбы Тамары Георгиевны не могла.
Не остались на рабочем месте и почти все остальные сотрудники, ушедшие по домам. Наверное, они думали, что поступают правильно. Возможно, они и сделали верный выбор, но Инга Александровна боялась гориллообразного динозавра, жравшего людей как конфеты. Выгнать её из магазина сейчас не смог бы, наверное, никто. Поэтому она осталась внутри универсама «Невский» вместе с грузчиком Авдеичем и ночным сторожем Маричем. Вообще, его имя было Игорь, но почему-то все окружающие звали его только по фамилии.
Когда двери закрылись за последними ушедшими по домам сотрудниками, в магазине повисла тишина. Из-за этого в просторном торговом зале были прекрасно слышны звуки, доносившиеся с улицы. Непостижимым образом они проникали отголосками и продолжали гулять гулким раскатистым эхом. От такой «тишины» становилось только страшней.
А снаружи творилось явно что-то из ряда вон выходящее. Там стреляли очередями из автоматического оружия, неразборчиво и хрипло орали в мегафон, гудели клаксонами, страшно кричали люди и выли сирены экипажей жандармерии. А в завершении раздалось два взрыва.
— Ф1? — настороженно спросил Марич.
— Не-е-е, — пренебрежительно-снисходительно ответил Авдеич, сидя на корточках и выпуская вонючий дым сигареты без фильтра через нос, — Это помощней что-то. РГД-5 скорей…
— А какая разница? — уже не скрывая испуг, спросил Игорян.
— Да… Как тебе сказать? — протянул расписной грузчик, — Одна граната мощней, но осколки в ней легче. Другая с тяжёлыми осколками, но взрывчатки в ней меньше…
Авдеич замолчал, старательно туша сигарету.
— А зачем так? — суетливо спросил охранник.
— Затем, что разница в назначении, чудак ты печальный, — ухмыльнулся стальными зубами грузчик, — Одна граната наступательная, её можно в поле спокойно перед собой бросить.
— А другая?
— Другая — оборонительная, — снисходительно пояснил Авдеич, — Бросать только из укрытия такие подарочки можно, или самого осколками посечёт.
Инга Александровна воспринимала разговор мужчин в пол-уха, прислушиваясь в основном к происходящему на улице. Коллеги также не пропустили этот бесплатный концерт.
«Невский» был большим сетевым универсамом, кроме всего прочего, здесь торговали и свежим мясом. Чтобы это самое мясо оставалось свежим при любых обстоятельствах, хозяева озаботились приобретением мощных холодильных установок и независимого генератора электрической энергии, чтобы сигнализация, холодильники, кассовые аппараты и менее важные для функционирования большого магазина системы не прекращали работу ни при каких оказиях. Вот и сейчас, дизель в подвале молотил, обеспечивая универсам электричеством.
После того, как опытный Авдеич авторитетно заявил, что, похоже, снаружи стреляют из крупнокалиберного пулемёта, Страх наконец-то решила, что инициативы от мужиков не дождаться и взяла слово:
— Вам не кажется, что нам пора выдернуть из розетки неоновую вывеску? — нервно спросила Инга Александровна.
— Верно, — спокойно подтвердил Авдеич, — Света нет по всему району. «Невский», должно быть, светится сейчас не так ярко, но когда стемнеет, будет сиять как ёлка новогодняя…
Марич хотел какое-то своё мнение озвучить, рот даже открыл, но, не сговариваясь, слушать его не стали. Заглушить дизель-генератор, радикально прекратив подачу электричества, оказалось делом двух секунд. Всего-то и нужно было дернуть за старомодный рубильник. Если снабжённый большими витринами из толстого закалённого стекла торговый зал освещался снаружи, то подвальные помещения натурально погрузились в темноту.
— Пойду с крыши осмотрюсь…
Сообщил о своём решении Авдеич. Он непостижимым образом преобразился, попав в экстремальную ситуацию, и, вроде, стал даже выше ростом. Как ему удавалось сохранять хладнокровие перед лицом неизвестности и опасности? Вот, одутловатый и холёный Марич поплыл и явно был близок к панике, как, впрочем, и Инга Александровна.
— Я с тобой…
Грузчик небрежно пожал плечами. «Невский» не был высоким зданием, но с его крыши в просвет между домами было прекрасно видна значительная часть Площади трёх вокзалов.
— Пригнись, бли-и-и-н…
Сильная клешня Авдеича, которого Инга Александровна всё время знакомства считала рохлей и слабаком, с неожиданной для неё силой нагнула её к не слишком чистому гудрону.
— Что дальше? — испуганно спросила она.
— Не высовывайся, а я поползу к краю, погляжу, что там…
Однако остаться одной в полной неизвестности оказалось невыносимо. Она, безбожно пачкая свою накрахмаленную униформу продавца сосисок в тесте, направилась за грузчиком. Когда же выглянула из-за парапета, то поняла — это конец.
Москва, которую она видела ещё совсем недавно погибала, уступая место разрухе и хаосу. Открывшиеся с крыши виды оптимизма не то, что не внушили, а заставили затуманиться взгляд от накативших слёз. Нет, она не сопереживала разорванному человеку на тротуаре, чью ногу жрал перекачанный стероидный бодибилдер. На площади тут и там виднелись лужи крови и растасканные кости. Человеческие кости. Ветер гонял мелкий мусор, на который внезапно всем стало наплевать. На проезжей части в хаосе стояли брошенные автомобили. Кое-где были видны выбитые окна и взломанные двери. Два экипажа жандармерии чадили чёрными столбами масляного дыма. Люди спрятались в здании вокзала. Нужно отдать должное жандармам, те не теряли времени даром, а местами забаррикадировали, местами закрыли решётками входы в здание. По площади бродили редкие прохожие, похожие на серокожих зомби и раскормленных стероидных мутантов. Время от времени кто-то из них бросался на решётки и баррикады. Оттуда стреляли в упор. Мутанты либо падали, либо отбегали, если могли.
Инга Александровна никогда не любила Москву и москвичей. Спроси её кто-нибудь, почему, вряд ли бы она смогла внятно ответить. Вид таких метаморфоз её совсем не радовал, но и не вызывал совершенно никаких сожалений. Но почему тогда на глаза навернулись слёзы?
Первая причина заключалась в ситуации безысходности. Даже не так, а в Безысходности. Именно, с заглавной «Б». Её текущее состояние можно было описать только как бессилие. Инга Александровна прекрасно с первого взгляда посчитала ситуацию и всё поняла — изменить текущее положение не в её силах. Что можно тут предпринять, если серокожие мутанты, отдалённо напоминавшие людей, уже загнали подготовленных и специально обученных жандармов в здание вокзала? Скольких они успели спасти? Вряд ли многих… Но это не надолго. Вот сейчас вернётся «динозавр», непонятно куда девшийся, и перемножит всех на ноль. И спасителей, и спасённых.