— Регион-то бедный, но и сюда прилетают люди с городами с разной частотой, но регулярно.
— С мурами ясно. Ты про внешников говорил. Они кто?
— Слушай, — жутко ощерился кваз, — Дядюшка Акс сейчас тебе всё обскажет. Внешники это люди люди, как люди, только из внешних миров мультиверсума, которые сумели пробить портал к нам в Улей своими собственными силами. Мощью, так сказать, человеческого научного гения и чуда инженерной мысли. Ясно тебе, Малечка?
— Ясно, — согласилась Мальвина, старательно не замечая покровительственно-ироничного тона, — А зачем они… То есть, я вот попала в этот ваш Улей и не знаю как его теперь развидеть, жёваный крот!
Акс хмыкнул и ответил:
— Они приходят в Стикс для добычи, или точнее сбора, дешёвых ресурсов и редких лекарств, создаваемых из органов иммунных. Сами, как ты понимаешь, они не иммунные и сидят по своим базам. Нужны им такие вот лихие парни, как дядюшка Акс. Обычно в среднем по Улью это амеры или англосаксы, а у нас на Северо-Востоке всё не как у людей. Немчура и скандинавы всякие лезут, а недавно вот русские повадились на атомном крейсере, значит, бороздить наши холодные неприветливые воды.
— А ты на каких работаешь?
— У дяди Акса контракт с датчанами…
— А не на наших чего?
— Наши… Наших внешних нет. Отвыкай, Маля, а русские резкие больно. Дядюшка Акс слышал краем уха, что они в Западном регионе Улья сделали свою базу международной и их амеры выпихнули, и они пришли сюда. А русские тут решили всех причесать. Явились на атомном крейсере. Болтаются тут на своей калоше, то тут то там. Но с такими мощностями могут, пожалуй, любую базу внешников стереть в порошок. Вот и ссуться тут все…
— Ясно, — вздохнула Мальвина чувствуя, как мозг её плавится от обилия информации, — Ты что-то про ресурсы говорил?
— А что ресурсы? Они прилетают тоже регулярно. Есть и такие, какие на Земле стоят дорого или очень дорого, а есть и те, которые стоят баснословных денег.
— Это какие, например? — настала очередь Мальвины удивляться, — Что-то всё вокруг бомжатник и помойку напоминает…
— Самый дешёвый ресурс — люди…
— А самый дорогой?
— Хм… Нодий, например…
Мальвина и Акс шли по следу. После того, как она рассказала новому знакомому про перестрелку, он проверил всё с помощью своего нюха. По его же словам обоняние было его вторичным Даром Улья и превосходило даже собачье. Поэтому он работал охотником и ищейкой на внешников.
Он не всегда был таким, то есть квазом. Опять же, по его собственным словам, дядюшка Акс не всегда таким был. Однажды он добыл чернуху — то есть чёрную жемчужину, проглотил, и начались изменения. Стал на мертвяка похожим. Хорошо, хрен не отвалился и работает, как надо, а то говорят, что у квазов изменения могут зайти так далеко, что уже и не различить, кто это был, мужчина или женщина.
Это Аксу категорически не нравилось. Средство для излечения имелось. Всего-то и нужно было принять белую жемчужину, но она стоила баснословно дорого. Потому что добывалась из очень опасной твари — скреббера. Настолько опасной, что местные лишний раз стараются не произносить это название и не упоминать на обычных кластерах, только на стабах. Да, в общем, и на стабе могут за упоминание голову открутить всякие суеверные.
Вот такую «белку» Аксу и предложили внешники, которых здесь назвали «датчане», но Акс должен был за это на них работать пять лет.
— Но-дий, — посмаковала Мальвина, — А что это? Я про такое не слышала.
— Хм… Заставляешь дядюшку Акса сомневаться в твоей прошаренности в местных реалиях. Как живчик делать, знаешь, про спораны, жемчуг и горох соображаешь, а про нодий нет. Это ресурс, который родит Улей. Ферштейн?
— Ферштейн-ферштейн… Слушай… А почему ты против того, что новые внешники… Эти «змеёныши» подомнут под себя все мурские группировки.
Он жутко улыбнулся, показав оскал кусача.
— Ты учила историю, Маля?
— В школе. Конечно, все учили, но специально не погружалась…
— Ты знаешь, что случилось с североамериканскими индейцами?
Она задумалась.
— Их поместили в резервации?
— Правильно, — цыкнул зубом собеседник, — А перед этим их основательно вырезали, иначе бы не получилось хозяев со своей земли загнать на жалкие неплодородные участки, чтобы они там спивались и умирали.
— Ты так издалека зашёл, что я правда не понимаю…
— Знаешь, что индейские контингенты использовали в колониальных войнах? И франция, и Англия, и даже Испания? Пока буйные дикари были необходимы, они сохраняли свои жизни и известный суверинетет.
— То есть, ты хочешь сказать, что внешники нас на разборку сразу пустят? — Мальвина забеспокоилась.
— Нет, Маля, — хмыкнул он, — Никогда они нас на требуху не пустят всех, только самых буйных. Они будут пользовать нас в своих войнах бесконечно. Пока не выделится кто-то один и не закроет порталы другим конкурентам. Юго-Восток пусть не идеальная кормовая база, но всё же очень и очень неплохая. У нас тут много серых кластеров, а серость знаешь, что родит?
— Эээм… Серых тварей?
Он оглушительно расхохотался.
— Да, Маля, — жутко уркнул он, — Без серых никуда, но это источник проблем, а чистый профит — это нодий.
— Жёваный крот! Да ты скажешь мне, что это такое, или нет? — вышла из себя Мальвина и тут же испугалась своего порыва.
Спутник пожевал ротовой щелью и на некоторое время замолчал. Она уже думала, что он ничего не скажет. Нет, кваз совсем не дурак языком почесать, но была у него неприятная особенность одна. Мог он посреди разговора замолчать и держать паузу, пока ему не вздумается продолжить разговор снова.
— Знаешь, Маля… Я подумываю о том, чтобы отдать тебя парням с пиковой мастью. А что? Пусть они тебя пользуют, пока не сотрёшься. Или давай, дядюшка Акс тебе рот с мылом помоет?
Мальвина вздрогнула.
— Хорошо, не буду больше выражаться.
Он удовлетворённо кивнул:
— Смотри… Я тебя во второй раз предупреждать не стану. Нодий, Малечка, это загадка Улья. Он просто появляется на серости, вероятно, после перезагрузок. Это что-то вроде металлических таких клякс. Знахари умеют из него делать всякие штуки интересные и снадобья свои. Некоторые ментаты могут записывать на нодиевые поделки мысленную информацию. Внешники используют нодий в своих порталах. Оружейники могут делать оружие и доспехи с запредельными показателями. Боеприпасы с содержанием нодия могут рвануть, как калифорний. Знаешь, что такое калифорний, Маля?
— Калифорния — это штат в Соединённых Государствах Америки?
— Дура ты набитая, Малечка, — беззлобно обозвал её кваз, — Калифорний-252 — это редчайший радиоактивный металл, но если из него сделать пулю и выстрелить ею в танк, он улетит в стратосферу.
— Такой убойный?
— Нет, Маля. Такой ядерный. Пуля ударится, и будет небольшой ядерный взрыв. Критическая масса калифония исчисляется на граммы. Когда я провалился в Улей, грамм этого металла стоил на рынке что-то под тридцатку лямов вечнозелёных.
Мальвина не поняла, что такое «лям» и «вечнозелёные», но контекст уловила. Это что-то очень дорогое.
— Мне бы пулек этих на Земле, — мечтательно вздохнула она, — Зажила бы…
Акс хмыкнул.
— На Земле ты бы загнулась от лучевой болезни.
— Тогда здесь, — упорствовала Мальвина, — Один выстрел, и атомный взрыв!
— Ядерный взрыв…
Что?
Не «атомный», а «ядерный», говорю. Нет, здесь ты бы от них хапнула дозу радиации и стала бы атомиткой. Знаешь, кто это такие?
— Нет, но название неприятное…
Кваз жутковато усмехнулся.
— Это иммунные, которых здорово покорёжило радиацией. Уроды, каких поискать…
— Странно, что ты так это говоришь.
— Почему? — заинтересовался Акс.
— Ну… Ты сам не красавец…
— Да всё нормально, не меньжуйся. Дядюшка Акс — кваз и не красавец. Уже привык, но атомиты могут быть запредельно уродливы. Многие из них и соображают очень туго, а некоторые как звери дикие. Они воюют со всеми иммунными, и только самые умные и хитрые умудряются держать вооружённый нейтралитет. Мясо рейдеров для них как изысканный деликатес, но могут и заражёнными пробавляться. Чем дольше существо в Улье прожило, тем оно им интересней с гастрономической точки зрения.
— Да уж… Слушай, Акс, а почему им позволяют жить? Всё, что было опасного, на Земле повывели. Тут разные развитые сообщества чистят заражённых вокруг. А почему с атомитами ничего не делают?
— Стабы в состоянии отбиться от атомитов, а муры и внешники разобщены.
— Почему бы не объединиться мурам хотя бы под одну эту задачу? Неужели не будет проще всем, если эту заразу вытравить?
— Ну…
Он ухмыльнулся.
— Если муры начнут сотрудничать между собой, то и внешники перестанут с ними общаться. А это конец поставкам из внешних миров. Значит, надо собираться холопам под одним барином. Что лучше? Один крупный рабовладелец или десять?
Мальвина задумалась.
— Один? — неуверенно спросила она, — Порядка больше будет при одном, так?
— Ну вот представь себе ситуацию: провинился холоп, и барин отводит конюха Герасима и говорит: — «Выпори! Только не так, чтобы до костей, а так, чтобы почувствовал…».
Акс цикнул зубом и опустился на четвереньки по-собачьи, вынюхивая след. Наконец, удовлетворившись, он поднялся на ноги.
— А знаешь, почему так?
— Почему?
— Потому что барин с детства рос с этими крестьянами и других у него не будет, — поднял когтистый палец вверх кваз, — Значит, а теперь, представь, что будет, если есть один большой латифундист, который всех этих смердов в глаза не видел ни разу в жизни, а наказать-то как-то надо.
Собеседник надолго замолчал, и Мальвина поняла, что продолжить мысль нужно ей.
— Если бы я была большим рабовладельцем, сама бы точно не поехала разбираться в холопских делах. Не барское это дело. Послала бы кого-нибудь…
Кваз урчаще хохотнул.
— И уж эти-то профессионалы уже спустили бы три шкуры со всех, кто неосторожно им под руку подвернётся, да?