— Очень Обнадёживающе, — фыркнула Лия.
— Следуйте за мной, прошу! — предложил Трувор и зашагал к воротам.
Во дворе пахло мокрым деревом и золой. Где-то мекала коза. Слышался топот кур. В центре возвышался каменный колодец, накрытый кособоким навесом. Слева — длинное здание с приоткрытой дверью, внутри которого виднелись соломенные тюфяки. В правом углу — полуразвалившаяся кузница, в которой уже давно никто не разжигал горн.
— Здесь раньше был гарнизон на двадцать человек, — рассказывал Трувор, размахивая руками. — Потом пятнадцать… потом пять. Последнего я прогнал лично. Принялся варить самогон прямо в башне. Тьфу!
Они вошли в главное здание. Потолки были низковаты, но стены толстые, в некоторых местах даже украшенные выцветшими фресками. Кое-где оставалась мебель — пыльные сундуки, кривые лавки, закопчённый очаг.
— Ваши покои — наверху. Вид на лес, туалет ведром. Комфорт по последнему слову провинции!
— Прям не баронство, а санаторий, — буркнул Алекс, поднимаясь по скрипучей лестнице.
Комнаты действительно были. Три небольших помещения, покрытых пылью и паутиной, но стены целы, двери закрывались, а окна — с древними, но ещё целыми ставнями. Лия тут же начала проветривать, Алекс сдёрнул покрывало с видавшего виды кресла и рухнул в него с кряхтением.
— Ну что, госпожа баронесса? Как вам новая вотчина?
— Скажем так… хуже точно могло быть, — улыбнулась она и села рядом. — Главное, теперь у нас есть база. Где можно передохнуть. Где нас не достанут ни Инквизиторы, ни скелеты и даже ни медведи-зомби.
— Если не считать мха, плесени и потенциальных привидений, — добавил Алекс. — Хотя, если привидения умеют убираться, то я не против.
Чуть позже они осмотрели кузницу, погреб, старый склад и даже неосвещённый проход, ведущий куда-то вниз в глубину крепости. Трувор предупредил, что подземелья давно не обследовались, и туда лучше не соваться без пары-тройки факелов и желания умереть любопытным дурачком.
Крестьяне тем временем принесли дары: хлеб, сыр, вяленое мясо, немного мёда и простое вино. Алекс поблагодарил всех и впервые за долгое время почувствовал… странное спокойствие. Здесь никто не стрелял, не шептал заговоров, не пытался его убить.
— Надо будет укрепить стены, — сказал он, когда они сели ужинать в общем зале. — Завтра осмотрим ближние деревни. И, Лия, займись бумагами. Если мы теперь лорды, надо хотя бы знать, кто у нас в подчинении.
— Звучишь, как настоящий барон, — усмехнулась она.
— Дай мне неделю, и я начну жаловаться на налоговую и на погоду.
Скоро наступила ночь. В башне зажгли факелы. Крестьяне ушли по домам. Алекс стоял у окна, смотрел на лес, внизу — тишина, только потрескивание костра да одинокий крик совы.
— Ну что, Молчун, — сказал он, не оборачиваясь. — Думаешь, надолго тут задержимся?
Молчун пожал плечами. Потом, не говоря ни слова, опустился в кресло и принялся точить кинжал.
Алекс усмехнулся.
Барон Алекс. Крепость. Земля. Люди.
Он не знал, что ждёт впереди. Но впервые за долгое время ему было всё равно. Потому что сейчас — здесь — он был не охотник, не беглец, не носитель проклятой метки. Он был хозяином.
Глава 6
Когда утро начало понемногу пробуждать деревню, а в крепости стали тушить ночные факелы. За главными воротами раздался топот босых ног и тревожные крики.
— Барин! Барин Алекс! Откройте! Беда!
Алекс оторвался от карты, которую он с Лией изучал на каменном столе, и вышел во двор. К воротам бежали четверо крестьян — двое мужчин, женщина с красным платком и подросток с испуганными глазами. Все запыхавшиеся, одежда в пятнах тины, кто-то с поцарапанным лицом.
— Что за шум, а драки нет? — нахмурился Алекс. — Кто напал?
— Болота, милорд, — прорычал один из мужчин, перекрестясь наискосок. — Мы туда за клюквой ходили, как обычно. Грибы, ягода… да вдруг Ванюха — младший сын мой — как закричит. Подбегаем — его нет! Только болотная жижа и следы — как когтями вырыто!
Женщина начала всхлипывать, парень дрожащими пальцами держал за подол её юбки.
— А потом мы услышали… — проговорил второй крестьянин, сглотнув. — Сначала, как будто… кто-то хрипит. А потом… визг! Нечеловеческий. И смех… мерзкий, скребущий… как будто старый скребок по камню ведут.
— Люди шепчут, что в болотах завёлся вурдалак, — прошептала женщина. — С туманов приходит. Крадёт живых. Пожирает… детей. А мы…, а мы только вам и верим, барин. Больше не на кого положиться! Спаси! Христа ради!
Наступила тишина. Вечернее небо окрасилось багровым цветом, и ветер шевельнул мох на старых стенах крепости.
Алекс перевёл взгляд на Лию. Та уже стояла, прищурившись, пальцы нервно перебирали рукоять кинжала.
— Молчун, — бросил Алекс, не оборачиваясь, — готовь снаряжение. Выдвигаемся после обеда.
Он подошёл к крестьянам, положил руку на плечо юноше:
— Мы найдём того, кто это сделал. И вернём нашему народу покой.
Парень кивнул, но глаза его оставались испуганными.
Когда крестьяне ушли, за стенами раздался одинокий крик — будто не то птица, не то… что-то другое, искажённое и чужое.
Алекс стоял, глядя в сторону болот, где уже стелился туман.
— Только бы это был просто зверь, — тихо сказал он. — А не то, что я думаю.
Позади него из темноты вышел Молчун. В руках у него был обрывок ткани оставленной крестьянами. Пропитанный болотной слизью… и свежей кровью.
После обеда Алекс уже стоял у ворот крепости, затягивая ремень меча. Лия поправляла капюшон, скрывая лицо от яркого утреннего солнца. Молчун привычно молчал, только бросил короткий взгляд на восток, где за туманной полосой леса начинались болота.
— Ну что, идём разбираться с местной нечистью, — хмыкнул Алекс. — Барон, блин…, а всё туда же — в трясину.
— Барин защищает своих людей, — усмехнулась Лия. — По крайней мере, пока они приносят в подношениях ему пироги и медовуху.
Через пару часов пути запахи болот ударили в нос: трава, запах гнили и сырости, пробирающая прямо в ноздри. Кочки под ногами подрагивали, будто сами не были уверены, земля ли они вообще.
— Я понимаю, почему сюда за клюквой ходят. Наверное, хотят умереть со вкусом свежих ягод на губах — пробормотал Алекс.
— Тсс, — прошептала Лия. —Вы слышите?
Из глубины тумана донёсся хриплый шорох. Что-то двигалось. Большое. Тяжёлое. Тварь.
— Первый контакт… — сказал Алекс, вытягивая меч.
Из-за камыша вышел вурдалак. Его кожа была серой, как графит, руки — с длинными когтями, глаза горели ярким жёлтым светом. Он напоминал бывшего человека — может, крестьянина, может, солдата — но теперь в нём не было ничего человеческого. От слова совсем.
Он зарычал и бросился на Алекса.
Молчун среагировал первым: метнул молнию, ударив тварь куда-то в грудь. Вурдалак взвыл, но лишь разозлился ещё сильнее. Он отшвырнул Алекса в сторону, тот упал в трясину, его начало затягивать, но тут же вскочил, расплескав грязь в разные стороны
— Какой у нас план, ребятишки? — крикнул он.
— Бей в сердце! — крикнула Лия, метая кинжал. Клинок застрял в шее твари, но не остановил его даже на миг.
Алекс прыгнул на спину вурдалака, вцепившись как всадник в неукротимого яростного жеребца. Клинок в его руке пульсировал — Пламя, жаждущее свежей крови. Он зарычал вместе с мечом и вонзил его в грудь твари.
Вурдалак завыл, дёрнулся, и с грохотом рухнул в болото, разметав грязь в разные стороны. Из груди вырвался дымок. Алекс, тяжело дыша, вытащил меч, тот был горячий, будто только что из кузни.
— Минус одна нечисть в этом мире… — выдохнул он.
— Ты в порядке? — Лия подошла, проверяя его раны.
— Так, царапина… Только пахну теперь болотом, как будто сам теперь вурдалак.
Молчун подошёл, отрезал кинжалом голову твари и, не говоря ни слова, положил её в мешок.
Вечером, когда троица вернулась в крепость, крестьяне уже собрались у ворот. Молчун вытащил голову вурдалака и поднял её вверх на вытянутой руке. Увидев трофей, они закричали, кто-то ударил в бубен, другие начали хлопать и радоваться.
— Барин победил вурдалака! — кричал один.
— Да здравствует барон Алекс! — прокричала старуха, и толпа подхватила.
Их встретили, как героев. На площади вспыхнули факелы, запах жареного мяса ударил в нос, появились деревянные бочки с вином и медовухой.
— А теперь, барин, отдыхайте! — крикнул один из мужиков, — и выпейте за победу!
Алекс усмехнулся, оглядел своих спутников, и сказал:
— Только одно скажу — если все крестьяне такие, как этот мужик, может, я и не зря бароном стал.
Но в ту же секунду у края площади появился всадник. Лицо его было скрыто под капюшоном, и он держал в руках свиток с печатью инквизиции.
Крестьяне замолкли. Медовуха перестала литься.
Всадник крикнул:
— Я ищу барона Алекса. У нас есть к нему вопросы.
Алекс вышел вперёд, в толпе послышался тревожный шёпот. Он чувствовал, как за его спиной напряглась Лия, а Молчун едва заметно переместился ближе к периметру — если придётся биться, он первым окажется в бою.
— Я — барон Алекс, — сказал он. — Кто ты такой и что тебе нужно?
Всадник медленно снял капюшон. Лицо его было худым, а глаза — чёрными, как уголь, будто в них плескалась ночь.
— Моё имя Инарт. Я из Ордена Инквизиции. И я пришёл не как враг… пока.
Толпа крестьяне попятилась, зашептались: инквизитор. Это слово произносилось, синоним смертельного страха.
Инарт соскочил с лошади, бросил взгляд на мешок с головой вурдалака.
— Мы следим за тем, кто взаимодействует с запретными силами. А ты, Алекс, носишь метку, которую нельзя было бы получить законным путём.
— Это было не по его выбору, — резко сказала Лия.
Инарт перевёл взгляд на неё и тихо сказал:
— Возможно. Но сила не щадит глупцов. Метка уже изменила его, и будет продолжать. Я вижу, что ты тоже это уже заметила! Моя задача — наблюдать. И, если потребуется… остановить.