Проклятье настоящей любви
Для всех, кто когда-либо надеялся на второй шанс.
Часть IV. Счастливы до конца
Глава 1. Эванджелин
Эванджелин Фокс всегда верила, что однажды окажется в сказке. Еще маленькой девочкой, когда в магазин ее отца поступала новая партия диковинок, Эванджелин сразу же бросалась к ящикам. Она рассматривала каждый предмет и спрашивала себя: "Может быть, это оно? Может быть, это тот самый предмет, который погрузит ее в фантазии?
Однажды в огромном ящике лежала только дверная ручка.
Ручка была изысканного зеленого цвета и переливалась на свету как волшебная. Эванджелин была уверена, что если прикрепить ее к нужной двери, то она откроется в другой мир, и сказка начнется.
К сожалению, дверная ручка так и не открылась ничем необычным. Но Эванджелин не теряла надежды, что когда-нибудь она окажется в другом месте.
Надеяться, фантазировать и верить в волшебство для Эванджелин всегда было как дышать. И все же дышать стало вдруг очень трудно, когда она наконец-то оказалась в другом месте, в объятиях красивого молодого человека, который сказал, что он ее муж.
Муж.
От этого слова у нее закружилась голова. Как? Как? Как?
Она была слишком ошеломлена, чтобы спросить больше, чем это одно слово. Более того, она даже не смогла произнести его вслух.
Если бы ее не держали, Эванджелин могла бы рухнуть обратно на пол. Это было слишком много, чтобы принять и слишком много, чтобы потерять все сразу.
Одно из последних, что она помнила, — как сидела с отцом, когда он умирал дома. но даже это воспоминание было неровным по краям. Как будто его смерть была частью выцветшего портрета, только она не просто выцвела, а была безжалостно вырвана. Она не могла вспомнить ни месяцев, предшествовавших смерти отца, ни того, что произошло потом. Она даже не помнила, как он подхватил лихорадку, от которой умер.
Она знала только, что отца, как и матери, больше нет, и он уже давно умер.
"Я знаю, что это должно быть страшно. Я представляю, что вы чувствуете себя одинокой, но это не так, Эванджелин".
Незнакомец, назвавшийся ее мужем, крепче прижал ее к себе.
Он был высоким, таким высоким, что Эванджелин почувствовала себя маленькой, так как он прижимал ее к себе настолько близко, что она почувствовала, что он тоже дрожит.
Она не думала, что он был так же напуган, как она, но он явно не чувствовал себя так уверенно, как выглядел. "У тебя есть я, и нет ничего, чего бы я не сделал для тебя".
"Но я вас не помню", — сказала она. Ей немного не хотелось отстраняться. Но все это было так ошеломляюще. Он был подавляющим.
Когда она отстранилась, между бровей незнакомца образовалась глубокая морщина. Но он терпеливо ответил, его голос был низким и успокаивающим: "Меня зовут Аполлон Акадианский".
Эванджелин снова ждала вспышки узнавания или хотя бы крошечной искры. Ей нужно было что-то знакомое, что-то, за что можно было бы ухватиться, чтобы не рухнуть обратно на землю, а Аполлон смотрел на нее так, словно хотел стать этим человеком. Никто и никогда не смотрел на нее с такой силой.
Он напоминал героя из сказки. Широкоплечий, с мощной челюстью, темными горящими глазами и одеждой, говорящей о богатстве, вызывающей в памяти сундуки с сокровищами и замки. На нем был темно-красный плащ с высоким воротником и богатой золотой вышивкой на манжетах и плечах. Под ним было что-то вроде дублета — по крайней мере, она думала, что это так называется. дома, в Валенде, мужчины одевались совсем по-другому.
Но, очевидно, ее там уже не было. Эта мысль вызвала новую волну паники, и слова вырвались сами собой.
"Как я здесь оказалась? Как мы встретились? Почему я тебя не помню?" — спросила она.
"Твои воспоминания были украдены кем-то, кто пытался разлучить нас". В карих глазах Аполлона что-то мелькнуло, но что именно — гнев или боль, она не могла определить.
Эванджелин хотела бы вспомнить его. Но чем сильнее она старалась, тем хуже себя чувствовала. Голова раскалывалась, а грудь казалась впалой, словно она потеряла не только воспоминания. На секунду боль стала такой глубокой и жестокой, что она схватилась за сердце, наполовину ожидая обнаружить в нем рваную дыру. Но раны не было. Сердце было на месте; она чувствовала, как оно бьется. На какое-то мгновение Эванджелин показалось, что этого не должно было быть, что ее сердце должно было быть разбито так же, как она чувствовала.
И тут ее осенило: не чувство, а мысль — острая, раздробленная.
Она должна была сказать кому-то что-то важное.
Эванджелин не могла вспомнить, что именно, но ей казалось, что весь ее мир зависит от того, чем она должна поделиться. От одной мысли об этом у нее стыла кровь. Она пыталась вспомнить, что именно ей нужно сказать и кому – может быть, этому Аполлону?
Может быть, именно поэтому у нее украли воспоминания?
"Почему кто-то пытается разлучить нас?" — спросила Эванджелин.
Она могла бы задать еще больше вопросов. Она могла бы еще раз спросить, как они познакомились и как давно женаты, но аполлон вдруг занервничал.
Он бросил осторожный взгляд через плечо Эванджелин и тихо сказал: "Все очень сложно".
Она проследила за его взглядом до странной деревянной двери, к которой она была прислонена. По обе стороны от нее стояли два ангела-воина, сделанные из камня, хотя они выглядели более реалистично, чем полагается в каменной резьбе. Их крылья были распростерты и забрызганы засохшей кровью. От этого зрелища в груди снова защемило, как будто тело помнило, а разум забыл.
"Ты знаешь, что здесь произошло?" — спросила она.
На долю секунды на лице Аполлона промелькнуло что-то похожее на чувство вины, но, возможно, это была просто грусть. "Обещаю, я отвечу на все твои вопросы. Но сейчас нам нужно уходить отсюда. Мы должны уйти до того, как он вернется".
"Кто он?"
"Злодей, который стер все твои воспоминания". Аполлон взял Эванджелин за руку и крепко держал ее, быстро выводя из комнаты с дверью и ангелами-воинами.
Зернистый свет позднего утра освещал полки с рукописями, перевязанными лентами и кистями. создавалось впечатление, что они находятся в старинной библиотеке, хотя чем дальше, тем книги выглядели новее.
Полы сменили пыльный камень на сверкающий мрамор, потолки стали выше, свет — резче, рукописи превратились в тома в кожаных переплетах. Эванджелин снова попыталась отыскать в свете позднего утра что-то знакомое. Что-то, что могло бы заставить ее вспомнить. В голове прояснилось, но ничего знакомого не было.
Она действительно находилась в другом месте, и, похоже, достаточно долго, чтобы встретить героев и злодеев и оказаться в схватке между ними.
"Кто он?" — спросила она. "Тот, кто украл мои воспоминания?"
Шаги Аполлона замедлились. Затем они ускорились. "Я обещаю, что расскажу тебе все, но нам нужно уходить отсюда…"
"О, Боже!" — воскликнул кто-то.
Эванджелин повернулась и увидела женщину в белом халате, стоявшую между стеллажами с книгами. Женщина — по предположению Эванджелин, что-то вроде библиотекаря – поднесла руку ко рту, глядя на него. Выражение ее лица выражало благоговение, глаза широко раскрылись и неподвижно уставились на Аполлона.
В зал вошел еще один библиотекарь. Этот задохнулся, а затем упал в обморок, выронив стопку книг, когда первый библиотекарь закричал: "Это чудо!".
Вслед за ним появились другие библиотекари и ученые с аналогичными возгласами.
Эванджелин прижалась к Аполлону, так как их быстро окружили. Сначала библиотекари, затем слуги и придворные.
Наконец, ворвались широкогрудые стражники в сверкающих доспехах, которых, несомненно, привлекли все эти крики.
Помещение, в котором они находились, было высотой не менее четырех этажей, но внезапно оно стало казаться
маленьким и удушливым, поскольку все больше и больше незнакомых людей теснились вокруг них.
"Он вернулся…"
"Он жив…"
"Это чудо!" — повторяли они все, и голоса их становились благоговейными, а на щеках блестели слезы.
Эванджелин не понимала, что происходит. Ей казалось, что она стала свидетелем того, что обычно происходит в церкви.
Возможно ли, что она вышла замуж за святого?
Посмотрев на Аполлона, она попыталась вспомнить его фамилию. «Акадийский» так он ей сказал. Она не могла вспомнить ни одной истории об Аполлоне Акадийском, но, очевидно, такие истории были. встретив его, она решила, что он какой-то герой, но толпа смотрела на него так, словно он был еще больше.
"Кто вы?" прошептала Эванджелин.
Аполлон поднес ее руку к губам и поцеловал в костяшки пальцев, отчего она вздрогнула. "Я тот, кто больше никогда не позволит никому причинить тебе вред".
Несколько человек неподалеку вздохнули, услышав эти слова.
Затем Аполлон поднял свободную руку в сторону гудящей толпы в жесте, означавшем всеобщее молчание.
Собравшиеся тут же погрузились в тишину. Некоторые даже опустились на колени.
Было удивительно наблюдать, как так быстро затихает такое количество людей — казалось, они даже не дышат, когда над их головами раздается голос Аполлона.
"Я вижу, что некоторым из вас трудно поверить своим глазам. Но то, что вы видите, реально. Я жив. Когда будете выходить из этой комнаты, говорите всем, кого увидите, что принц Аполлон умер, а потом прошел через ад, чтобы вернуться сюда".
Принц. Эванджелин едва успела осмыслить это слово и все, что с ним связано, так как почти сразу после того, как Аполлон заговорил, он отпустил руку Эванджелин и быстро снял с себя бархатный дублет, а затем льняную рубашку.
Несколько человек, в том числе и Эванджелин, задохнулись.
Грудь Аполлона была безупречна, гладка и покрыта мускулами, а над сердцем красовалась яркая татуировка в виде двух мечей в форме сердца с именем в центре: