К тому же он отклонялся от того, что действительно необходимо было обсудить.
"Эванджелин больше не является темой для разговора.
Следующий человек, который будет ее унижать, не произнесет больше ни слова за этим столом. Если кто-то в этой комнате действительно заботится о королевстве, он перестанет беспокоиться о верности Эванджелин и начнет искать лорда Джекса. Пока он не умрет, никто не будет в безопасности".
Глава 5. Эванджелин
В свете свежего дня все происходящее меньше напоминало размытый лихорадочный сон и больше походило на идеальный витраж. В комнате Эванджелин пахло лавандовым чаем, масляной выпечкой и какой-то неопознаваемой травянистой сладостью, навевавшей мысли об изысканных ухоженных садах.
На одно прекрасное мгновение ей показалось, что она думает: Вот что такое совершенство.
Или должно было показаться.
Внутри нее все клокотало от этой элегантной сцены.
Маленький, но твердый голос в ее голове сказал: "Это не идеально, это неправильно". Но прежде чем голос успел сказать что-то еще, он был заглушен множеством других, более веселых звуков.
Сначала они раздались по ту сторону двери Эванджелин.
Затем, словно фейерверк из мягких цветов, обладатели голосов вошли в ее номер.
Швеи, три штуки, все улыбались, приветствуя ее:
"Доброе утро, Ваше Высочество!"
"Вы выглядите такой посвежевшей, Ваше Высочество!"
"Надеемся, вы крепко спали, ведь день у вас будет насыщенный, Ваше Высочество!"
За женщинами следовала целая процессия слуг, несущих полотна, катушки с лентами, корзины с баулами и перьями, нитки жемчуга и шелковые цветы.
"Что это такое?" — спросила Эванджелин.
"Для вашего королевского гардероба", — ответили сразу все три женщины.
"Но у меня есть гардероб". Эванджелин вопросительно посмотрела в сторону маленькой ниши, заставленной одеждой, которая находилась между ее спальней и купальней.
"Да, у вас есть повседневный гардероб", — ответила старшая швея, а может быть, она была просто самой бойкой. "Мы здесь для того, чтобы подбирать вам наряды для особых случаев. Для коронации вам понадобится что-нибудь эффектное. Потом будет коронационный бал, а Охота может случиться в любой день".
"Тогда, конечно, вы будете собирать свой собственный совет", — вклинилась самая высокая из швей. "На каждое из этих заседаний вам нужно будет нарядно одеться".
"А для всех предстоящих весенних праздников и официальных ужинов вам понадобятся пышные платья", – сказала третья швея.
Потом все заговорили о том, что ее цвет кожи как нельзя лучше подходит для весны, и разве не прекрасно было бы позаботиться о том, чтобы в каждом платье, которое она наденет, был хотя бы намек на розовый цвет в тон ее прекрасным волосам?
В этот момент появились еще слуги. Они везли золотые тележки, уставленные закусками и угощениями, красивыми, как сокровища в сундуке. печенье в форме замков, пирожные с блестящими пастельными фруктами, груши в золотистом соусе, засахаренные финики в миниатюрных коронах, устрицы на льду с розовыми жемчужинами, сверкающими на свету.
"Мы надеемся, что все это придется вам по вкусу, — сказал один из слуг. "Если вам нужно что-то еще, просто спросите.
Его Высочество принц хотел, чтобы вы знали: вы можете получить все, что пожелаете".
"А если вам понадобится перерыв, просто дайте нам знать", — сказала высокая швея и, потянувшись к своему маленькому фартуку, достала измерительную ленту.
Вскоре после этого, когда Эванджелин измеряли руки для перчаток, она заметила шрам. Он находился на нижней стороне правого запястья, тонкий и белый, в форме разбитого сердца. И раньше его там точно не было.
Как только замер был закончен, Эванджелин подняла запястье, чтобы рассмотреть странное разбитое сердце. Она осторожно провела по нему пальцем. Прикоснувшись к нему, она почувствовала, что кожа покрылась колючками.
В тот же миг драгоценный пузырь, в котором она находилась, словно лопнул. Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Эванджелин не успела опомниться, как все угощения, сладости и красивые ткани исчезли, и она уставилась на маленькое разбитое сердечко. Она совсем не помнила его, но помнила голос, звучавший в голове, который предупреждал ее о том, что все не так уж идеально.
Эванджелин продолжала рассматривать шрам, пытаясь вспомнить, как она его получила, пока не заметила, что высокая швея как-то странно на нее смотрит. Эванджелин быстро прикрыла шрам рукой.
Швея ничего не сказала о сердце. Но что-то в том, как она смотрела на него, заставило Эванджелин почувствовать необъяснимую нервозность. Затем она заметила, как женщина незаметно выскользнула из комнаты, пока остальные швеи продолжали работать.
Эванджелин не знала, действительно ли шрам — повод для беспокойства, или ей просто привиделась реакция женщины.
У Эванджелин не было причин для беспокойства, кроме голоса в голове, который говорил ей, что что-то не так. Но,
возможно, все дело было в том, что она слышала голос в своей голове.
Возможно, она могла бы ему поверить, если бы ее бросили в подземелье. Но сейчас она находилась в замке из сказок своей матери и была замужем за лихим принцем, воскресшим из мертвых и отчаянно влюбленным в нее. Эта новая жизнь была не просто сказкой — она больше походила на легенду.
Пока ткани и чувства продолжали бурлить вокруг нее, пришел еще один посетитель — один из вчерашних учеников лекаря. Эванджелин вспомнила, что ее зовут Тельма.
Эванджелин не знала, как долго она стояла здесь. В данный момент она примеряла малиновую накидку с капюшоном из бархатной ткани, которая еще минуту назад закрывала ей глаза.
"Я просто пришла на осмотр, Ваше Высочество", — сказала Тельма. "Я не вовремя?"
"О нет, я просто тренируюсь быть игольницей", — ответила Эванджелин, стараясь казаться более веселой, чем чувствовала.
"Как твои пропавшие воспоминания?" спросила Тельма.
"Вернулись ли они?"
"Боюсь, что нет", — сказала Эванджелин. Она подумала, не стоит ли ей упомянуть о голосе в своей голове.
Но ответ Тельмы заставил ее задуматься. "Мне жаль, что вы до сих пор не можете вспомнить", — сказала она.
И, возможно, Эванджелин просто померещилось, но она могла бы поклясться, что эта помощница вовсе не выглядела сожалеющей. Даже наоборот, она выглядела облегченной.
Такая реакция напомнила о том, что Аполлон сказал Эванджелин вчера вечером: Джекс совершил по отношению к тебе ужасные, непростительные поступки, и я искренне верю, что ты будешь счастливее, если эти поступки останутся в прошлом.
До этого момента Эванджелин старалась не думать об этом.
Слишком часто думать об утраченных воспоминаниях было слишком тяжело, она чувствовала себя подавленной, перегруженной и не в своей тарелке. ей так хотелось верить, что если она найдет способ вернуть воспоминания, то все наладится.
Но что, если Аполлон был прав? Что, если воспоминания только усугубляют ситуацию? Он, кажется, был искренне обеспокоен перспективой того, что она сможет их вернуть. А теперь эта помощница выглядела так, будто чувствовала то же самое, будто Эванджелин действительно лучше забыть.
И все же трудно было полностью отмахнуться от ее тревоги.
Возможно, потому, что до сих пор у нее не было ничего, кроме слов аполлона.
"Тельма, я кое-что слышала вчера вечером, и мне просто интересно, правда ли это. Я слышала, что Аполлона убили в нашу брачную ночь, а меня подставили".
Тельма побледнела от этого вопроса. "Я никогда не верила, что это сделал ты".
"Но ведь другие считали, что это сделала я?"
Тельма мрачно кивнула. "Это было ужасное время для всех.
Но теперь, когда Аполлон вернулся, надеюсь, все это закончилось".
Тельма медленно выдохнула, и в ее глазах появилось что-то мечтательное. "Удивительно, не правда ли, что принц вернулся из мертвых ради вас?" Взгляд, которым она посмотрела на Эванджелин, был таким искренним, таким милым, чистым и благоговейным, что Эванджелин не могла не почувствовать себя немного глупой за то, что решила довериться маленькому параноидальному голосу в своей голове.
Когда швеи, лекарь и слуги ушли, наступила ночь, и апартаменты Эванджелин превратились из оживленного улья в тихое убежище, оживляемое лишь потрескиванием камина и далеким звоном башенных часов. Впервые за весь день Эванджелин осталась одна.
Но спокойствие длилось недолго. Вскоре после того, как она осталась одна, в дверь постучали.
"Можно войти?" — спросил Аполлон.
Эванджелин быстро посмотрела в ближайшее зеркало, чтобы проверить свое отражение и пригладить волосы, и, неожиданно для себя, взволнованно ответила: "входите".
Дверь тихо открылась, и Аполлон уверенно вошел внутрь.
Он был все так же красив, и он все так же был принцем.
Не то чтобы Эванджелин ожидала, что он перестанет быть красивым или принцем. Просто она в очередной раз была поражена истиной. Он стоял в ее апартаментах, высокий и царственный. И она представила, что он знает, как хорошо он выглядит и какой эффект производит на нее.
Он улыбнулся еще шире, когда ее щеки стали еще теплее.
Она надеялась, что так будет не всегда. Прошло всего полтора дня с тех пор, как она познакомилась с ним, по крайней мере, насколько она помнила.
"Я слышал, вы весь день сидели дома. Прогуляетесь со мной?" Он произнес слово "прогулка" с таким изяществом, что Эванджелин подумала, что они будут не просто гулять.
В животе у нее забурлило.
Она не знала, может быть, это возвращаются воспоминания, а может быть, ее просто тянет к нему.
"Да, я с удовольствием присоединюсь к вам".
"Я рад это слышать".
Аполлон принес Эванджелин пушистый белый плащ, подбитый белоснежным мехом. он помог ей накинуть плащ, теплые пальцы задержались на затылке, когда он перебирал ее волосы. Казалось, что это было скорее намеренно, чем случайно. Вообще, Эванджелин начала подозревать, что все, что делает аполлон, он делает специально.