Надо же, и детектив уже рассмотрел и, разумеется, осудил. Конечно, куда ей, тундре неогороженной, до человека, который читает Ландау и Хомского. Слезы встали в горле, мешая проглотить хотя бы кусочек упоительно пахнущей рыбы.
– Знаешь, что, Борис Посадский, а иди ты к черту, – вспылила Дина, выскочила из-за стола, закрылась в своей комнате, рухнула ничком на кровать и зарыдала, уткнувшись в подушку. И плакала, пока не заснула.
Под утро Дине снился какой-то то ли детектив, то ли триллер. Она часто видела такие сны, в которых выступала словно зритель, с интересом наблюдающий за разворачивающимися событиями, но непосредственно в них не втянутый. Во сне было много погони, перестрелок, выяснения отношений, вот только, проснувшись от звонка будильника в шесть часов утра, Дина ничего не помнила, только отдельные всполохи.
Выключив будильник, она села на своем диване и нащупала ногами тапочки, зевнула широко, от души, потерла глаза, которые почему-то казались отекшими и даже плохо открывались. А да, точно, наревелась на ночь, теперь будет полдня смотреть на мир через узкие щелочки.
Представив, как она сейчас выглядит со стороны, Дина тяжело вздохнула. И как в таком виде из комнаты выходить, спрашивается. Из кухни доносились звяканье посуды и аромат кофе. Значит, Боря уже встал и сам готовит завтрак. Ну конечно. От такой жилички, как она, ни толку, ни профиту. Полежать еще немного, что ли? Вдруг он уйдет, и тогда можно будет выйти в ванную и на кухню, не боясь показаться чучелом.
– Динка, хватит прятаться, выходи, – услышала она и неожиданно расхохоталась. Умный человек всегда догадывается о том, что происходит за закрытой дверью. Как же она об этом забыла. Борис услышал звонок ее будильника и правильно оценил трусливое замешательство. Что ж, снимаем шляпу.
– Иду! – прокричала Дина, которой почему-то было легко-легко, как будто это не она рыдала полночи.
Соскочив с дивана, она накинула халат, расчесала волосы, подула на непослушную челку и, смирившись с неизбежным, вышла в коридор.
– Умывайся и за стол, – строго велел выглянувший из кухни Борис, – ты вчера вечером ничего не ела, так что нужно срочно восстанавливать силы, если не хочешь посредине очередного раунда переговоров хлопнуться в обморок.
Дина шмыгнула в ванную и долго плескала на лицо холодной водой, надеясь, что сумеет привести себя в божеский вид. Постояв под контрастным душем, она быстро накрасилась, снова прошмыгнула в свою комнату и вместо халата натянула джинсы и свитерок. Ходить перед посторонним мужчиной распустехой казалось ей совершенно неприемлемым. А уж в деловой костюм она переоденется после завтрака.
– Доброе утро, – с независимым видом сообщила она, появляясь наконец на пороге кухни.
– Доброе, доброе, – Посадский шмякнул на стол тарелку с омлетом, от которого поднимался пар. – Так, вот булка с маслом, вот соленая семга, вот колбаса. Захочешь сосиски – сама сваришь. Кофе на плите, я побежал.
– Ты долго сегодня? – спросила Дина и тут же расстроилась, что не успела поймать себя за язык. Не имела она права на такие вопросы.
– С утра съезжу на завод, потому что там есть срочные дела, которые нужно доделать. На обед назначил ту встречу, которая отменилась вчера. Вопрос отлагательств не терпит, так что дальше его не отодвинешь. Потом поеду в полицию, тут уж ничего не попишешь. А оттуда сразу на вечернюю встречу. Там заказчик новый, мы в нем заинтересованы, поэтому ни отменить, ни перенести нельзя. Так что ты сегодня сама. После работы езжай в участок, чтобы не нервировать органы правопорядка. Придерживайся вчерашней версии и ничего не бойся. Скрывать тебе совершенно нечего, кроме мелких деталей, которые не имеют отношения к делу. Вернешься домой, доешь вчерашний ужин. Он в холодильнике. Вечером увидимся. Пока.
Через пару мнут хлопнула входная дверь, и Дина осталась в одиночестве, раздумывая над тем, как этот человек ничего не забывает и все успевает. Несмотря на всю ее системность и серьезный подход к жизни, сама она ТАК точно не умела.
Дина допивала вторую чашку кофе, когда у нее зазвонил телефон. Борис.
– Слушай, – скороговоркой сказал он. – Будь другом, помоги мне, пожалуйста.
– Да, конечно, – с готовностью откликнулась она.
– Я оставил в коридоре портфель. Мне он сегодня не нужен, но в нем лежит кое-что, что нужно спрятать получше. Ты можешь сейчас это сделать?
– Могу, но я не понимаю, что именно и куда я должна спрятать.
– Иди в коридор. Видишь у вешалки портфель?
Дина видела. Портфель из мягкой кожи знаменитой испанской фирмы стоял, небрежно брошенный в угол, словно и не стоил небольшое состояние.
– Так, портфель я нашла.
– Открывай, – скомандовал Борис. – Среднее отделение открывай, то, что на большой молнии. Там увидишь небольшой контейнер.
Внутри портфеля лежало что-то, что Дина приняла за маленький пластмассовый термос.
– Вижу термос, – сказала она. – Его надо достать и вымыть?
Он засмеялся, как будто она сказала невесть что смешное.
– Не надо его мыть. И открывать не надо. Это не термос, это действительно контейнер. Емкость, в которой мы перевозим сапфиры. Я вчера забрал их с завода и не успел отвезти по нужному адресу. Но негоже им валяться на полу. Этот контейнер тянет тыщ на пять баксов, так что я тебя очень прошу, отнеси его в мою спальню. Идешь?
– Иду-иду, – чуть сварливо сказала Дина, которой, во-первых, было страшно держать в руках подобную ценность, а во-вторых, отчего-то неловко было переступать порог Бориной спальни. – Все, пришла.
В спальне царил образцовый порядок. Широкая, чуть ли не трехспальная кровать, при виде которой Дина почувствовала, что краснеет, застелена шелковым покрывалом, да так ровно, что ни морщинки. На стульях ни одной впопыхах забытой вещи, створки шкафов закрыты, шторы раздвинуты, а на стоящем в углу столе ни пылинки, ни соринки, ни бумажки. Сама Дина не могла похвастаться подобным порядком в собственной квартире, а уж для одинокого холостяка комната выглядела и вообще фантастически. Уникальный человек Борис Посадский. Уникальный.
– Так, открывай левую дверцу шкафа, там на самой нижней полке увидишь сейф, – командовал тем временем голос в трубке.
В шкафу царил тот же образцовый порядок, что и во всей комнате. Вещи лежали ровными стопками, словно в фешенебельном магазине. У самого пола Дина действительно увидела встроенный в шкаф металлический сейф.
– Так, я у цели, – сказала она.
– Отлично, набирай комбинацию цифр.
– Какую комбинацию?
– Ту, что я тебе сейчас продиктую, – он снова засмеялся, и Дина почувствовала себя совсем тупой. – Один, пять, один, один, один, девять, восемь, ноль.
Кажется, он диктовал дату своего рождения, и Дина с неким превосходством вдруг подумала, что это совсем неправильно. Злоумышленники, появись у них желание ограбить директора завода Посадского, наверняка знали бы дату его рождения.
Сейф мягко чпокнул, открываясь, и Дина засунула туда контейнер, не глядя, что еще лежит внутри. Больше всего на свете она боялась быть обвиненной в том, что посягает на чужое пространство. Впрочем, кажется, сейф был пустым.
– Все, я положила, можно закрывать?
– Ага, – ответил Борис. – Только не трогай цифровую панель на внутренней стороне дверцы. Если ты это сделаешь, код изменится. Все, спасибо за помощь.
В трубке запищали гудки, и Дина осталась в одиночестве стоять у открытого шкафа. Снова нагнувшись к сейфу, она, словно движимая какой-то странной силой, начала быстро нажимать кнопки на внутренней стороне дверцы. Те самые, которые Борис велел не трогать. Два, семь, ноль, три, один, девять, восемь, шесть. Дверца снова чпокнула, закрываясь, только теперь кодом служил день рождения самой Дины. Зачем? Она не знала.
Больше в спальне ей было делать совершенно нечего. Да и на работу пора собираться. Опоздать она не может. Пройдя по коридору, Дина снова оказалась в прихожей и взяла в руки портфель, чтобы убрать его в более подходящее место. Взгляд ее упал на вешалку с верхней одеждой. Здесь был ее пуховик, отсутствовало то пальто, в каком ходил Борис, зато висела его куртка, видимо, используемая реже, чем статусный кашемир, который Дина привыкла видеть на его плечах. Этим пальто, серым в елочку, длинным, мягким, чуть не бархатным на ощупь, Дина втайне любовалась все эти дни. Борис выглядел в нем очень солидно и статусно.
Впрочем, сиротливо висевшая на вешалке куртка тоже была не из дешевых. Темно-синий пуховик из плотной, явно качественной ткани со значком акулы на бирке. Где-то Дина уже видела такой, причем совсем недавно. Она потянула за рукав и прочитала красиво выписанные вязью слова «PAUL&SHARK».
Ну да, конечно. Именно такой логотип был на куртке Павла Попова, которую Дина видела сначала валяющейся в купе, а потом в подъезде. Борина куртка вообще была точно такой же. И по фирме, и по ткани, и даже по цвету. От этого открытия Дине стало нехорошо.
Вчера в подъезде Бориса Посадского, куда он возвращался с работы, имея в портфеле искусственные сапфиры на сумму в пять тысяч долларов, был убит человек примерно того же возраста и телосложения, одетый к тому же в точно такую же куртку, как у Бориса. Это не могло быть простым совпадением.
Дина вытащила из кармана джинсов телефон и набрала его номер.
– Слушай, мне уже не очень удобно говорить, – услышала она в трубке голос, к которому за два с половиной дня успела привыкнуть. – Если ничего не случилось, то я тебе позже перезвоню.
– Ничего не случилось, только ответить мне на один вопрос, – быстрой скороговоркой проговорила Дина. – Скажи, как часто ты носишь пуховик, который висит у тебя в прихожей?
Борис молчал, видимо, не в силах понять логику ее мыслей. Конечно, спросить человека о какой-то дурацкой куртке после того, как он сказал тебе, что занят, – поступок явно неадекватный. Но Дине сейчас было совершенно все равно, что он о ней подумает.
– Довольно часто, – наконец ответил он, скорее всего, из вежливости. А может, для того, чтобы побыстрее отделаться от дурацких расспросов. – Если у меня нет деловых встреч, то в куртке удобнее ездить в машине на завод, чем в пальто. Да и теплее она. В этом году зима теплая, а в мороз в кашемире, конечно, не порассекаешь. Это все, что ты хотела узнать?