а, при более подробном рассмотрении выясняется, что в возрастной группе 13–17 лет превалируют женщины, а от 23 до 27 лет – мужчины. Главной причиной такого демографического «перекоса» была высокая смертность женщин от родов и сопутствующих заболеваний. Автор также отмечает, что после 40 лет преимущество оказывалось вновь за женщинами: продолжительность жизни женщины, миновавшей опасности детородного периода, была выше, чем у мужчины.
В случае преждевременных родов, когда помощь не успевала прийти, или беременности в результате тайной связи, когда раскрытие факта прелюбодеяния сулило большие неприятности, женщина оставалась рожать в одиночестве, а затем ей приходилось доказывать суду, что она не убивала нежеланного младенца. Люси Уорсли в книге «Английский дом. Интимная история» ссылается на дошедшие до наших дней протоколы судебных допросов незамужних женщин, чьи дети скончались в результате травматичных родов [59]. В 1668 году суд поручил группе опытных повитух тщательно осмотреть одежду и постельное белье незамужней женщины, подозревая ее в убийстве незаконнорожденного младенца. Те пришли к заключению, что нижняя юбка действительно стала первым вместилищем ребенка. Поскольку малыш был рожден в результате адюльтера, местные власти предположили, что непременно имело место убийство. Женщина была признана виновной и осуждена.
Церковь контролировала подготовку будущих врачей, основным предметом в медицинских школах было богословие. Болезнь истолковывалась с точки зрения религии. Вскрытия находились под строжайшим запретом – почерпнуть сведения об анатомии было неоткуда. Впрочем, медицинская литература продолжала печататься: монах Альберт Великий (Альберт фон Болльштед) выпустил пособие для повитух. Однако издание было призвано не повысить образованность акушерок, а научить их сохранять жизнь новорожденного на время, достаточное для его крещения. Детская смерть не воспринималась как ужасающая трагедия – она была обыденным явлением, а вот похороны некрещеного младенца страшили, поскольку он считался возможным вместилищем для злых духов и бесовского отродья.
Еще один труд, содержащий наставления акушеркам, принадлежал перу лекаря из Вормса, Евхарию Ресслину Старшему[27] (1470–1526). Средневековый немецкий врач и ученый, не лишенный чувства прекрасного (и, очевидно, юмора), назвал свою книгу «Сад роз для беременных женщин и повитух» (1513). В ней он предписывал женщинам для лучшего самочувствия курить голубиный помет, а в остальном лишь вторил древнегреческим и древнеримским коллегам. Тем не менее трактат был переведен на французский, голландский и английский языки и стал стандартным учебником для акушерок. Правда, многое из этого учебного пособия или оказывалось плагиатом, или было пропитано средневековыми суевериями, несшими больше вреда, чем пользы.
В эпоху Возрождения влияние религии на общество снизилось. На первый план вышло развитие естественных наук. Сбросив религиозную кабалу, естественные науки и медицина смогли наконец расправить плечи и отправиться на поиски новых идей. Эпоха научного эксперимента и наблюдений не могла не породить великих ученых, чьи труды продвинули научную мысль далеко вперед.
Одним из новаторов следует считать Андреаса Везалия (1514–1564), которого по сей день называют отцом научной анатомии. Везалий первым стал проводить вскрытия человеческих трупов. Родился будущий анатом в семье потомственных медиков[28]. С детства Андреас пользовался книгами из обширной библиотеки своего отца и деда. Чтение медицинских трактатов, передаваемых из поколения в поколение, прививало юноше любовь к профессии и уважение к семейным реликвиям. Это сработало, поскольку Андреасу было суждено прославить фамилию.
Андреас Везалий – врач и анатом, лейб-медик Карла V
В 1528 году Везалий поступил на факультет натуральной философии в Лувене[29], где он, ценитель классической культуры, изучал латинский и греческий языки, философию, риторику и получил степень магистра искусств. С 1533 по 1536 год Везалий обучался на медицинском факультете Парижского университета. Особенно юношу заворожило посещение секционных залов. В 1537 году в Падуе[30] Везалий защитил диссертацию и получил докторскую степень по медицине.
Вскрытия в эпоху Возрождения, конечно, проводились, но считались делом грязным и недостойным руки профессионального врача. Позднее Везалий шутил, что видел нож в руках у преподавателей только во время обеда. Препарировать трупы в анатомических театрах доверяли малограмотным цирюльникам[31], пока профессор зачитывал соответствующие отрывки из учебника. Неудивительно, что различные огрехи, а порой и грубые ошибки оказывались незамеченными. Андреас оказался первым, кто не пошел на поводу у стереотипов и сам взялся за секционный нож. Заметив у студента страсть к анатомии, профессор анатомии Яков Сильвий (1478–1555) предложил ему должность в анатомическом театре. Так Андреас Везалий стал заниматься любимым делом за скромную плату. Перед каждым рассечением трупа он горячо молился, прося прощения у Бога за свой научный интерес. Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae – «Вот место, где смерть охотно помогает жизни». Так гласила надпись, украшавшая главный вход Парижского анатомического театра, и Везалий, взяв ее на вооружение, столь же охотно искал смысл жизни в смерти.
Поначалу, обнаруживая неточности в академических знаниях, Везалий не мог поверить собственным глазам. Авторитет Галена был настолько велик, что подобное казалось немыслимым. Везалий и сам с радостью бы согласился с галеновской анатомией, но то, что он видел на вскрытиях, противоречило написанному в учебниках. Накопив опыт и преодолев неуверенность, Андреас Везалий стал фиксировать собственные наблюдения (этому в свое время учил студентов Гален!). В его трудах были представлены верные сведения о системе кровообращения, дыхания и выделения. Везалий стал первым, кто описал анатомию женского таза, в частности строение матки.
Результатом многолетней работы стал трактат «О строении человеческого тела, в семи книгах» (1543). Атлас Везалия произвел эффект разорвавшейся бомбы. Трактат начинался со слов: «Сколько ребер у Адама?» – чем знатно пощекотал нервы всему католическому духовенству. Смелость научной мысли настолько обескураживала, что встретила яростное сопротивление даже среди близких друзей и преподавателей Везалия. Яков Сильвий назвал своего бывшего подопечного Везанус, что в переводе означает «безумный». Он отрекся от Везалия и написал едкий памфлет «Опровержение клеветы некоего безумца на анатомические работы Гиппократа и Галена, составленные Яковом Сильвием, королевским толкователем по медицинским вопросам в Париже» (1555).
Согласно Священному Писанию, Творец создал женщину из ребра мужчины. Значит, у представителей сильного пола одной кости должно недоставать. Удивительно ли, что Андреас Везалий настроил против себя весь христианский мир, сказав, что в телах женщин и мужчин одинаковое количество ребер.
Естественно, Везалий не был первым, кто обнаружил противоречие, но прежде анатомы отмахивались от этого обстоятельства, полагая, что им попадаются какие-то «неправильные» тела мужчин. А может быть, просто опасались гнева общественности. История запомнила только Везалия – как первого, кто не побоялся выступить против церкви, а значит, практически отделил религию и науку.
В ту пору царило убеждение, что в организме человека присутствует косточка, которая «не горит в огне и в воде не тонет» и вообще неуничтожима. В ней якобы заложена таинственная сила, позволяющая человеку воскреснуть в день Страшного Суда. Андреас и здесь сказал свое слово, отрицая наличие такой чудо-кости, а значит, и возможность воскрешения из мира мертвых.
Уж такого церковь стерпеть не могла. Андреас Везалий стал мишенью для испанской инквизиции. Однажды она сумела достать ученого. Везалию было предъявлено обвинение в диссекции живого человека – ассистент лжесвидетельствовал против него, утверждая, что на вскрытии у трупа несколько раз сократилось сердце. Инквизиция приговорила анатома к смертной казни. И только личное заступничество короля Испании Филиппа II позволило сменить высшую меру на паломничество к Гробу Господню. Везалий отправился в Иерусалим, но на обратном пути попал в кораблекрушение. Он оказался заброшен на далекий, необитаемый остров Закинф, где и скончался.
В сознании многих цивилизаций бытовало убеждение, что роды – сознательный, волевой акт со стороны новорожденного. Начало родов обусловлено лишь желанием малыша поскорее покинуть утробу матери. Гиппократ считал, что младенец отталкивается от дна матки ножками и таким образом появляется на свет. Поэтому в некоторых народных культурах практиковались методы по «выманиванию» ребенка из чрева обещаниями вкусной еды или угрозы хорошей трепки в случае осложнения. Если же роды затягивались, то это списывали на «вредный характер» ребенка.
Тогда медики уже верно полагали, что, рождаясь, младенец проходит через костное кольцо материнского таза. Но до точных анатомических описаний было далеко. Так, было распространено заблуждение, что во время родового акта у женщины расходится лонное сочленение[32], расширяя проход для головки новорожденного. Этот процесс является причиной боли в родах. Только анатомические атласы Андреаса Везалия содержали подробное описание тазовых костей и опровергли данную теорию.
Семена, посеянные Везалием, вскоре дали свои всходы. Вслед за великим ученым врачи стали больше практиковаться в анатомии, сами проводили вскрытия, перестав делегировать это дело цирюльникам. Появлялись новые подробные описания той или иной части тела. Так, итальянский анатом Габриэль Фаллопий (1523–1562) впервые описал строение маточных труб. Позже их станут называть фаллопиевыми трубами. Кроме того, он исследовал развитие зародыша и, по сути, оказался предвестником эмбриологии. Нидерландский ученый Ренье де Грааф (1643–1671), изучая строение женских половых желез, установил, что они содержат пузырьки различных размеров – фолликулы яичников. Созревший фолликул получил в медицине название «граафов пузырек».