– Но ты разбила авторикшу. – Лунная мама кивнула на покорёженные обломки, затем перевела задумчивый взгляд на моих друзей, лежащих на земле без чувств. – Видимо, тебе придётся преодолевать нору на тигре.
– На тигре? – переспросила я.
– Вряд ли ты сможешь оседлать крошечную птичку или ящерку. – Она сказала об этом, как о чём-то, само собой разумеющемся.
Я кивнула, словно легче лёгкого убедить Банти перенести меня сквозь пространство и время. Кроме того, был ещё один срочный вопрос, и я очень надеялась, что мама подскажет ответ.
– Мама, как мне найти Лала? Как обнаружить в Нью-Джерси дерево, в стволе которого он спрятан?
Прикрыв глаза, мама проговорила:
В путь выходи без испуга,
Враг врага станет другом.
Там, где крутой поворот,
Вечное древо растёт —
Опора разным мирам.
Принца отыщешь там.
Но оглянись вокруг —
Рядом змеиный друг.
Радуйся, вечно живи
В круговороте любви.
В ненависти надменной —
Гибель мультивселенной.
Выхватив из рюкзака ручку, я, не надеясь на память, спешно записала стихи на ладони, поскольку уже знала, что они станут мне подсказкой и очень пригодятся в будущем.
Пока я писала, мама заглянула в мой рюкзак, и на её лице вдруг появилось странное выражение. Я поняла, что она смотрит на камни Чинтамони и Порошмони, лежащие на дне.
– Это звёздные камни? – прошептала мама хриплым стариковским голосом. – Спрячь их! Береги и никому не показывай!
Я сунула ручку в рюкзак и захлопнула верхний клапан.
– Почему? Они опасны?
– Да, опасны, – ответила мама, снова становясь собой. – Но, возможно, они тебе очень помогут. – Она коснулась своего носа кончиком пальца – её жест означал, что это тайна.
Я кивнула и тоже легонько постучала себя пальцем по носу:
– Я это запомню.
Попытавшись прочитать стихи, наспех записанные на ладони, я споткнулась на первых же строчках. Враг моего врага, а потом дерево на крутом повороте… Хотя…
– Лал спрятан в дереве, которое растёт перед домом Джови? – спросила я с недоверием.
Моя одноклассница и заклятый враг Джови Бергер жила в соседнем доме, там, где дорога поворачивала. И у неё во дворе росло большущее дерево. Неужели это оно? Неужели Лал заперт в нём? Или это просто очередное наложение одной истории на другую?
– Мама, что происходит с историями? Почему они перемешались?
– Какое странное кухонное приспособление… – Лунная мама с удивлением рассматривала центрифугу для сушки салата. – До сих пор оно было колесом, на котором прялись нити историй… – пробормотала она, снова становясь далёкой и отчуждённой.
– Мама! – расстроенно воскликнула я, вспомнив первое стихотворение. – Что происходит с историями? Что за хаос, откуда змеи?
Как всегда, она не ответила прямо.
– Антихаосный комитет, придуманный Шешей, становится всё более могущественным, но я никак не ожидала, что они станут получать энергию даже из кухонной утвари. Похоже, всё гораздо хуже, чем я предполагала. – Исходящий от неё свет стал мерцать и бледнеть. – Какое счастье, что я больше не замужем за твоим отцом, и, значит, он не может вытягивать энергию из меня. Да спасёт мультивселенная любую женщину, которая решит выйти замуж за этого негодяя.
Мама становилась всё прозрачнее, как будто таяла на глазах.
– Антихаосный комитет Шеши?
Ощущение радости и лёгкости, охватившее меня при встрече с матерью, почти пропало. Мне хотелось кричать, трясти её, требовать, чтобы она стала настоящей мамой. Почему она всегда исчезала, едва мы начинали общаться? Её невозможно было удержать, как пар, как дымок.
– Как нам остановить Шешу и его помощников?
Но мама вместо ответа вскинула голову, словно её кто-то позвал с неба.
– Мне пора подниматься, – сказала она.
Мамино тело стало ещё прозрачнее – я теперь видела сквозь неё.
– Постой! Так как мне проделать кротовую нору, чтобы вернуться в Нью-Джерси? Как узнать, что задумал Шеша, и остановить его? Мама, ты можешь мне помочь? Пожалуйста, останься со мной хотя бы раз! – Я попыталась схватить край шёлкового сари, как будто её возможно было удержать силой.
И тут мама, вместо того чтобы просто раствориться в воздухе, вдруг начала менять обличие так же, как это было с Нилом. Голубые бабочки выпорхнули из складок её сари. Кожа стала светлее, волосы из чёрных превратились в золотисто-рыжие, а сари – в сказочное розовое платье с пышной юбкой на кринолине.
– Мама! Подожди!
Я с ужасом увидела, что её окутывает огромный пузырь. Опять нас затягивало в чужую историю! Теперь это была сказка про девочку, которую закинул в другой мир ураган.
– Мама, как мне попасть домой? И что за Антихаосный комитет? Это из-за него Шеша захватил Запредельное царство?
Мама, превратившаяся в добрую волшебницу, плавно поднималась в воздух, сжимая в руке волшебную палочку. На голове у неё сверкала высокая серебристо-розовая корона. Вокруг юбки порхала целая толпа бабочек. Но мамино лицо было искажено отчаянным усилием остаться в нашей реальности.
– Нет! Я это я. У меня – своя история! Я не позволю её забыть! – закричала она.
Её одежда и цвет кожи стали прежними, но пузырь продолжал подниматься всё выше и выше, а количество бабочек увеличивалось с бешеной скоростью.
– Дочка! Держи! – крикнула мама.
Я испуганно уставилась на то, что свалилось мне под ноги.
– Стукни каблуком о каблук три раза! – крикнула она с вышины. Её голос был еле слышен, а последние слова она произнесла уже в облике луны: – Только не забудь про волшебные слова, моя любимая лунная девочка!
Глава 7Вниз по кроличьей (кротовой) норе
– Рубиново-красные туфельки? – поинтересовался Туни, разглядывая прощальный мамин подарок.
Мои друзья очнулись, как только она поднялась на небо.
– Ну почти. Рубиново-красные берцы, – ответила я, зашнуровывая второй ботинок.
– Но ты ведь помнишь, что в книге это были серебряные туфельки? – спросил Банти. – Я большой поклонник историй и сказок двухмерного мира. А рубиново-красный цвет туфелек придумали специально для кино.
– Да, конечно, почему бы нет.
Сняв серебряные берцы, которые мне подарили как победителю в игре «Кто хочет стать охотником на демонов?», я хотела связать их вместе и взять с собой, но тут случилось что-то странное. Берцы растаяли – ну, не то чтобы по-настоящему растаяли, – но медленно растворились в воздухе! А на их месте внезапно закружились и взмыли в небо десятки голубых бабочек!
– Что за фигня?! – завопила я.
Туни, Банти и Тиктики Первый уставились на меня в изумлении.
– Что тебя так взволновало, принцесса? – спросил Банти, вскинув свою большую голову.
– Только не говорите, что не видели! – выпалила я, обеими руками показывая туда, где только что порхали бабочки.
– Не видели что? – Туни приложил крыло к моему лбу, будто проверял температуру. – Как ты себя чувствуешь?
– Но мои ботинки… – начала я, показывая на новые красные берцы.
– У тебя на ногах! – воскликнул Туни и тут же добавил: – Поиграем? Тук-тук!
– Но…
Неужели они забыли, что всего пару секунд назад на мне были другие ботинки?
– Кто там? – отозвался Банти.
– Слушайте, у меня берцы исчезли… – заговорила я снова.
– Гиппопотам, – чирикнул Туни.
– Гиппопо где? – переспросил Банти.
– Ну правда! – возмутилась я.
– Гиппопо тут! – прыснул Тунтуни и закружил над нашими головами.
Банти плюхнулся на спину и с хохотом задрыгал лапами. Даже Тиктики Первый быстро-быстро заморгал, как будто рассмеялся, а потом снова принялся хватать языком комаров и мошек.
Я вздохнула. Тему исчезающих ботинок можно было считать закрытой. Никто, кроме меня, ничего не помнил.
– Как же это сделать? Ну, кротовую нору? – спросила я у Туни.
– А я откуда знаю, – прощебетал он. – Пока вы с мамочкой болтали, я лежал без чувств и ничего не слышал.
Тиктики Первый стрельнул языком и выпучил глаза, подтверждая слова Туни.
– Мама сказала стукнуть каблуками три раза, – пробормотала я.
Чувствуя себя ужасно глупо, я трижды стукнула каблуком о каблук. Ничего не произошло. Я почувствовала себя ещё глупее.
– Это было несомненно, безусловно, определённо… невпечатляюще, – промурлыкал Банти, лениво ковыряя когтем в зубах. – Если это профессиональное выступление, я убедительно рекомендовал бы тебе больше не выступать.
Жалко, что серебряные берцы исчезли. С каким удовольствием я запустила бы ими в умную тигриную голову.
– А что, у этих ботинок есть какая-то кнопка или тайное отделение? – спросил Тунтуни, кружа у моих ног.
– Ай! – Я дёрнула ногой, поскольку Туни случайно клюнул меня в щиколотку.
– Будучи в научных сомнениях, всегда обращайтесь к оригинальному тексту, – посоветовал Банти.
– Оригинальному тексту? – не поняла я.
И тут на помощь пришёл совершенно бесполезный до сих пор геккон. Он громко защёлкал, и в этих звонких звуках я ясно различила слова: «Несите меня домой, к папе и маме!»
– Ну конечно! – Как же я сразу не догадалась! – Тиктики Первый, ты гений!
Ящерка моргнула, а затем хлопнула саму себя по глазу длинным языком.
Моя лунная мать сказала, чтобы я не забыла про волшебные слова. Но мне, как и героине сказки про ураган, самым волшебным казалось слово «домой». В отличие от лунной матери и Шеши, мои приёмные мама с папой были обыкновенными людьми. И все же мне они казались удивительными, потому что всегда самым чудесным образом появлялись рядом именно тогда, когда были нужны. Ни капли не царственные, не таинственные и не волшебные, зато совершенно необходимые. Именно они, а не мои биологические родители, растили меня, кормили, обстирывали и одевали, лечили, когда я болела, следили за моей учёбой и целовали перед сном. И не было на свете места лучше, чем дом, где меня ждали и любили.
Я поняла, что нужно поскорее вернуться домой к родителям, и они помогут мне решить все мои проблемы. Подскажут, как найти Лала и остановить Шешу. Мне вдруг так отчаянно захотелось немедленно увидеть маму с папой, что даже косточки