— Может быть, когда я вернусь в монастырь, я смогу воспитать еще одну собаку, шериф… — Рис замолк, размышляя над тем, что только что произнес. «Когда я вернусь». Он же не собирался больше туда возвращаться.
— Правда, брат? — Герард был польщен. — Это было бы великолепно! Однако вернемся к тому, что я говорил. Каждый день мы с Аттой обедали в «Последнем Приюте». И все там, обычная публика, привыкли к ней. Мои друзья подходили погладить ее, поболтать. Она всегда ведет себя как благородная дама. Очень благожелательная и вежливая.
Рис потрепал шелковистые уши собаки.
— Так вот, однажды, точнее, вчера один из завсегдатаев, фермер, приехавший продать на рынке свой товар, как обычно, обедал в гостинице. Он наклонился, чтобы погладить Атту, как гладил всегда. Но только на этот раз она оскалилась и зарычала на него. Он засмеялся, отошел, сказав, что, должно быть, у нее сегодня плохое настроение. Потом он попытался сесть рядом со мной. Атта мгновенно вскочила и втиснулась между ним и мной. Шерсть на ней встала дыбом. Я никак не мог понять, что на нее нашло!
Герард казался смущенным.
— Боюсь, я говорил с ней очень резко, брат. И отвел ее на конюшню, где привязал, чтобы она научилась вести себя как следует. Теперь я думаю, что мне следует извиниться перед ней. — Взяв кусочек курицы, он отдал его собаке. — Прошу прощения, Атта. Кажется, ты прекрасно понимаешь, что происходит.
— А что случилось с фермером?
Герард покачал головой:
— Я его больше не видел. — Он снова откинулся в кресле и нахмурился.
— О чем ты думаешь, шериф? — спросил Рис.
— Я думаю, если эти двое могут узнавать Возлюбленных по внешнему виду, мы могли бы устроить засаду. Поймать одного из них на месте преступления.
— Я так уже делал, — откликнулся Рис мрачно. — Я беспомощно стоял рядом, когда мой брат убивал ни в чем не повинную девушку. Я не хочу еще раз совершить такую же ошибку.
— Но на этот раз все будет иначе, брат, — возразил Герард. — У меня есть план. Мы возьмем с собой стражников. Моих лучших людей. Мы потребуем, чтобы этот Возлюбленный сдался. Если не поможет, мы примем более суровые меры. Никто не пострадает. Я за этим прослежу.
Однако Риса его слова не убедили.
— Еще один вопрос, — произнес Герард. — Какое отношение ко всему этому имеет Зебоим?
— Такое впечатление, что между Богами идет война…
— Этого нам еще не хватало! — сердито вскричал Герард. — Только мы, смертные, добились мира на Ансалоне, хотя бы относительного, как Боги снова начинают его разрушать. Я бы сказал, что некая сила возмущена тем, что Темная Королева мертва. А мы, несчастные смертные, оказались как раз посредине. Почему Боги не могут просто оставить нас в покое, брат? Оставить нас разбираться с собственными трудностями?
— Так мы более или менее разобрались, — заметил Рис сурово.
— Все неприятности, какие только сваливаются на этот мир, идут от Богов, — с горячностью заявил Герард.
— Не от Богов, — мягко возразил Рис. — От смертных, которые действуют от имени Богов.
Герард засопел:
— Не могу сказать, что дела шли распрекрасно, когда Боги ушли, но, по крайней мере, у нас тут не шатались мертвецы, убивающие живых… — Он видел, что Рис совсем смутился, и прервал обличительную тираду. — Прости меня, брат. Не обращай внимания. Я из-за всего этого вышел из себя. Продолжай свой рассказ. Мне необходимо знать все, что только можно, чтобы бороться с подобными вещами.
Рис колебался, но в итоге тихо заговорил:
— Когда я потерял свою веру, я взывал к Богу, любому, который откликнется и поддержит меня. На мои молитвы ответила Зебоим. Это был один из немногих случаев, когда она отвечала. Богиня сказала мне, что за всем этим стоит некая девушка по имени Мина…
— Мина!
Герард вскочил так порывисто, что опрокинул миску с тушеной курицей, вывалив остатки на пол, к восторгу Атты. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы попрошайничать, но по вековечному собачьему закону — что упало на пол, можно безнаказанно съесть.
Паслен издал крик отчаяния и нырнул вниз, пытаясь спасти обед, однако Атта была проворнее. Собака проглотила остатки курицы, не потрудившись даже разжевать.
— Что тебе известно о Мине? — спросил Рис, пораженный такой реакцией Герарда.
— Я ее знаю. Я встречался с ней, брат, — произнес Герард. Он провел рукой по пшеничным волосам, отчего они встали дыбом. — И вот что я тебе скажу, Рис Каменотес: больше я этого не хочу. От нее, от этой Мины, веет смертью. И если за всем этим стоит она… — Он умолк и погрузился в мрачные мысли.
— Ну да, — подтолкнул его Рис, — если за всем этим стоит она, что тогда?
— Тогда, наверное, мне лучше пересмотреть свой план, — угрюмо произнес Герард и направился к двери. — Вы с кендером сидите тихо. Мне надо кое-что сделать. Через несколько дней вы понадобитесь в Утехе, брат.
Рис отрицательно покачал головой:
— Прости меня, шериф, но я обязан продолжить поиски брата. Я уже и так потерял бесценное время…
Герард застыл в дверном проеме и развернулся:
— И когда ты его найдешь, брат, что тогда? Будешь просто ходить за ним повсюду и наблюдать, как он убивает людей? Или уговоришь его остановиться?
Рис ничего не ответил. Он молча глядел на Герарда.
— А мне пригодилась бы твоя помощь, брат. Твоя и Атты, ну и кендера тоже, — добавил Герард неохотно. — Не задержитесь ли вы, все трое, на несколько дней?
— Шериф просит помощи у кендера! — воскликнул Паслен, пораженный до глубины души. — Клянусь, подобного не случалось за всю историю мира! Давай останемся, Рис!
Глаза монаха были прикованы к эммиде, стоящей в углу.
— Ладно, шериф. Мы остаемся.
Книга втораяДом Святотатства
Глава 1
— Крелл! — Звук раскатился по многочисленным коридорам Башни Бурь и продолжал гудеть, даже когда все отголоски эха затихли, отражаясь от внутренних стенок пустого шлема Рыцаря Смерти. — Покажись!
Азрик узнал этот голос и еще глубже заполз в свое убежище. Даже сюда, глубоко под землю, находя дорогу по трещинкам и кавернам, просачивались воды бесконечных штормов, терзающих его остров. Дождь лил как из ведра, стекая по каменным стенам. Вода плескалась в пустых сапогах и протекала через доспехи.
— Крелл, — мрачно произнес голос, — я знаю, что ты там, внизу. Не заставляй меня идти за тобой.
— Да, господин, — пробормотал Крелл. — Я выхожу.
Шлепая по воде, Рыцарь Смерти с трудом пробирался по короткому коридору, который вел к отверстию, закрытому железной решеткой; решетка была подвешена на петлях, чтобы рабы могли открывать ее, отправляясь на чистку стоков.
Крелл тяжело затопал вверх по предательски скользким ступенькам, вырубленным прямо в скале. Поглядев в прорези шлема, он увидел черный плащ и белый кружевной воротник Повелителя Смерти. Больше ничего. Креллу не хватило духу взглянуть Богу прямо в глаза.
Он поспешно упал на колени и взмолился, съежившись:
— Мой господин, я знаю, я тебя подвел. Признаю, я потерял фигуру кхаса, но в том нет моей вины. Здесь был кендер, и посох превратился в гигантского жука… и откуда мне было знать, что монах решится на самоубийство?
Повелитель Смерти не сказал ничего. Выражаясь метафорически, Крелл начал потеть.
— Мой господин, — молил он, — я верну ее тебе. Я буду твоим вечным должником. Я сделаю для тебя все, что ты прикажешь. Все, что угодно! Избавь меня от своего гнева!
Чемош вздохнул:
— Тебе повезло, что ты мне нужен, жалкая развалина. Встань! С тебя льет вода прямо мне на сапоги!
Крелл с трудом поднялся на ноги.
— И ты спасешь меня от нее? — Он поднял большой палец к небу, обозначая таким образом мстительную Богиню. Гнев Зебоим освещал молниями небеса, ее громыхающий кулак ударял в землю.
— Наверное, придется, — произнес Чемош. Его голос звучал как-то сонно, слишком устало и безразлично. — Как я уже сказал, ты мне нужен.
Крелл ощутил неловкость. Ему не нравился тон Бога. Отважившись на более пристальный взгляд, Рыцарь Смерти вздрогнул от того, что увидел.
Повелитель Смерти выглядел хуже мертвеца. Можно было даже сказать, что он похож на живого человека, живого и страдающего. Лицо у него было бледное, вытянутое, изможденное; волосы всклокочены, одежда в беспорядке — кружева на рукавах разорваны и испачканы, воротник расстегнут, рубаха тоже расстегнута до середины груди. Глаза его были пусты, голос лишен выражения; он двигался вяло, словно даже простое движение рукой требовало от него громадного усилия. Хотя Бог говорил с Креллом, он вроде бы и не смотрел на него, не испытывал к нему ни малейшего интереса.
— Мой господин, что случилось? — спросил Крелл. — Ты выглядишь как-то нездорово…
— Я Бог, — ледяным тоном отрезал Чемош. — Я всегда здоров. Дело не в этом.
Креллу хватило фантазии только на то, чтобы представить какое-нибудь сокрушительное военное поражение.
— Назови своего врага, господин, — сказал Крелл, горя желанием угодить, — того, кто сделал это с тобой. Я найду его, я сдеру с него…
— Нуитари мой враг, — ответил Чемош.
— Нуитари, — встревожено повторил Рыцарь Смерти, уже сожалея, что дал такое опрометчивое обещание. — Бог Черной Луны. Но что именно он сделал?
— Мина мертва, — сказал Чемош.
— Мина мертва?
Крелл чуть было не добавил: «Наконец-то избавились!» — но вовремя вспомнил, что Чемош был не на шутку очарован этой смертной.
— Я искренне сочувствую, мой господин, — произнес он вместо этого, стараясь, чтобы в голосе действительно звучало сочувствие. — И как произошла эта… ужасающая трагедия?
— Нуитари ее убил, — сказал Чемош с ненавистью. — Он заплатит! Ты заставишь его заплатить!
Крелл встревожился. Нуитари, могущественный Бог Черной Магии, был вовсе не тем врагом, какого он имел в виду.
— Конечно, мой господин, но я уверен, ты сам захочешь отомстить за ее смерть Нуитари. Наверное, мне следует заняться поисками Чизлев и Хиддукеля? Они, без сомнения, замешаны в этом деле…