В квартире Рыбина на звонок никто не отозвался.
— Подождём, — предложил Борис. — У дома скверик, посидим на скамейке, попьём кофе — в термосе ещё осталось.
Только они присели на скамейку, к дому подкатил старенький, дребезжащий автомобиль, из которого вышел Рыбин — они узнали его по фотографии в газете, полученной от Тининой родственницы. Ему было уже лет за шестьдесят, но он ещё был строен, подтянут, с пружинистой походкой, нос с горбинкой, седые пряди, спадающие на лоб — он, и в правду, напоминал Робин Гуда, только уже на пенсии. К нему бросилась поджидавшая его маленькая старушка и пыталась всучить ему что-то в целлофановом пакете. Он досадливо отмахивался.
Борис и Тина направились им навстречу.
— Вы — Матвей Рыбин?
— Так точно. Чем могу служить?
— Один вопрос: где вы были позавчера, в понедельник, в восемь вечера?
— А в чём дело?
Тина предъявила ему удостоверение.
— Расследуем преступление.
— А, вот вы о чём… — Рыбин хмыкнул. — Если вы называете это преступлением, то я готов его повторить.
— Так это и было позавчера, вечером, — вмешалась старушка.
— Что было? — одновременно спросили Тина и Борис.
— Анна, прекрати! — одёрнул её Рыбин.
— Нет, нет, пожалуйста, продолжайте. — И Тина пояснила Рыбину. — Это важно и для нас, и для вас.
— Я это до смертушки буду помнить!
И старушка, довольная, что ей предоставили трибуну, начала подробно рассказывать.
Живёт она в соседнем доме, растит Алёнку, внучкусироту. Позавчера, под вечер, прибежала к Рыбину: «Помоги! Девке всего шестнадцать, а он пристаёт, грозит с работы уволить, если не согласится». Кругом кризис, в городе безработица, время трудное, потерять работу — беда! Он — это Рустам, хозяин магазина, внучку продавщицей взял на время каникул, хоть с продуктами полегчало.
Услышав эту жалобу, Рыбин набил ружьё солью и направился в магазин. Хозяин стоял на табуретке и снимал что-то с верхней полки. Матвей почти в упор всадил оба заряда в уже пристрелянные места. Рустам подскочил вместе с табуреткой…
Завершив свой рассказ, старушка рассмеялась:
— Он до ночи в тазике с водой просидел, пока соль растворялась… А Матвеюшке за его деятельность орден бы вручить надо!
— Да прекрати ты, Анна!..
— А чего прекращать-то? Ты людям помогаешь больше, чем и милиция, и полиция, и все нашенские балабольщики… — Она снова попыталась всучить ему пакет. Пояснила. — Я на балконе курочек держу, яйца свеженькие, таких в магазине не купишь… Рыбин снова отвёл её руку.
— Анна, я же просил!
— В какое время это произошло? Если можно, поточнее, — попросил Борис.
— Аккурат часов в семь с половиною — он всегда в это время магазин закрывает.
Борис и Тина переглянулись: более «железного» алиби не придумаешь.
В этот момент к ним подскочил толстый, черноусый мужчина, похожий на ещё не поседевшего телеведущего Леонида Якубовича.
— Это он самый и есть, Рустам, — шепнула старушка.
— Мэне сообщили, что ви из московской мылиции? — спросил он с сильным акцентом.
— Можно и так сказать.
— Ви очэн воврэмя!.. Я сам собирался к вам прыехать — здэшний мылиция своих покрывает. А этот бандит, этот террорист, как это било сказано в одын популярный кынофылм, «вооружён и очэн опасэн»!.. Я трэбую его беспредэльно наказать!
Тина чувствовала, что Борис явно симпатизирует Рыбину. Поэтому для неё явилось неожиданным то, как вдруг он активно поддержал Рустама.
— Вы абсолютно правы — такое хулиганство не может остаться безнаказанным! Мы сделаем показательный процесс, пригласим газеты, радио, телевидение… Соберём весь город: мэрию, пенсионеров, школьников!..
— Погады, дорогой, нэ горячись! — не ожидавший такого поворота, Рустам поспешно отвёл Бориса в сторону и попытался погасить его энергию. — Нэ надо показатэльный процэсс…
Но Борис не унимался:
— Надо, дорогой, надо! Вы женаты?
— Нэт… То ест, да.
— Дети есть?
— Да… То ест, нэт.
— Так есть или нет?
— Толко дэвочки.
— Вот! — довольно заключил Борис. — И жену пригласим, и девочек! Пусть знают, что государство не даст их папу в обиду!
Совершенно перепуганный, Рустам оттащил Бориса ещё дальше.
— Слушай, нэ надо процэсс… Я снымаю своё обвынение.
— Поздно. Теперь это уже не ваше личное дело, а государственное.
— Прошу, нэ надо! Как мужчина мужчину прошу!.. Я же сэмью потэряю, уважение дочек…
— А когда к несовершеннолетней приставал, не думал об уважении?
— Погорячился… Тэмперамэнт у мэня южный, а она в мини-юбке ходит туда-сюда!.. Если надо, я дэсят раз перед ней ызвынюсь.
— Ладно, помогу, как мужчина мужчине. Но, боюсь, одних извинений мало. Надо что-то ещё придумать.
— Я ей зарплату прыбавлю, ещё рублэй двэсти.
— В таком деле не экономят, — строго изрёк Борис.
— Пятсот, — поспешно набавил Рустам. — И ещё одноднэвную экскурсию в Москву оплачу — пуст прыдёт в сэбя после псыхологический травма.
— Молодец, — похвалил его Борис. — Теперь мне будет легче замять это дело.
Они вернулись к остальным. Отклонив предложение Рустама распить бутылочку «Кизлярского», Борис отправил его извиняться перед Алёнкой. Вместе с ним, для подстраховки, побежала старушка.
— Если будешь приставать к малолеткам, — вдогонку ему пригрозил Матвей, — я тебе задницу на всю жизнь просолю, а потом в тюрягу засажу. И будешь ты там весь срок на нарах только лежать, потому что сидеть не сможешь. А коль девчонку выгонишь, то вместо соли я ружьё дробью заряжу…
Но Рустам уже успокоился: он с улыбкой обернулся и объяснил Борису и Тине.
— Это он так шутыт. — Потом обнял старушку за талию и повёл к своему магазину. — Пайдём, подруга, выпьем по рюмочке, за мыр во всём мыре!..
Когда прощались, Борис признался Матвею:
— Официально я вас, конечно, осуждаю, а неофициально восхищаюсь: вы смелый человек!
— Спасибо за поддержку: здорово вы Рустама обработали. Я ваш должник. Если понадоблюсь, только свистните — соли хватит.
— Может, когда-нибудь к вам и обратимся…
— Вы уж поосторожней, — попросила Тина, — не каждый раз к вам будет приезжать такой Дон-Кихот, как майор Пахомов. — Когда проходили мимо машины Матвея, заметила. — Автомобиль у вас какой-то странный, таких не встречала.
— И не встретите — единственный. Мне его наши автомеханики сварганили. Собрали на свалке полуистлевшие останки кузовов, двигателей, высвободили от многолетней ржавчины, приварили, доклепали, допаяли и мне подарили, чтоб сподручней было за подлецами гоняться. Много лет прошло, а всё ещё бегает. Правда, под горку не очень, а с горки — ого-го!
— А кузов из каких машин? — поинтересовался Борис.
— «Победа» и «Запорожец». Хотел ему какое-то название придумать, но не получилось.
— Хотите, подскажу?
— Давай.
— «Попорожец»!
Матвей рассмеялся.
— А что?.. По-моему, в десятку: есть и попа, и рожа… Спасибо, товарищ майор!.. Пойду расскажу — ребятам понравится!..
Несмотря на уже поздний вечер, было светло. Свежевыпеченная луна напоминала румяный колобок, от которого откусили первый день месяца.
— Пока доедем домой, настанет ночь, опять не высплюсь, — пожаловалась Тина, садясь в машину. — Давай приедем, сразу ляжем и заснём.
— Не обещаю, — ответил Борис, садясь за руль. Потом обнял её, притянул к себе. — Точно не обещаю!
— Боренька, угомонись: медовый месяц давно кончился.
— Наступил медовый квартал. Потом будет медовый год и начнётся медовая жизнь… — Он включил двигатель, проехал пару метров, остановился. — Ты права, скоро ночь, пока доедем до дома, звонить уже будет неприлично — позвоню отсюда.
Он вытащил из кармана мобильник.
— Кому ты звонишь?
— Алине, любовнице Кононова. Хочу убедиться, что она была с ним в тот вечер — доверяй, но проверяй, верно?
Она помрачнела.
— Верно. Я воспользуюсь этим девизом.
— Не понял.
— Откуда у тебя телефон этой Алины?
— Я взял все телефоны, и её, и экспедитора, и бухгалтера…
— Но её телефон лежит у тебя в боковом карманчике, прямо у сердца!.. Ты не думай, я не ревную. Просто мне интересно, почему у всех молодых свидетельниц ты берёшь номера телефонов!
Она ревновала его с первого же дня их совместной жизни, к соседкам, к сотрудницам, к жёнам его друзей.
— Почему ты каждой так призывно улыбаешься?
— У меня с детства такая улыбка, — оправдывался он. — Ну, хочешь, я буду им корчить рожи и высовывать язык?
— Ни в коем случае! Они сочтут это за сексуальный призыв!
Он называл её Отелло Мавровна, она обижалась, он просил прощение, целовал, обнимал, уносил в спальню и, веками проверенным способом, доказывал ей свою любовь. После этого она успокаивалась, но не надолго. Она не забыла, каким он был до женитьбы: гуляка и бабник, весёлый, шумный, непредсказуемый, как мальчишник. Она помнила его фирменную флягу, всегда наполненную коньяком, его романы и похождения, о которых по Управлению ходили легенды… И в то же время она не могла не видеть, что после смерти матери и начала их совместной жизни он очень изменился: бросил пить, на её глазах сжёг записную книжку с телефонными номера всех прежних любовниц, и даже выбросил свою любимую флягу… Она радовалась этому, ценила, старалась не ревновать, очень старалась, но ничего не могла с собой поделать: памятуя его прежний образ жизни, в каждой женщине, с которой они общались, она видела его потенциальную любовницу.
Чтобы погасить эту новую вспышку, он предложил.
— Хочешь — позвони сама.
— И позвоню.
Борис включил громкую связь, набрал номер и протянул ей мобильник. Раздался томный голос Алины:
— Алло!.. Я вся внимание.
— Говорит помощник майора Пахомова, старший лейтенант Валежко, — холодно и официально представилась Тина. — Майор поручил мне выяснить, подтверждаете ли вы, что первого июля сего года, после семи вечера находились в квартире гражданина Кононова?