ько лет, совершенствовал мои навыки, передавал опыт. Но это был не мой путь.
— Он отпустил тебя? — тихо спросил Николай, без сомнения хорошо знавший о существовании спаун-дизайнеров.
Возможно, он при генетической коррекции своих детей или жены прибегал к их услугам, черных спаун-дизайнеров — его доходы и связи позволяли такое.
Георг ненадолго задумался, его память снова отозвалась полузабытыми образами — глаза невероятной красоты, и боль от того, как их пожирает красный ободок смерти, распространяющийся по зрачку.
— В мире спаунов, в отличие от мира людей, тебя никто не держит и не неволит. Тебе передают опыт, учат всему, что знают сами, а потом предоставляют тебе сделать выбор самому. Ты либо продолжаешь идти по их пути либо нет. Есть правда, один не писаный закон, состоящий из правил, которые соблюдали абсолютно все свободные спаун-дизайнеры, — Георг чуть помолчал и добавил, — белые спауны. Но этот закон существует лишь только для нас и никто тебе ни при каких обстоятельствах не раскрыл бы его содержание.
— Вас много? Много осталось?
— Я точно не знаю, могу только сказать, что больше не встречал белых, свободных спаунов, тех, кто не имеет нейронной перемычки, то, что вы люди называете «нейронным предохранителем». Возможно, что я один, последний из них. Но никто не знает, сколько существует черных спаунов.
Николай Родин молча смотрел на друга ожидая дальнейшего рассказа.
— Я выбрал другой путь. Интерпол создал новый отдел по биосинтетической безопасности, плюс наконец-то в его структуре появилось подразделение в функции, которого входило ведение агентурной работы. В мире остро назрела проблема борьбы с незаконными генетическими и биологическими экспериментами. Лояльность многих государств к этому вопросу привела к тому, что стали появляться новые формы жизни невозможные с точки зрения обычной биологии и эволюции — это стало опасным.
Родин согласно кивнул.
— Я не во всем согласен с философией спаунов, их мировоззрением, возможно по этой причине, я откликнулся на просьбу Интерпола. Мне доверили возглавить именно отдел по борьбе с преступлениями в биосинтетической сфере, — Георг грустно улыбнулся, — все просто Коля-Колесо. Потому что вести противодействие в этой сфере лучше тому, кто сам является плотью этих процессов.
— А ты принимал участие в мятеже? Я имею ввиду известные события. Ведь после этого перестали, — Родин, немного замялся, подбирая слова, — создавать спаун-дизайнеров с аниматидным нейромодом.
— Ты спрашиваешь о «мятеже нейромодов»? — спросил Георг — то, что пресса окрестила как «мятеж верховной генетической расы»?
— Да-а, — неловко пожал плечами исполнительный директор «Фарм Индефикал».
— Я не знаю ни о каком мятеже, это был ваш страх, — грустно сказал Георг, — зато я могу тебе рассказать о бойне когда персекуторы, порожденные страхом людей перед созданными ими же спаун-дизайнерами, почти перебили нас всех, биокибернетические, бездушные твари, созданные лишь только для того чтобы выслеживать и убивать спаун-дизайнеров. А ведь нас было всего чуть больше двадцати тысяч! Осталось несколько десятков. Тех, кто выжил после кровавого истребления, подвергли ужасной процедуре по установке нейронных перемычек. Свободных осталось единицы. Возможно я один из последних.
Они надолго замолчали. Лишь иногда позвякивал лед в бокале с бренди, что держали в руках Георг и Николай Родин. Георг решил, что пора сказать своему другу все.
— А теперь о том, почему я здесь.
Георг встал, поставил бокал с бренди на небольшой столик из каменной березы, провел в задумчивости пальцем по поверхности столешницы и подошел к витражному окну, выходящему в большой сад. По-видимому, сад был самым любимым местом семьи. Множество деревьев с изменённым ДНК, небольшой искусственный пруд с островком и беседкой в виде античных колон. В пруду застыли японские карпы с тигровой и леопардовой расцветкой. Фосфоресцирующие кролики в кустах можжевельника у которого было усилено благоухание. Бассейн для детей, трава, растущая только определенной высоты и имеющая ярко зелёный цвет, днем, а потом переходящий в сияющий глубокий изумрудный ночью — последний хит садового и ландшафтного дизайна.
— PDI-4 вызывает в человеческом организме необратимые изменения, которые мы назвали «mortem animam viventem».
— Это кажется латынь, — спросил его Родин.
— Да, — не поворачиваясь, ответил Георг, — живая смерть, immortui.
Он услышал легкий всхлип смеха за своей спиной.
— О чем ты Гера? Живые мертвецы!? Что за чушь ты несешь? Ты приехал сюда, чтобы рассказать мне о какой-то совершенно фантастической вещи?
Георг молчал.
— Если ты не хочешь мне говорить об истинных мотивах своей миссии, я пойму, друг, но тебе не к чему смеяться надо мной, подшучивать.
Георг повернулся к Николаю Родину.
— Посмотри на меня Коля, — он впервые за все время их встречи назвал его по имени, а не детской шутливой кличкой, — посмотри на меня, разве я шучу? Разве я пытаюсь разыграть тебя?
Родин растеряно смотрел на друга.
— Но ведь это невозможно! — выдохнул он, — это абсолютно невозможно! Это сюжет какого-то дешевого фантастического сериала, комикса для глупых впечатлительных подростков. Наш биохимический препарат, «Био Базикс — А14», не может привести к такому результату.
— Если бы ты сейчас увидел Лиз Пэрриш, ты бы сильно удивился. Это полуживой мертвец готовый вцепиться в любого подвернувшегося человека, чтобы выгрызть у него мозг.
Николай Родин рассмеялся и погрозив Георгу пальцем сказал.
— Неужели ты думаешь, я тебе поверил? Гера, ну хватит, — он вскочил, — прекрати нести этот бред!
Георг активировал нейромод и синхронизировав свою перинейрональную сеть с мозгом Николая Родина, послал образы Лиз Пэрриш. Исполнительный директор «Фарм Индефикал» конвульсивно дернулся, получая медленные ритмичные волны нейронных колебаний тета-ритмов. Он увидел искаженное процессами разложения некогда красивое лицо женщины. Почерневшие белки глаз в глазницах на сером лице, безумно вращались, с губ свисала тягучими клочками пожелтевшая слюна, а из почерневших десен, где местами выпали зубы, сочилась серо-зеленая слизь. Существо, в котором едва просматривался облик владелицы успешной компании «Bio Viva» издавало рычащие не человеческие звуки, она подергивало головой и делало спонтанные хватательные движения скрюченными, как ветки почерневшего дуба руками. От нее исходили «магнетические волны» страха, неутолимое желание насыщения. Миллиарды клеток в ее организме с безумной скоростью умирали, одновременно возрождались, оставаясь рядом с клетками и тканями организма начинающими разлагаться. И все что ей было нужно лишь только поглотить, пожрать новую плоть иначе без нее чудовище не могло существовать, а впадало в спячку.
Георг отключил неромод. Николай Родин до этого стоявший практически на вытяжку, словно солдат перед генералом, рухнул в кресло. Его руки тряслись, глаза безумно двигались, он пытался что-то сказать, но его речь была бессвязной и неразборчивой.
— Прости меня друг. Но иначе ты бы не поверил мне. Ты сейчас видел то, что я видел своими глазами.
Георг положил ему руку на плечо.
Минуту спустя, он пришел в себя.
— Что это было? — спросил он слабым голосом.
— Лиз Пэрриш. Ты ее знал другой. Теперь она такая. PDI-4 изменил ее, превратив в монстра. Ее родные пока скрывают ее, не предавая огласке то, что произошло с ней. Но по всей планете уже тысячи подобных случаев и их количество только увеличиваются. Мы пока не можем понять, что происходит. Как получилось, что субстрат двойная трансфераза PDI-4 вызывает такие изменения в «не кодирующейся ДНК»? Именно она ответственна за все процессы превращения. Нам необходимо найти первоначальный источник, чистый образец с которого все началось. Потому что, та жидкость, что представляет слюну переродившегося существа, при попадании субстрата в кровь здорового человека вызывает его заражение. Ты представляешь всю степень опасности? Мы не можем понять, почему патологические изменения, вызванные PDI-4, могут не проявляться в течение нескольких месяцев, а потом вдруг приводят к тому, что ты только что видел. Почему «укус» immortui вызывает превращение здорового человека в считанные часы. Все прогнозы и предсказания, что были в безумных фантастических фильмах, о которых ты говорил, сбываются. Я сам не мог в это поверить, пока не осознал что это реальная действительность. Человечество, вы люди стоите на грани полного исчезновения.
Николай Родин во все глаза смотрел на Георга. В них были ужас и страх.
— Есть предположение, что это работа какого-то неизвестного спаун-дизайнера. Хотя я думаю, это маловероятно. Но все же исключать этого нельзя. Мы находимся на первоначальной стадии расследования и у нас, к сожалению, нет ответов. Моя миссия — выяснить, как получилось, что препарат «Био Базикс — А14» необходимый для получения субстрата двойной трансферазы PDI-4 прошел все тесты, являясь абсолютно безопасным, вдруг вызвал процессы, приводящие к «mortem animam viventem». Также, как случилось, что сам субстрат не показал ни одного теста вызвавшего подозрение? На каком из звеньев цепи происходит запуск этого ужасного процесса?
— Ольга, — едва двигая губами, сказал бледный Николай Родин.
— Мне очень жаль, — Георг опустил голову, — я хотел тебя предупредить, но не успел.
— Моя жена, она обречена?
Георгу было тяжело говорить правду, но иного ответа у него не было.
— Да.
— Ты можешь ей помочь?
— Нет.
— Ты лжешь! Ты можешь ей помочь! — закричал Родин.
— Мне очень жаль Коля. Я не могу ей помочь. Но ты можешь спасти своих детей.
Николай Родин схватил Георга за плечи и глядя ему в глаза громко зашептал.
— Ты лжешь! Ты лжешь! Ты лжешь! Ты можешь ее спасти! Ведь вы, как Боги, вы можете все. И ты можешь ее спасти, только ты, мой друг.
— Я не могу.
У Георга от жалости к другу разрывалось сердце. Родин был в отчаянье.