— Ну, я тогда пойду. Если что, я к медсестрам и потом к себе в кабинет. Не хочу показываться таким женам, — сказал вслух Сергей, но больше для себя.
Когда он вышел, заговорила Елизавета:
— И что нам делать? В чем-то мальчишка прав, дерзкий и прямой. Знает, чего хочет. Только через пару часов приедет она и будет ждать своего сеанса обнуления. Отказа не примет и не поймет, а втягивать ее в наши разборки… Как бы хуже не было.
Андрес перевел взгляд на Солнцеву и ответил:
— Лизочка, иди к Ивару и скажи, что будем его ждать, что это очень важный клиент, и мы не можем его подвести. Если станет сопротивляться, торгуйся с ним за услугу до ста пятидесяти тысяч. Понимаю, заработаем меньше. Вот только нам необходимо… Ну, ты и сама знаешь.
Солнцева кивнула директору и пошла. Когда Ураган остался один, то он наконец поднял стул и сел на него.
— Этот мелкий засранец по больному проехался. Вот же гаденыш, не мог же он знать… Да откуда ему? Расслабился я что-то совсем. На студентов покушения, в университете убивают, в моем кабинете бардак. Пора уже браться за дело, — произнес Андрес, достал из ящика стола сигару и закурил. Он давно уже этим не занимался. Последний раз был…
Почему же директор позволил Самсону вести себя так? Буквально тридцать лет назад они учились тут и были друзьями. Им даже девушка одна и та же нравилась. Вот только Самсон был немного родовитее, поэтому первую любовь Андреса отдали за него. Настюшу. Красивую, умную и такую добрую.
Она была особенной девушкой, Ураган учился и тренировался, как безумный, чтобы иметь шанс предложить ей свою руку и сердце. И вот перед самой практикой отец девушки отдал Настюшу Самсону. Сколько слез и боли испытал Андрес! Ветров гордился тем, что обошел друга, даже позвал его на свадьбу, чтобы насладиться моментом, как он будет смотреть с завистью. А потом еще год всем рассказывал, что делал и как с Настей в постели.
Спустя время она понесла. И при родах скончалась вместе с ребенком. После этого ни Андрес, ни Самсон больше ни на ком не женились. Ураган не простил друга и поставил целью своей жизни — превзойти его, несмотря на то, что Андрес — всего лишь директор и граф.
А этот Ивар снова ткнул в рану, которая за столько лет так и не затянулась.
— Больше, Самсон, ты ничего не получишь. Никогда! — сказал мужчина и затушил сигару.
Елизавета подошла к комнате Ивара и остановилась. Она, сама Солнцева, ходит за каким-то студентом и сейчас должна его уговаривать? Скажи кто месяц назад — не поверила бы. Ну, может, интрижка, но чтобы так…
Постучала в дверь, никто не ответил. Постучала еще раз, и снова тишина. Толкнула дверь и зашла в комнату. Судя по вещам, брошенным на кровать, Ивар сейчас в душе. “А это значит, что он голый”, — подумала девушка и остановилась.
— Хватит, Лиза! Что с тобой такое происходит? — отругала она себя.
Вот только это не помешало аккуратно открыть дверь и наблюдать за своим студентом, пока он принимает душ. Приходилось сдерживаться, чтобы не сбросить с себя платье и не запрыгнуть к нему в ванную. Хорошо, что выдержка настоящей леди взяла верх над безумством.
Ивар закончил мыться. Елизавета села на кровать и взяла его спортивную рубашку, потеребила в руках, а потом позволила понюхать. Запах настоящего мужчины. В своих мыслях она еще раз убедилась, что постарается сделать все, чтобы он стал только ее. Слишком этот парень может быть полезен и для рода, и для самой Елизаветы. Что важнее — именно для нее.
Наконец, Ивар вышел в белом халате, капли воды стекали по его лицу и груди. Он уставился на Елизавету и сказал:
— Учитель? Что вы тут делаете?
— Ивар, я пришла, потому что через пару часов у тебя состоится обнуление. Помнишь, говорила тебе об этом? Прибудет крайне важная особа, и мы не можем ее подвести, — выпалила Солнцева, пожирая меня глазами.
Так, если она пришла сама, ждала меня тут, то человек, о котором говорит, крайне нужный. А это значит им с директором необходимо, чтобы я не подвел. Улыбнулся, потому что открылся горизонт возможностей, и я их не собираюсь упускать.
— Прошу прощения, но я себя не очень хорошо чувствую. Знаете, тяжелый день и все такое. Поэтому воспользуюсь своим правом отказаться.
— Но…
— Мы договорились, что могу отказаться пять раз. И я сказал: “Не буду сегодня ничего делать”. А теперь простите, я хочу отдохнуть.
Елизавета встала с кровати с выпученными глазами. Я подошел, взял все свои вещи и аккуратно сложил их в корзину для стирки. Потом лег, закрыл глаза. Солнцева стояла надо мной и молчала, потом начала недовольно сопеть.
— Ивар, скажу по-другому. Сегодня нужно сделать обнуление.
— Вам необходимо, вот и делайте. Хотите, расскажу, сколько всего мне нужно? — ответил, приоткрыв один глаз.
Лицо учителя искривилось от досады, но взгляд продолжал гореть. Видимо, ей по душе пришлась игра, которую я затеял. Елизавета, не церемонясь, села около моих ног, подвинув их своей попой, и сказала:
— Что ты хочешь? Скажи, может, я смогу тебе в чем-то помочь, пока еще есть время, — и ее рука стала перемещаться по моей ноге выше.
Пришлось встать и сесть рядом. Посмотрел в ее красивые глаза и ответил первое, что пришло на ум:
— Императором хочу стать.
Елизавета закашлялась. Все возбуждение ушло из ее глаз, в момент она стала серьезной.
— Не говори так больше! От таких слов могут быть не просто проблемы, а…
— Я пошутил, — перебил ее. — Что вы можете предложить бедному барону-лекарю, чтобы его замотивировать?
Солнцева сразу же улыбнулась и хитро ответила:
— За эту процедуру ты можешь получить не пятьдесят тысяч, а сто, — и положила руку на мое бедро, прямо под халат. Потом стала изучать мои глаза.
— Триста, — сказал я, не моргнув.
Рука моментально была убрана, девушка встала напротив меня и уже без игры сказала:
— Ты с ума сошел? Никто никогда не заплатит такие деньги за обнуление. Ну может, только император или его приближенные.
— Учитель, я не собираюсь торговаться. Не устраивает — значит, ничего не делаю, — ответил я лениво, даже зевоту пришлось разыграть.
— Ты совсем уже? Мальчишка, что ты себе позволяешь? — попыталась она меня отчитать.
— Ага, тот самый, который вас на вашем столе до состояния, пока вы связь с реальностью не потеряли.
— Да ты… Пошляк, — мягко ответила она. — Хорошо, сто пятьдесят, и это все, что мы можем для тебя сделать. Честно, больше просто никак. Ну и, обещаю тебе, я буду должна.
Вот, другой разговор. Стоимость услуги вдруг стала в три раза больше, и мне ни с кем не нужно будет спать, так еще и Солнцева останется должником. Можно сказать, что почти выгодная сделка.
— Я согласен. Вот только сразу говорю, что свои долги я привык собирать. Поэтому не обессудьте.
Солнцева молчала и улыбалась. Думает, что я у нее секс попрошу? Вы ошибаетесь, учитель. Так, а сейчас тогда попытаюсь кое-что узнать, в знак того, что она готова на большее.
Прошелся по интересу Елизаветы лично ко мне. Стал переодеваться прямо перед ней. Хорошо, что Алекса не было, а то выглядело бы по меньшей мере странно. Да и слухи бы пошли… Хотя мне и наплевать. Когда оделся, то спросил у нее про артефакт, который Огнев дал Ветрову-младшему. Рассказал, что, когда он его забрал, предмет почему-то был в крови. Но когда его обыскал Чугунцов, то с кристаллом все было в порядке.
— Интересно, — ответил я на то, что мне рассказала учительница.
Вещь, которую передал Виктор — это обычный слабенький артефакт восстановления, лечит мага в случае повреждений и дает дополнительную магию. Вот только крайне редко эти безделушки используют для того, чтобы устранить цель. Если напитать ее ядом, то тогда эффект будет обратный.
Артефакт не лечить станет, а калечить и забирать магию. Поэтому колдуны не принимают никогда чужих вещей, ну, или проверяют их сначала. Но для этого нужен крайне сильный маг по ядам. Да и зачем ему делать все это на слабеньком артефакте?
Слишком много возни для устранения слабого мага. Она забывает, что у Огнева есть Змеевы и личная неприязнь ко мне. Про это не стал говорить Елизавете. Смысла никакого, потому что, если это делал сильный маг, то следов не останется никаких. Так что обвинить и привлечь не получится.
“Вот же тварь, нет, сука. Убью!”, — сказал я про себя.
Мы пошли в кабинет директора. Старался держаться на расстоянии, чтобы не выглядело как-то странно или подозрительно. Просто шагал за ней и пытался придумать, как мне ее использовать и что потребовать в качестве компенсации. Перебарщивать не нужно, но это должно принести пользу.
Открылись двери, мы вошли. На диване сидела женщина, ее лицо было прикрыто вуалью. Держалась очень уверенно, я бы даже сказал, по-царски. Длинное платье, почти как у Елизаветы. Разрезы по бокам, они доходили до линии бедра, и еще было видно нижнее белье. Тоже черного цвета, как и кружевные чулки.
Руки в тканевых перчатках, такие называют “летними”. Не очень большая грудь, меньше, чем у Солнцевой, но она торчит так, будто что-то внизу поддерживает. Маленькие соски, которые проступают через платье. Пока разглядывал ее, женщина оценивала меня, периодически улыбаясь, когда я останавливался на пикантных частях ее гардероба или внешности.
Начал директор:
— Ивар, это госпожа Софья, она пришла за обнулением. Тебе не нужно переживать, твое умение и имя останутся секретом. Можешь присесть рядом с ней и приступать.
Быстрее начнем — быстрее кончим. Попросил женщину вытянуть руку, она подала ее мне настолько вальяжно и медленно, чтобы я, наверное, насладился моментом. Но куда мне, смерду? Жеста я не оценил.
Положил свою ладонь на ее и только попытался настроиться, как Софья заговорила:
— Андрес и Лиза, не могли бы вы оставить меня с мальчиком наедине? Сами понимаете, процедура весьма интимна, а я крайне щепетильна в таких вопросах, — прозвучало это не как просьба, а как приказ, мягкий такой. Вот только лучше его не нарушать, чтобы не было проблем.