Лена хотела удержать Асю, но та оказалась проворнее, и через минуту с другого конца остановки донесся ее громкий голос:
– Молодежь, а молодежь! Вы что же это людям покою не даете? Что опять ночью устроили?
– Ничего мы не устроили, – резко ответил Вадим Макаров, – просто культурно отдыхали.
– И что же в вашем понимании значит слово «культурно»? – стала наступать Ася, увидев, что ее крики привлекли внимание дачников. – Пить, курить, матом ругаться и соседям спать не давать?
– Да нет. О чем вы говорите, тетя! Мы пили только пиво, матом не ругались, музыку слушали и танцевали, – растерялся Вадик и сердито посмотрел на Рыжика: мол, из-за тебя мне достается.
– Тетечка! Подумаешь, пошутили чутка, – развязно вступил в разговор Петька, – ну, ничего же страшного не случилось?
– Как не случилось?! Выходит, ты даже не понимаешь, что старому человеку расстраиваться нельзя, у него сердце... Тамара Ивановна, – крикнула она старушке, сидящей на скамейке, – как у тебя с давлением?
– Поднялось, пришлось таблетки сильные пить. А уж как сердце колотилось, никак унять не могла! – пожаловалась зрителям Тамара Ивановна. – Еще я сон видела. Такой страшный, что до сих пор по телу мурашки бегут. Ильинишна, вот я тебе его расскажу, – обратилась она к соседке по скамейке, – а ты мне его растолкуй.
– Вот видите! А ну, извиняйтесь, негодники, я вот сейчас с вами разберусь, – наступала на ребят Ася, поглядывая между тем на Тамару Ивановну: уж очень ей хотелось и разборки закончить, и сон послушать.
– Я все понял, тетя, – уже как-то по-детски зпытался защититься Рыжик и, повернувшись лицом к остановке, крикнул старушке. – Тамара Ивановна, может, помиримся? Я не хотел никого обидеть, думал, повеселимся.
Но его оправдания никого не интересовали. Приговор был вынесен, вердикт присяжными оглашен: «Виновны!». На молодых ребят накинулись стоявшие рядом женщины, которые от Тамары Ивановны узнали о ночном происшествии. Началась нешуточная склока. Дачницы кричали, перебивая друг друга, а громче всех Ася, которая попала в родную стихию и получила истинное наслаждение от скандала. Закончилось тем, что молодежь оказалась умнее взрослых и перестала реагировать на нападки. Юноши и две девушки только отшучивались и даже поддразнивали нападающих на них старух.
«Ну что за люди! – подумала Лена. – Как будто сами молодыми никогда не были». Она наблюдала за происходящим и укоризненно качала головой.
– Леночка, здравствуйте, можно вам задать вопрос? – услышала женщина сзади чей-то голос.
Она обернулась и увидела Марию Ивановну, библиотекаря, которая неслышно подошла сзади.
– Ой, Мария Ивановна, здравствуйте. Простите, я вас не заметила. Вы что-то хотели узнать?
– Я раньше не занималась огородом, поэтому теорию знаю по книжкам, а практики никакой. Вы не могли бы дать мне пару советов?
– Конечно, конечно, спрашивайте.
Мария Ивановна появилась в их поселке не так давно. Это была одинокая женщина, скромная и тихая, так и не сумевшая выйти замуж и создать семью. Жила одна, и весь мир ей заменяли книги, телевизор, а последнее десятилетие и компьютер. В течение двух лет преданно ухаживала она за больной сестрой, у которой после гибели в автокатастрофе мужа и сына случился инсульт, а затем и паралич.
Год назад сестра скончалась, и Мария Ивановна унаследовала от нее дачный участок. Сначала она хотела избавиться от нежданного подарка, но весной приехала просто посмотреть, влюбилась в эти места, да так и осталась. Постепенно познакомилась с соседями, устроилась в доме, посадила кое-какие овощи и зелень, и вот уже второе лето жила дачной жизнью.
– Вы какие огурцы в теплицу сажаете? – спросила она Лену. – Я купила сорт «Муромские», возилась с ними, как с детьми, но они настолько слабые завязи дали, что не знаю, появится ли из них хоть один огурчик. Сколько я литературы прочитала, а ничего не получается. Может, огородничество мне не дано?
– Ну что вы, Мария Ивановна, знания приходят с опытом. Я тоже в первый год мучилась, все казалось, что и сорт неправильный купила, и удобряю не так, и поливаю не вовремя. А потом как-то незаметно и научилась. А сорт «Муромские» отличный, огурчики маленькие, не больше десяти сантиметров, пупырчатые, с мелкими семенами. Их и свежими хорошо есть, и для засолки годятся.
– Ох, Леночка, какая засолка. Мне ведь некого кормить соленьями, а для себя и делать не хочется.
– А вы попробуйте один раз, если не понравится, то больше и не будете. Приходите ко мне в сад в следующую субботу, я вам покажу, как надо за овощами ухаживать, а заодно и мои маринованные огурцы попробуете. Гарантию даю, что понравятся. У меня личный рецепт маринования, особый. Кстати, случайно получился.
– Правда! – удивилась библиотекарь, – я думала, что новое практически создать невозможно, все давным-давно придумано.
– Может этот рецепт где-то и записан, только я об этом ничего не знаю.
– Очень любопытно, в чем же ваш секрет, Леночка?
– Да никакого секрета, Мария Ивановна, все делаю, как в книгах написано, только в банки в качестве зелени кладу веточку или две свежей кинзы.
– Кинзу? Не может быть! У нее же зелень такая неприятная на запах и на вкус, как ее южане едят, не понимаю, – женщина зябко передернула плечами.
– Вот-вот! Мне, как и вы, никто не верит, но только огурцы попробуют – рецепт просят. Первый раз положила кинзу случайно: она у меня в огороде как сорняк растет, вот и попала с укропом. Когда зимой банку открыли, даже не поняли сначала, откуда арбузный запах доносится. Потом пригляделись и увидели виновника – кинзу. С тех пор никому не даю ее полностью выпалывать, всегда оставляю пару-тройку кустиков, чтобы была зелень для засолки.
– Какая вы, Леночка, хорошая хозяйка, – покачала восхищенно головой Мария Ивановна. - А у меня уж осень жизни наступила, а я так ничему и не научилась. Может, у вас еще необычные рецепты есть?
– Конечно, и у вас скоро появятся свои открытия.
Лена вдруг ощутила неприятный холодок, словно подуло зимним ветром. Она оглянулась: все было по-прежнему. Люди разговаривали, также бегали дети и собаки, кошки мяукали в корзинках, Ася воспитывала компанию Вадика Макарова …
«Откуда появилось это ощущение?» – подумала Лена, но, услышав новый вопрос Марии Ивановны, отвлеклась и вскоре забыла об этом.
Автобус еле-еле двигался по городу. Конечно, надеяться Сашке было не на что: вечер воскресенья, час пик, все горожане, имеющие свои автомобили, возвращаются с дач. Мало того, что стоять приходилось в каждой пробке, так еще и автобус попал на волну красных светофоров. Не сбылись Сашкины надежды. Он уже немного было успокоился, теперь глухое раздражение стало снова овладевать им.
– Опоздаю, опоздаю ведь, если и дальше так плестись по городу, – чуть не со слезами в голосе думал он. Если бы кто из знакомых посмотрел сейчас на его искаженное отчаяньем лицо, точно бы не узнал.
Сашка беспрестанно матерился и плевался, проклиная всех на свете. Он резко переключал сцепление, со скрипом тормозил на поворотах, неожиданно перестраивался из ряда в ряд, выбирая менее загруженную машинами полосу. Пару раз так нервно и опасно маневрировал на дороге, что видел боковым зрением испуганные лица водителей, которым приходилось спасаться от надвигающегося на них автобуса. Но Сашке было все равно.
– Что тащитесь, как блондинки, которым права на день рожденье подарили, – раздраженно бурчал он, – шевелите колесами, никто вас подрезать и не будет.
Перед пешеходными зебрами без светофоров он вообще не останавливался, а если на дороге оказывался человек, то кричал, выглядывая в окно автобуса:
– Ты куда, курица (или кегля, или баран – в зависимости от пола пешехода и децибелов злобы на данный момент), лезешь, жить надоело?
Курица, или кегля, или баран испуганно бросались в сторону, перебегали улицу, а потом, стоя на тротуаре, махали кулаком вслед. Но, что самое удивительное, ни один из пешеходов не записал номер автобуса, чтобы сообщить в ДПС.
Вместе с ним тяготы воскресной дороги переживала и роскошная черная Audi. Машины то обгоняли друг друга, то от светофора к светофору шли бок о бок. Сашка почти не обращал на нее внимание (не мешает, и хорошо!), пока не увидел, что за рулем сидит женщина. Его возмущению не было предела:
– Что? Баба за рулем? Это ж как обезьяна с гранатой!
Степанов, как истинный водитель-мужчина, просто не мог допустить, что блондинка ведет свое авто не хуже профессионала. Взыграло ретивое: он стал преследовать несчастную Audi и время от времени подрезать. Но женщина не сдавалась и ловко ускользала от красного автобуса. Сашка так бы и продолжил эту чехарду по городу, если бы не увидел, что женщина звонит по телефону, изредка бросая взгляд вверх, на автобус. Он грязно выругался, сбавил скорость и свернул на другую дорогу, чтобы не ввязаться в разборку.
– Ишь, жаловаться собралась? Ну и дура! Без тебя хлопот полон рот.
Но и здесь, понимая, что поступает плохо, остановиться уже не мог, хотя на задворках злости и жила мысль, что не надо рисковать работой, которую сейчас так трудно найти. Проскакивая опасный участок, он осторожно поглядел в зеркало заднего вида: как там пассажиры. Но в салоне почти никого не было. Сидели старушки, которые за обсуждением семейных проблем ничего не замечали, да на заднем сиденье бултыхали головами из стороны в сторону, как китайские болванчики, два пьяных мужичка.
– Эти-то куда на ночь глядя едут? – раздраженно подумал Сашка и, увидев лежащие у ног мужчин удочки, предположил. – Наверняка, на рыбалку. Оторвались от баб – и пошла душа в рай! До озера не доехали, а уже водочкой настроение себе улучшают. Мне бы кто настроение поднял? – опять зло подумал он и сплюнул в окно. Куда там попал плевок, ему было все равно.
Наконец вдали показалась будка ДПС, а за ней – спасительный выезд из города. Водитель притормозил, чтобы не связываться с полицией, и спокойно проехал мимо. Еще метров двести автобус двигался еле-еле. Когда же пост исчез из виду, Сашка резко нажал на газ. Надо было проехать еще железнодорожный переезд, а там лес: можно прибавить скорость до упора.