Социализм и коммунизм
Написание данной статьи началось с одного интересного вопроса: «Петр Григорьевич, а чем Вас не устраивает социализм, как общественно-экономическая формация? Мне лично он больше понятен, чем коммунизм с его „каждому по потребности“. „Каждому по труду“ создает и стимул, и двигает прогресс, экономику. „Каждому по потребности“ — это либо действительно новый человек нужен, безгрешный святой, либо общество переродится в ленивых паразитов».
Начнем с того, что такой общественно-экономической формации, как социализм, марксизм не знает. Странно? Государства есть социалистические, а формации нет.
На самом деле, странного ничего нет. Давайте по порядку: основа общественно-экономической формации — господствующий в обществе способ производства. Способ производства определяется уровнем развития производительных сил и обусловленных этим уровнем развития производственных отношений. Производственные отношения выражают отношение участников производства (людей) через их отношение к собственности, к средствам производства.
Феодализм — феодальный способ производства, при котором работник находится в личной зависимости от владельца собственности — феодала.
Капитализм — способ производства, при котором работник нанимается к собственнику — капиталисту.
Коммунизм — способ производства, при котором работник сам является собственником средств производства.
В промежуток между капитализмом и коммунизмом вы ничего не вставите, как ни ломайте голову. Либо частная собственность, либо общественная.
Только не нужно путать общественную собственность при коммунизме с общественной, точнее коллективной собственностью, которая имела место быть в СССР в виде колхозов и кооперативов. По Марксу — общественная собственность принадлежит не группе людей, а всему обществу. В СССР ее синонимом была — общенародная собственность.
У вас сразу возникнет закономерный вопрос: каждой общественно-экономической формации соответствует определенный тип государства: феодальное, капиталистическое, коммунистическое. Коммунистическое — если нет социалистической формации. Правильно? Правильно. Но здесь же вопрос «убойный» — при коммунизме нет классов, нет и государства.
Вот это «нет классов — нет государства» прижилось так, что стало аксиомой. На самом деле, эта «аксиома», как правильно выразился Ленин, родилась в результате того, что марксизм обкорнали. Поможет вам в этом разобраться глава 4 «Государства и революция».
Пролетарская социальная революция уничтожает буржуазное государство (как и буржуазная социальная революция — феодальное) и устанавливает государство коммунистическое.
А потом коммунистическое государство, в марксистском понимании государства, как орудия класса, ОТМИРАЕТ после ликвидации классов. Но ликвидация классов происходит в коммунистическом государстве.
Правильней было бы называть, конечно, Советский Союз государством коммунистическим. Это исключило бы многие нелепые толкования.
Но уже после Маркса было принято такое понятие, как социализм. Скорей всего для удобства. Маркс период перехода после пролетарской социальной революции от буржуазной формации к коммунистической называл первой, низшей стадией коммунизма. Вот эту первую стадию и назвали социализмом. Чтобы использовать в определении не три слова, а одно.
Отсюда и пошло: социализм и коммунизм. С уточнением: социализм — первая стадия коммунизма. Это уточнение, естественно, выпало из названия государства. Правильно было бы так — Союз Советских Социалистических (первофазно Коммунистических) Республик.
Конечно, если бы Ленин мог предполагать, что когда-то бровастый липовый маршал ляпнет, что в СССР построен развитой социализм, то он не стал бы пользоваться термином — социализм. Владимир Ильич не мог знать, что так извратят саму коммунистическую идею те, кто себя коммунистами называть будут.
Развитого социализма быть, конечно, не может. У социализма нет верхней точки развития. Если социализм — это первый, низший этап коммунизма, то верхняя точка развития его — сам коммунизм.
Осознайте, что сделала Брежневская свора, объявив о «развитом социализме»? Это было объявление об окончательном собственном оппортунизме. Эти твари «развитым социализмом» от коммунизма отреклись. Поэтому я считаю, что после 24-го съезда КПСС, когда это прозвучало, в партии остались либо одни лживые сволочи, либо бараны, которые не понимали ни марксизма, ни ленинизма. Разумеется, и те, и другие коммунистами не были. После 24-го съезда в стране не было ни одного коммуниста, состоявшего в КПСС.
Надеюсь, понятно, что «социализм», «социалистическое государство» — это на самом деле государство коммунистическое и коммунизм, только в его первой, начальной, переходной от капитализма к полному коммунизму стадии. Поэтому нет смысла рассуждать о том, какое государство лучше: социалистическое или коммунистическое. Не может быть лучшим государство на переходном этапе; недостроенное, недоделанное не может быть лучше завершенного.
И, разумеется, не имеют под собой никаких оснований встречающиеся рассуждения о том, что коммунизм — это что-то очень странное, потому что он не сразу наступает, а проходит какие-то этапы.
Такие этапы проходили все общественно-экономические формации. Феодализм начинался с захвата власти феодалами и последующим уничтожением класса рабовладельцев и рабовладельческого права, капитализм — с захвата власти буржуазией и последующим уничтожением класса феодалов и феодального права.
То же самое и коммунизм — захват власти пролетариатом (наемными работниками) и последующее уничтожение класса буржуазии и буржуазного права.
Про буржуазное право особенно интересно. Особенно интересно слышать от тех, кто себя называет коммунистом про то, что «каждому по труду» — справедливый, хороший и замечательный принцип.
Ребята, «каждому по труду» — это право буржуазное. Это несправедливый принцип. Он, конечно, лучше, чем прямая продажа своей рабочей силы на рынке, где ее стоимость определяет коньюнктура, а не потребности владельца рабочей силы в материальном вознаграждении.
Но капиталист внутри своего предприятия именно принцип «каждому по труду» и устанавливает. Объявляя свою цену на рабочую силу, капиталист в этой цене ориентируется «справедливым» принципом. За труд инженера — одна цена, за труд разнорабочего — другая.
Вся разница между оплатой «по труду» при капитализме и при социализме (на первой стадии коммунизма) только в том, что при социализме ее размер определяет не какой-нибудь Мишка Прохоров, а государство или коллектив, да еще из ее размера не удерживается сумма на яхты, элитных проституток и яйца Фаберже для тех, кто не работает, а жрет.
И сам по себе этот принцип несправедлив, потому что не существует методики, да ее и не может существовать, ввиду несопоставимости разных видов деятельности человека.
Вот два землекопа копают траншею. Сопоставить их труд возможно. Один копает со скоростью 1 кубометр в час, второй — 2. Значит, один получит в два раза меньше второго. Но рядом копает траншею машинист экскаватора. Он за два подъема ковша кубометр делает. Ему сколько платить? Как сопоставить труд врача и шофера? Преподавателя и инженера? По затраченному времени? По физическим усилиям? По производительности? Да нет, конечно, никаких критериев. Никак «по труду» не оценишь достаточно справедливо. А Сталин этой дурью, поиском критериев, и не заморачивался. Ему на этот поиск было плевать, потому что искать того, чего нет, он никогда не собирался.
В основе принципа оплаты «каждому по труду» лежали не критерии, а политика государства начального этапа коммунизма, направленная на уничтожение остатков буржуазного права
Представьте, что вы получили в наследство сталелитейный завод. По образованию вы дворник-разнорабочий. Если вы не хотите угробить завод и остаться опять дворником, то что вы сразу начнете делать?
Ответ на этот вопрос достаточно прост: учиться сталелитейному делу, овладевать знаниями, стать самым компетентным специалистом в этой области, чтобы полностью контролировать весь производственный процесс, учиться экономике и бухучету, чтобы не допустить разорения предприятия.
Если же по своим природным наклонностям, способностям новый владелец завода может быть специалистом, например, в животноводстве, но ему противен сам вид мартеновской печи, и он не сумеет овладеть технологией выплавки стали, тонкостями маркетинга, то он не собственник, а игрушка в руках тех, кого он наймет на работу. В конце концов, его же наемные работники его разорят и ограбят.
Настоящий собственник по уровню компетентности должен превосходить любого, нанятого им на работу специалиста. Как Форд, основатель автомобильной империи, превосходил всех, кто работал на него. И чем выше компетенция собственника, тем больше его личное влияние на производство и тем выше получаемая им прибыль. И сам собственник отбирает и ставит на руководящие должности на своем предприятии самых компетентных специалистов, их труд оплачивает выше, чем труд других работников. Чей труд оказывает большее влияние на производство, те и получают большее вознаграждение за него. Директор завода — самая высокая зарплата. Разнорабочий — самая низкая.
Естественно, что даже директор завода не получает полностью заработанное. Даже он создает прибавочную стоимость, которую присваивает владелец завода. Уровень зарплаты директора зависит не от его конкретного вклада, а от стоимости его труда на рынке. Директор завода так же, как и разнорабочий, продает свой труд капиталисту. Стоимость его труда определяется конкретным спросом со стороны капиталистов и наличием предложения на рынке. Чем более низкоквалифицированный труд, тем выше предложение рабочей силы, тем ниже стоимость этого труда.
Это и есть буржуазное право «каждому по труду» во всей его полноте. И оно полностью в руках собственника. Даже не каждого конкретного, а совокупного, правящего класса, который заинтересован в наличии такого рынка рабочей силы, который позволяет покупать труд как можно дешевле, чтобы извлекать более высокий уровень прибавочной стоимости.