Прометей/2025: И никого не стало
Глава 1
Высокочастотный гул. Не звук мотора — тот был почти подавлен, — а физическое ощущение, которое вибрировало сквозь обивку кожаного кресла где-то в основании черепа. Вера Клейторн попыталась сосредоточиться на нём, чтобы отвлечься от своего отражения в панорамном иллюминаторе. Там, на фоне свинцовых волн, застыла идеальная женщина. Слишком идеальная. Уложенные волосы, макияж “без макияжа”, кашемировый свитер. Выражение лица — мягкая, осознанная безмятежность. Она мысленно кадрировала образ, подбирая фильтр. #DigitalDetox на краю света. Время услышать себя. #ОстровПрометей #Ресурс.
Она оторвалась от своего аватара, скользнув взглядом по остальным. Девять незнакомцев в стерильной капсуле, несущейся сквозь хаос. Напротив сидел мужчина в дорогом, но безвкусном костюме, который уже успел помяться. Генри Блор, бывший полицейский, представился первым, слишком громко. Рядом с ним — Эмили Брент, CEO “Чистой Сферы”. Сидела с прямой спиной, не касаясь кресла, ладони на коленях. Демонстративно и напряжённо. Дальше, развалившись, скучающе листал что-то на прозрачном планшете Энтони Марстон. Его глаза блестели от предвкушения, но не этого путешествия, а чего-то, что могло бы пробить его броню пресыщенности.
Внутри Веры что-то холодно сжалось. Где стюард с шампанским? На кого производить впечатление? На этот… сброд? Место высасывало энергию. Её взгляд наткнулся на Филиппа Ломбарда. Он единственный не смотрел ни в окно, ни на других. Он смотрел в пустоту, слегка наклонив голову, будто прислушивался к тому самому гулу. “Санитар информационных систем”, как он выразился с кривой усмешкой.
Ломбард почувствовал её взгляд. Его глаза были быстрыми, они не задержались на её лице, а просканировали её целиком, как уязвимость в системе.
— Нравится поездка? — спросила Вера, включая свой коучинговый голос.
— Беспилотник хорош, — ответил он, игнорируя вопрос. — Система коррекции курса работает на опережение. Нестандартный софт. Дорогой.
Он снова отвернулся. Светская беседа — фоновый шум. Вера поджала губы. Хам.
Глиссер резко качнуло. Брызги ударили в иллюминатор, превратив серое море в мутную абстракцию. Доктор Армстронг, сидевший впереди, коротко ахнул и вцепился в подлокотники. Тут же опомнился, поправил узел галстука.
Из тумана вырос он. Остров Прометей.
Это была не идиллическая картинка. Тёмная гранитная скала торчала из моря, как обломок кости. На её вершине примостилось здание — асимметричное, из стекла и матового титана, оно будто вырастало из камня.
Глиссер замедлил ход. Высокий гул сменился тишиной. Они подходили к отвесной скале. Когда казалось, что они вот-вот врежутся, часть гранита бесшумно ушла под воду. Из глубин поднялась гладкая платформа из чёрного композита, состыковавшись с бортом с лёгким шипением. Автоматическая дверь открылась, впуская порыв ледяного, солёного ветра. Он пах мокрыми камнями, водорослями и озоном — острым запахом грозы.
Первым на причал шагнул Марстон.
— Космос! Просто, блядь, космос! — выдохнул он.
Остальные выходили молча. Невидимая стеклянная дверь в скале скользнула в сторону. Внутри их ждал не холл, а собор, посвящённый минимализму. Огромное, залитое холодным светом пространство. Стены, пол, потолок — всё из светло-серого полимера, который поглощал звук шагов. Ни картин, ни ваз. Ни человека.
Из стен заговорил Голос. Спокойный, бесполый, без интонаций.
“Добро пожаловать на Остров Прометей. Я — Оракул, ваш хост-система. Мистер Оуэн сожалеет, что не может встретить вас лично. Он скоро присоединится к вам. Ваши комнаты готовы. Пожалуйста, следуйте световым указателям”.
На полу зажглись тонкие светящиеся линии.
— Говорящий дом! Эпично! — снова восхитился Марстон.
Спина Эмили Брент, и без того прямая, стала ещё жёстче, словно она пыталась силой воли отгородиться от происходящего. Старый судья Уоргрейв, опираясь на трость, стоял неподвижно, его лицо было непроницаемо.
Вера издала лёгкий вздох. Это была её роль.
— Невероятно, — произнесла она. — Технологии на службе комфорта.
Но внутренний голос шипел. Никого. Ни дворецкого, ни администратора. Только этот голос, как в морге с голосовым управлением. Это не роскошь. Это пустота.
Она заставила себя улыбнуться.
Ужин был таким же безупречным и бездушным. Стол появился из стены, уже накрытый.
Они сидели в гостиной, одна стена которой была из стекла. За ней бушевал шторм. Ветер выл, швыряя в бронированное стекло потоки дождя. Контраст между стихией и тишиной внутри был почти физически ощутим. В центре комнаты, на низкой круглой платформе, мерцали десять крошечных фигурок. Светящиеся, полупрозрачные голограммы. Десять стилизованных человечков.
Молчание затянулось. Первым не выдержал Марстон.
— Говорю вам, этот Оуэн — гений! Устроить такую вечеринку, с таким эффектом!
— А кто он вообще, этот ваш Оуэн? — протянул Блор, отложив вилку. — Никто его не видел. Может, и не фамилия вовсе, а… погоняло.
— Неважно, кто он, — перебила Эмили Брент. Её голос звенел, как тонкий лёд. — Такая демонстрация… это глубоко низковибрационное поведение. Истинное достояние — внутри, а не…
— Ага, внутри его криптокошелька, — вклинился Ломбард, криво усмехнувшись. — Который и оплатил весь этот банкет. Не будьте лицемеркой, мэм. Вы же не за идею сюда приехали.
Лицо Эмили Брент окаменело. Она открыла рот, но тут раздался скрипучий голос судьи Уоргрейва. Он не повышал тон, но все замолчали.
— Позвольте заметить, господа, наши догадки о личности хозяина не имеют практического значения. Ipso facto, мы здесь. Мы приняли его приглашение. И, следовательно, его правила. Какими бы… эксцентричными они ни были.
Наступила тяжёлая тишина. Вера решила вмешаться. Она повернулась к Ломбарду с обезоруживающей улыбкой.
— Филипп, вы как специалист… это же фантастика? Говорят, тут Wi-Fi со скоростью света. Я пыталась загрузить сторис, но сеть… что-то не так.
Ломбард не слушал. Он смотрел в смартфон, на чёрную консоль с системными логами. Он что-то быстро набрал. Одна из схем подсветилась красным. Он поднял отсутствующий взгляд, затем медленно обвёл им комнату.
— Wi-Fi есть, — сказал он тихо. — Только он, блядь, никуда не ведёт.
Армстронг перестал постукивать ногтем по бокалу.
— Простите, что вы имеете в виду?
Ломбард отложил смартфон. Его саркастическая усмешка исчезла.
— Я имею в виду, что просканировал сеть. Она идеальна. Но у неё нет ни одного выхода во внешний мир. Ни спутника, ни оптоволокна, ничего. Это замкнутая локальная система.
Он сделал паузу.
— Это “песочница”. Изолированная среда. Мы не просто на острове, отрезанном штормом. Мы в цифровой клетке. И были в ней с того момента, как катер отошёл от берега.
Его слова повисли в воздухе. Шум ветра за окном вдруг показался саундтреком. На лицах, как трещины на глянце, проступил страх. Вера почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Её взгляд метнулся к центру комнаты.
Десять маленьких, светящихся голограмм. Застывших. Запертых. Как и они.
Глава 2
Воздух в гостиной стал плотным. Фразы Ломбарда о цифровой блокаде, казалось, изменили саму атмосферу. Вера сделала медленный, контролируемый вдох — упражнение с одного из её вебинаров. Ничего. Лёгкие наполнились тем же стерильным воздухом, но удушье не прошло.
В недрах острова гудело. Низкочастотная вибрация шла, казалось, из самого гранитного основания “Прометея”. Она ощущалась не ушами, а диафрагмой. Костями. Серверы “Оракула”, подумала Вера. Мозг этого места. Работает.
— Что за херню ты несёшь, ублюдок? — голос Генри Блора, сальный и громкий, резал уши. Бывший коп выпятил грудь, его лицо блестело от пота. — Какая ещё изоляция? Разыгрываешь нас?
— Разыгрываю? — Филипп Ломбард криво усмехнулся, вертя в руках бесполезный кусок стекла и металла. — Дружище, мой прайс на такие перформансы повыше, чем уик-энд в этой клетке. Сети нет. Ни спутника, ни сотовой связи. Нас отрубили от облака. Мы в автономе.
— Эпично! — выдохнул Энтони Марстон. Он подошёл к бару, словно сцена была поставлена для него. — Двойной виски. Со льдом, — бросил он в пустоту. Панель подсветилась, из ниши выехал стакан. Марстон схватил его. Внутри плавал идеальный куб льда. — Настоящий эскейп-рум! Только ставки — настоящие!
— Это не эпично. Это коллективный стресс, — произнесла Эмили Брент. Её голос был ровным, как поверхность стола. Она сидела в своём белом костюме, прямая, как стержень. — Паника — низковибрационное поведение. Мы сами создаём свою реальность.
Какой же бред, — подумала Вера, но лицо её выражало солидарность. Она даже кивнула. Низковибрационное поведение. Идиотка.
— Ребятки, — начала она профессиональным, успокаивающим голосом, тем, что принёс ей двести тысяч подписчиков. — Эмили права. В каком-то смысле. Нам нужно… заземлиться. Сфокусироваться…
Худший ретрит в её жизни. Потеря контроля. Что подумает Хьюго? Сирил…
Она оборвала мысль, почувствовав холод по спине. Нет. Не думать о Сириле. Она проработала эту травму. Превратила в контент.
— Не поможет! — рявкнул Блор. — Пока вы тут мантры читаете…
Он не договорил.
Гул прекратился. Резко. Тишина, наступившая после, была не пустой. Она была тяжёлой. Все замерли. Марстон застыл с бокалом на полпути ко рту. Даже генерал Макартур, безучастно смотревший на море, повернул голову.
И в этой тишине из невидимых динамиков раздался Голос. Он не был громким. Он был идеально синтезированным, бесполым, без интонаций. Голос алгоритма, зачитывающего данные.
“Внимание. Начинается сессия правосудия. Обвиняемые, слушайте приговор”.
Пауза. Достаточная, чтобы каждый почувствовал глухой удар сердца.
“Лоуренс Уоргрейв. Виновен в смерти Эдварда Сетона…”
Уоргрейв, сидевший в кресле, не шелохнулся. Лишь снял очки и начал протирать их платком.