Война
Разруха, голод, ужас смерти
И безысходная тоска.
Войну страданием измерьте,
Она по душам бьёт с носка.
…Немножко сладкого обмана,
Приуменьшение вины —
И «появляются румяна
На страшном черепе войны».
Но продолжают баснописцы
Белить её и малевать.
А правды истинной крупицы
На свалках будут истлевать.
* * *
Без жалости, без веры, без пощады
И с пустотой, зияющей внутри,
Живём в разливах ругани площадной.
И синим пламенем гори, душа, гори!
С тобой нам постоянная морока.
Как без тебя вольготно, боже мой!
Но ты не стой в раздумье у порога,
Тебе пора, давно пора домой.
* * *
Мир жесток и неспокоен.
Ему просто не до нас
В круговерти страшных боен,
В пляске масок и гримас.
Озабоченный предельно,
Ночью бодрствует и днём.
Он уже устал смертельно.
Позаботимся о нём.
* * *
Я всё понимаю. Я всё,
уже всё понимаю.
Родных и друзей самых близких
тепло обнимаю.
Замедленны стали уже
и слова, и движенья,
Следов не осталось
былого уже напряженья.
Всего-то и дел, что открылась
последняя эта дорога.
Теперь уже можно, заве́дено так,
посидеть у порога,
Окинуть окрестности долгим,
внимательным взглядом,
Запомнить детали и всё,
что окажется рядом.
* * *
Полутона, полунамёки,
Нюансы, взгляд и полужест!
Когда однажды сердце ёкнет,
Тогда ещё надежда есть.
А если будет по-иному,
Всё бесполезно, как ни тщись!
По бездорожью обходному
Уныло к финишу тащись.
* * *
Мои зимуют дерева,
Как сонные тетерева,
Под грузом выпавшего снега
Из прохудившегося неба.
Его сегодня подлатали.
Я видел: ангелы летали
На золотых своих крылах
При благороднейших делах.
* * *
Тело… не только укрывает его душу, но и обнаруживает её, и притом как бы с точностью хорошего зеркала.
Двойники – душа и тело.
Почитайте Ильина.
Эта пара до предела
Схожестью наделена.
Быстро времечко летело,
Без оглядки, во всю прыть,
И выбалтывало тело,
Что душа старалась скрыть.
Слепки душ – любые лица.
Повнимательней смотри,
И по ним определится,
Что у каждого внутри.
* * *
И двести сорок восемь,
и двести тридцать шесть.
Стихи у Окуджавы
на тех страницах есть…
Обложечка под ситец.
Второй, любимый том.
Про счастье в нём – сначала,
про горести – потом.
Читаю эту книжку
всё чаще и нежней.
Она других пристрастий
становится нужней.
С начала начинаю,
в иные дни – с конца.
Как жить, там есть советы
трудяги и творца.
* * *
Не пригодится людям злато,
Как и другие заморочки.
Туда, откуда нет возврата,
Уходим мы поодиночке.
Почти что сирыми, нагими
Нас примет площадь нежилая.
Мы все становимся такими,
А знать про это не желаем.
Хранитель
Подняла почти со дна,
К жизни повернула.
Словно в омут, мать родна,
Вслед за мной нырнула!
Поворачиваю вспять,
Подбираю вожжи.
Если даже зря опять,
Разберёмся позже.
Впереди нелёгкий путь,
Дальняя дорога.
Удивлюсь когда-нибудь,
Как препятствий много
Для решивших всё начать
Заново, сначала…
Чистит ангел по ночам
Крылья за плечами.
Без него никак нельзя
До судьбы добраться.
Это истина, друзья.
Это правда, братцы.
* * *
Меня ужасает вечное безмолвие бесконечных пространств.
Всё, что есть в мире великого,
С нами в молчанье живёт.
Видно, язык человеческий
Не для спасения дан.
А мировое общение —
Это совсем о другом.
Нету границ опрощения,
Если дурак дураком.
Чтут интересы безгласные
И защищают всегда
С версией этой согласные
Небо, земля и вода.
* * *
Своё – и холишь, и хранишь —
Добытое трудами.
Своё умение гранишь
Без устали годами.
Неодинаковый успех,
Конечно же, конечно.
Не хватит выдержки у всех
На результат конечный.
Непредсказуема, горда
Капризная фортуна.
Спешит неведомо куда
Неведомо откуда.
Оригинален вкус её,
Но существо простое.
Как будто каждому своё,
А кажется – чужое.
* * *
Ох вы, кони мои, кони…
Отходили твои ноженьки
По Таганке, по Остоженке…
Ах вы, ножки мои, ножки,
Ножки быстрые мои,
Не пошли по той дорожке,
А по этой повели.
Будто старая примета
Говорила неспроста:
Для меня – дорожка эта,
Для других – дорожка та.
И цветёт, и пахнет лето,
И летят, летят лета.
Предо мной – дорожка эта,
Стороной – дорожка та.
Песен пето-перепето,
Нацелованы уста.
Жизнь моя – дорожка эта,
А совсем не та, не та.
* * *
Утешится плачущий, но не скорбящий.
Время не лечит смертельные раны.
Смысл бытия познаю настоящий,
Перехожу незаметные грани
Тех ощущений, что в самом начале
Не предвещали подобного хода
Мыслей, событий и тихой печали
На протяжении каждого года.
* * *
Он никогда не делал выбора
И жил в согласии с собой.
Уже друзья из строя выбыли
Поодиночке, вразнобой.
А он ещё не знал сомнения
И линию упорно гнул
Без вариантов отступления,
Как будто в храме присягнул.
* * *
Понедельник – судный день,
Оттого душе несладко.
Хоть везде и шито гладко,
Надоела дребедень
Мелких помыслов людских
В круговерти городских
Миражей, соблазнов, выгод,
Яд которых нами выпит.
* * *
По небу полуночи…
Было к полуночи. Ангел летал.
Видел, что делалось под небесами.
Люди презренный делили металл.
Прятали лезвия за поясами.
Утром светило обычно взошло.
Щедрой росою омылась природа.
И растворилось вселенское зло
В долготерпенье простого народа.
* * *
В круге крепкого забора
Строим замки на песке.
Волосок порвётся скоро,
Если всё на волоске.
И огромные обломки
Железобетонных плит
Будут тщательно и громко
Эмчеэсовцы пилить.
Холода
Эх, соседка, баба Дуня,
Пятистенная изба,
Во все щели дуло, дуло —
Для старухи стыдоба.
На ремонт не хватит силы.
Слишком пенсия мала.
Годы жизнь перекосили.
А метель мела, мела.
Привычка
Саркастические нотки
Были в голосе всегда,
На ногах почти обмотки,
Хлеб в желудке да вода.
Но с привычкой этой странной
Расставаться не хотел.
Жил как с грамотой охранной
И от страха не потел.
* * *
Путешествия во времени,
Чуть помедленней – в пространстве.
Мир от скорости беременный,