— Большая часть этой информации засекречена, — Монтгомери наконец оторвался от своей работы и посмотрел на Мартина. В его взгляде была та осторожность, которую воспитывает работа с секретными системами. — Вам нужен специальный допуск от доктора Шах или доктора Норрингтона.
— У меня есть базовый допуск, — Мартин показал документ, подписанный доктором Шах. Документ был настоящим, но использовался не по назначению — классический пример того, как легитимные полномочия могут служить нелегитимным целям. — Мне не нужно знать содержимое базы данных, только техническую архитектуру.
Монтгомери изучил документ с той тщательностью, с какой ювелир оценивает подлинность алмаза. Монтгомери изучил документ и кивнул:
— Ладно, но это займет время. У меня сейчас критическая фаза подготовки к ночному обслуживанию. В его голосе читалось напряжение человека, ответственного за системы, от которых зависят жизни людей — или то, что считается жизнями.
— Я могу подождать или помочь, — предложил Мартин. Предложение помощи было ключевым элементом плана — способом приблизиться к Монтгомери достаточно близко для получения биометрических данных. — Я имею некоторый опыт работы с серверными системами.
Инженер оценивающе посмотрел на него, и Мартин почувствовал, как его сканируют профессиональным взглядом технаря:
— Знаете что-нибудь о квантовых системах охлаждения?
— Основы, — ответил Мартин. «Основы» было преуменьшением — его знания были достаточно глубокими, чтобы не только помочь, но и завоевать доверие. — В университете у нас был факультативный курс по квантовым вычислительным системам.
— Хм, это лучше, чем ничего, — Монтгомери указал на соседний стол, и в его жесте было облегчение человека, получившего неожиданную помощь в критический момент. — Можете помочь мне с калибровкой этих датчиков? Нужно подготовить их для замены в архиве.
Следующий час Мартин провел в состоянии, которое можно было назвать 'управляемой шизофренией' — одна часть его сознания сосредоточенно помогала с технической работой, другая тщательно изучала Монтгомери, запоминая каждую деталь его внешности и поведения. Следующий час Мартин провел, помогая Монтгомери с настройкой оборудования. Инженер оказался не таким молчаливым, как большинство сотрудников Центра. Во время работы он рассказывал о технических аспектах систем архива с тем энтузиазмом, который испытывают создатели, говоря о своих творениях. Во время работы он рассказывал о технических аспектах систем архива, не вдаваясь, конечно, в детали содержимого, но давая Мартину ценную информацию о физической структуре хранилища.
— Самое сложное — система защиты от внешнего доступа, — объяснял Монтгомери. Его пальцы танцевали над датчиками с грацией пианиста, настраивающего инструмент перед концертом. — Архив полностью изолирован от внешних сетей, даже от внутренней сети Центра. Физический доступ строго ограничен.
— Как вы проходите внутрь для обслуживания? — спросил Мартин. Вопрос был задан с той небрежной любознательностью, которая не вызывает подозрений.
— Специальный протокол, — ответил инженер. Он показал на свой бейдж с той гордостью, с какой солдат показывает боевые награды. — Сначала шлюзовая камера, где проходим сканирование и получаем временные метки доступа, — он показал на свой бейдж. — Видите этот чип? Он активируется только перед процедурой и действует ограниченное время.
Мартин кивнул, внимательно изучая бейдж Монтгомери. Стандартный идентификационный бейдж Центра с фотографией, именем и уровнем допуска, но с дополнительным микрочипом в верхнем углу. Этот чип был его Святым Граалем, ключом к запретному знанию.
— А биометрическая верификация? — спросил он. Каждый вопрос приближал его к пониманию системы безопасности, но каждый также увеличивал риск вызвать подозрения.
— Стандартная процедура, — пожал плечами Монтгомери. В его небрежности читалась привычка человека, для которого сложнейшие системы безопасности стали повседневностью. — Сканирование сетчатки, отпечатков пальцев, анализ ДНК. Ничего необычного для Центра.
Когда работа была закончена, и Мартин получил всю необходимую информацию для своего отчета, он «случайно» задел чашку с кофе на столе. Движение было отрепетировано в уме до мельчайших деталей — достаточно неловко, чтобы выглядеть естественно, достаточно точно, чтобы достичь цели.
— Черт! Простите! — он бросился вытирать беспорядок с той паникой, которая выглядела абсолютно искренней.
— Ничего страшного, — Монтгомери снял бейдж и положил его на стол. В его реакции не было ни малейшего подозрения — кто заподозрит неловкость в злом умысле? — Они достаточно прочные.
Пока инженер ходил за дополнительными салфетками, Мартин быстро достал из кармана подготовленное устройство — миниатюрный сканер, замаскированный под обычную ручку. Это было произведение искусства микроэлектроники, способное за секунды скопировать любые цифровые данные. Он провел им над бейджем, копируя данные с микрочипа. Затем, когда Монтгомери вернулся, помог ему вытереть стол и бейдж.
— Еще раз извините за неудобство, — сказал Мартин. Извинения звучали искренне, потому что отчасти таковыми и были — он действительно сожалел о необходимости обманывать доброго человека. — И спасибо за информацию, она будет очень полезна для моего отчета.
— Не проблема, — улыбнулся Монтгомери. Его улыбка была открытой и дружелюбной — улыбкой человека, не знающего, что его только что обокрали. — Рад был помочь.
Покидая инженерный отдел, Мартин чувствовал, как колотится сердце. Адреналин смешивался с чувством вины — он использовал доверие хорошего человека для достижения своих целей. Но ставки были слишком высоки для роскоши моральных сомнений. Первая часть плана выполнена — у него была копия данных с чипа доступа. Но это была только половина дела. Для создания работающей копии метки доступа ему требовалось специальное оборудование и, что важнее, биометрические данные Монтгомери или Чен.
И для этого ему нужна была помощь единственного человека, который мог создать убедительную подделку.
— Ты с ума сошел? — Кайрен смотрел на Мартина с тем выражением, которое обычно резервируется для людей, предлагающих прыгнуть с моста без парашюта. — Проникнуть в сверхсекретный архив организации, которая, по твоим словам, контролирует воспоминания людей? Это самоубийство!
Они встретились в небольшом парке, который Мартин выбрал по нескольким критериям: отсутствие камер наблюдения, акустические свойства, позволяющие замаскировать разговор шумом ветра в листве, и психологический фактор — открытое пространство снижает параноидальное напряжение. Они встретились в небольшом парке, вдали от камер наблюдения и потенциальных шпионов. Мартин уже рассказал другу о своих находках и планах.
— У меня нет выбора, — сказал Мартин тихо. В его голосе звучала та фатальная решимость, которая появляется у людей, дошедших до точки невозврата. — Я должен узнать правду. О себе, о мире, о том, что на самом деле произошло двадцать лет назад.
— И ты думаешь, что сможешь подделать биометрические данные? — Кайрен все еще сомневался, но в его сомнениях уже проскальзывал профессиональный интерес технаря. — Это же не кино, где хакер взламывает систему за две минуты.
— Полную биометрию — нет, — признал Мартин. Честность была лучшей стратегией с человеком, чей ум был острее любого детектора лжи. — Но мне не нужно проходить полную проверку. Технические специалисты проходят через шлюзовую камеру, где основная верификация — чип на бейдже и упрощенное сканирование. Если мы сможем создать убедительную копию метки доступа и обмануть первичное сканирование…
Кайрен потер подбородок, и Мартин почти видел, как шестеренки его мозга начинают вращаться, обрабатывая техническую задачу.
— Нужно создать голограмму лица Монтгомери для визуального контроля и подделать его отпечатки пальцев для базового сканирования. Он говорил с той же интонацией, с какой обсуждал бы конфигурацию сервера — техническая задача, лишенная моральных импликаций. ДНК и сетчатку подделать не получится, но ты говоришь, что полная проверка запускается только при подозрительной активности?
— Именно, — кивнул Мартин. В его кивке было облегчение — Кайрен начинал верить в осуществимость плана. — И мы знаем, что в 2:30 будет окно в семь минут, когда часть систем наблюдения будет перезагружаться.
— Кто эта «мы»? — Кайрен поднял бровь с той подозрительностью, которая делает из хороших программистов отличных параноиков.
— Неважно, — отмахнулся Мартин. Некоторые секреты были слишком опасными для распространения. — Главное, что у нас есть шанс. Но мне нужна твоя помощь с технической частью.
Кайрен вздохнул с той обреченностью, которая характерна для людей, согласившихся помочь другу в безумном предприятии:
— Ты же знаешь, что я не могу отказать, когда ты так смотришь. В его голосе была смесь раздражения и привязанности — эмоции друга, который знает, что его втягивают в неприятности, но не может оставить товарища в беде. Ладно, я помогу. Но мне нужны фотографии этого Монтгомери и, в идеале, образец его отпечатков пальцев.
— С фотографиями проблем не будет, — сказал Мартин. Он уже сделал несколько снимков во время работы в лаборатории, замаскировав съемку под обычные селфи. — А насчет отпечатков… я кое-что подготовил.
Он достал из кармана стакан, завернутый в пластиковый пакет. Стакан выглядел как улика с места преступления — что, по сути, таковой и являлся. Он достал из кармана стакан, из которого пил кофе Монтгомери. Инженер касался его множество раз во время их работы.
— Ты действительно продумал все детали, — Кайрен покачал головой с тем восхищением, которое испытывают честные люди, наблюдая за работой искусного жулика. — Надеюсь, оно того стоит.
— Узнаем завтра, — ответил Мартин. В этих словах было больше молитвы, чем уверенности.
В 1:45 утра Мартин стоял в темном переулке недалеко от здания № 7, чувствуя себя актером перед премьерой спектакля, от которого зависит его жизнь. В 1:45 утра Мартин стоял в темном переулке недалеко от здания № 7 на Технологической площади. На нем была одежда технического персонала, украденная из прачечной Центра — не украденная в прямом смысле, а «позаимствованная» с помощью поддельного запроса на ремонт униформы. На нем была одежда технического персонала, украденная из прачечной Центра, и рюкзак с необходимым оборудованием.