— Было приятно познакомиться, господин Ливерс, — сказала она с легкой улыбкой. Улыбка была теплее, чем раньше. Почти человеческая. — Надеюсь, мы еще увидимся. Надеюсь, вы сделаете правильный выбор. Какой бы он ни был.
Мартин кивнул и вошел в лифт. Когда двери закрылись, он выдохнул, не осознавая, что все это время был напряжен. Напряжение было физическим — мышцы болели, словно после долгой пробежки. Собеседование оставило странное послевкусие — смесь профессионального интереса и смутной тревоги. И ощущение, что он только что сдал экзамен, не зная ни предмета, ни критериев оценки.
Он достал карту, которую дал ему Норрингтон, и перевернул ее. На обратной стороне было короткое сообщение: «Для активации приложите большой палец к центру карты и произнесите: „Я принимаю предложение Статистического Исследовательского Центра и готов приступить к работе“». Под текстом мелким шрифтом: «Активация необратима. Выбирайте с полным пониманием последствий.»
Мартин убрал карту в карман. Сорок восемь часов, чтобы принять решение. Сорок восемь часов, чтобы выяснить, что на самом деле представляет собой Статистический Исследовательский Центр и кто такие эти Автентики. Сорок восемь часов, чтобы понять, хочет ли он знать правду о красных таймерах и тех, кто выглядит как люди, но ими не является.
Лифт плавно остановился на первом этаже, и двери открылись. Переход из белого безвременья двенадцатого этажа в обычный мир был почти болезненным — слишком много цветов, звуков, движения. Мартин вышел в вестибюль, вернул временный пропуск дежурному и направился к выходу.
Дежурный проводил его взглядом, затем коснулся скрытой кнопки под стойкой. На мониторе появилось сообщение: «Кандидат покинул здание. Вероятность принятия предложения — 73%. Рекомендуется наблюдение уровня 2.»
Оказавшись на улице, он глубоко вдохнул свежий воздух. Точнее, загрязненный городской воздух, но после стерильности Центра даже смог казался ароматом жизни. После стерильной атмосферы Центра даже загазованный воздух Технологической площади казался живым и настоящим. Реальным. Но после сегодняшнего визита само понятие реальности стало зыбким.
Он достал коммуникатор и набрал номер Кайрена.
— Эй, как прошло? — раздался бодрый голос друга. Простой, человеческий, настоящий голос. Якорь нормальности в море странностей.
— Странно, — честно ответил Мартин. — Очень странно. Мне нужно с тобой поговорить. Можешь встретиться в «Квантовом скачке» через час? Нужно выговориться кому-то, кто точно является человеком. Реальным человеком.
— Для тебя — всегда, — отозвался Кайрен. — Жду подробностей! И объяснений, почему ты звучишь так, словно увидел призрака.
Мартин убрал коммуникатор и огляделся. На мгновение ему показалось, что кто-то наблюдает за ним, но среди толпы спешащих людей невозможно было понять, действительно ли это так, или просто разыгралась паранойя. Хотя после сегодняшнего паранойя казалась здоровой реакцией на реальность.
Он заметил женщину в сером костюме, стоящую у витрины магазина напротив. Она смотрела на отражение в стекле, но угол был такой, что в отражении она могла видеть его. Профессионально. Затем заметил мужчину с газетой на скамейке — газета была вчерашняя. Кто читает вчерашние газеты? Тот, кому нужна маскировка, а не новости.
Он направился к ближайшей станции метро, внезапно остро осознавая каждого прохожего, каждый взгляд, каждое движение в толпе. Не замечая темного аэрокара, который медленно двигался по улице параллельно с ним, сохраняя дистанцию. Точнее, делая вид, что не замечает. Если за ним следят профессионалы, паника только ухудшит ситуацию.
За тонированными стеклами аэрокара сидела женщина с короткими черными волосами и холодным, оценивающим взглядом. Вероника Дариус наблюдала за новым потенциальным сотрудником, не спуская глаз с его затылка. В наушнике звучал голос Норрингтона: «Уровень наблюдения — два. Если попытается связаться с Автентиками, переходите на уровень три. Если они попытаются его завербовать…» Пауза. «Используйте протокол Омега.»
На ее запястье мерцал дисплей браслета, показывающий какие-то цифры — красные, угрожающе пульсирующие. 72:13:45. Время утекало с каждой секундой. Её время. Время до следующей синхронизации. Время до момента, когда она перестанет быть собой и станет… обновленной версией Вероники Дариус.
Она коснулась браслета, и цифры на мгновение стали зелеными. Отсрочка. Норрингтон выполнял свои обещания — пока она была полезна, её таймер можно было корректировать. Но стоило ошибиться, проявить нелояльность, усомниться в системе…
Красные цифры вернулись. 72:13:31.
Тик-так. Тик-так.
Часы идут для всех.
Глава 3: Первый день
— Они точно не сказали, что конкретно ты будешь делать? — Кайрен нахмурился, размешивая сахар в кофе. Ложечка звякнула о край чашки три раза — его обычный ритуал, когда он нервничал.
«Квантовый скачок» был полупустым в это время дня. Послеобеденная пустота, когда утренняя суета уже схлынула, а вечерняя еще не началась — лиминальное время для лиминальных разговоров. Несколько студентов с ноутбуками, пара преподавателей у барной стойки, и они с Мартином — в дальнем углу, где стояли самые удобные кресла и был наилучший обзор всего заведения. Старая привычка программистов — всегда сидеть так, чтобы видеть все входы и выходы. Паранойя как профессиональный навык.
— Нет, — Мартин покачал головой. Движение было резким, словно он пытался стряхнуть прилипшие воспоминания. — Только общие фразы. «Глубинная аналитика», «коррекция психоэмоциональных паттернов», «предотвращение нестабильности». Слова, которые звучат осмысленно, но не означают ничего конкретного. Лингвистическая дымовая завеса.
— Звучит как название курса по психотерапии, — фыркнул Кайрен. — Или как эвфемизм для чего-то гораздо менее безобидного.
— Я тоже так подумал. Но там было что-то еще… что-то, о чем Норрингтон не говорил прямо. Он говорил вокруг да около, как человек, описывающий слона, не произнося слова «слон». — Мартин провел рукой по волосам. Жест усталости и растерянности — его личный маркер стресса. — И эти Автентики… ты правда никогда о них не слышал?
Кайрен откинулся в кресле, задумчиво почесывая рыжую бороду. В кафе играла тихая джазовая музыка — Майлз Дэвис, «Kind of Blue». Музыка для размышлений о природе реальности.
— Не-а. Но я могу спросить у Зои. Она работает в архиве новостей, имеет доступ к закрытым базам данных. И к тем разделам, которые обычно вычищают из публичного доступа. Если эти Автентики хоть раз мелькали в новостях — она найдет. Даже если кто-то очень старался, чтобы они не мелькали.
Мартин кивнул. Зои Такеши была девушкой Кайрена уже больше года, и работала в Центральном Информационном Архиве — огромном хранилище всех новостей, публикаций и общественно значимой информации города. Место, где информация умирала и возрождалась, где правда смешивалась с ложью в тщательно контролируемых пропорциях.
— Это было бы здорово, — сказал он. — И еще одна странность. Когда я спросил про Автентиков, Норрингтон соврал. Я уверен в этом. На 97,3%, если быть точным — именно такую вероятность показал бы «Эмпатус».
— Откуда такая уверенность? И почему ты вообще спросил о них? Это же было рискованно.
— Микровыражения, — Мартин понизил голос. Инстинктивная реакция, словно стены могли подслушивать. — За годы работы над «Эмпатусом» я научился замечать их даже без алгоритма. Сужение зрачков, легкое напряжение мышц вокруг глаз, едва заметная асимметрия улыбки… 0.3-секундная задержка перед ответом, микродвижение левой руки к карману — классические признаки конструирования лжи. Норрингтон определенно знает, кто такие Автентики, и это знание вызывает у него… тревогу? Беспокойство? Страх? Да, определенно страх. Но страх чего — разоблачения или самих Автентиков? Я не могу точно определить эмоцию, но она была негативной.
Кайрен присвистнул:
— Чувак, ты сам как ходячий «Эмпатус». Жутковато, если честно. Представь, каково людям знать, что ты видишь их насквозь.
— Извини, — Мартин смущенно улыбнулся. — Профессиональная деформация. Или эволюция. Трудно сказать, где заканчивается навык и начинается изменение личности.
— Ладно, но главный вопрос: ты собираешься принять их предложение? Или благоразумно сбежишь, пока не поздно?
Мартин достал металлическую карту, которую дал ему Норрингтон, и задумчиво повертел ее в руках. Карта была тяжелее, чем помнилось — словно с каждым часом набирала массу, как черная дыра ответственности.
— Не знаю. Предложение заманчивое — зарплата, возможности, перспективы… Но эта секретность, уклончивые ответы, странное тестирование… Тест на способность видеть отсутствие эмоций — до сих пор не могу выкинуть из головы то лицо с пустой улыбкой. Плюс предупреждение от неизвестных Автентиков. «Ищите красные таймеры. Спросите о реалах и копиях.» Что, черт возьми, это значит? Это все… настораживает.
— А что говорит твоя интуиция? Та часть тебя, которая видит паттерны раньше, чем мозг успевает их осознать?
Мартин сделал глоток кофе, собираясь с мыслями. Кофе был остывшим, горьким — идеальная метафора для его состояния.
— Моя интуиция говорит, что там происходит что-то важное. Что-то большее, чем просто статистические исследования. Что-то, связанное с самой природой человеческого сознания. С границей между тем, что мы считаем человеком, и… чем-то иным. И часть меня хочет узнать, что именно. Даже если это знание опасно. Особенно если оно опасно.
Кайрен подался вперед, понизив голос:
— Тогда, может, стоит согласиться и разведать изнутри? В конце концов, ты всегда можешь уйти, если что-то пойдет не так. Теоретически. Если они позволят тебе уйти.
— Наверное, ты прав, — Мартин убрал карту в карман. Металл обжег пальцы холодом — физически невозможная реакция при комнатной температуре. Еще одна аномалия в растущем списке. — Если бы они хотели чего-то… зловещего, вряд ли бы они действовали так открыто, через официальное приглашение на собеседование. Или это идеальное прикрытие — спрятать тайну на виду, замаскировать под корпоративную банальность.