— Ну тогда не знаю. — В принципе, Даша готова была выдать на-гора любую версию, позволяющую избежать участи свидетеля. — Еще вариант: даму в желтом в пропасть скинул кто-то другой.
— Другой, — инспектор притворно вздохнул. — Непонятно зачем и один-то ее туда сбросил.
— Ну, где один, там и второй, — философски заметила свидетельница. — Что если покойная имела неосторожность быть в близких отношениях сразу с двумя кавалерами? Ревность, чем не мотив?
— Ах, мадемуазель Быстрова! — глаз инспектора лукаво блеснул. — Мы во Франции, а французы за это не убивают.
— Да что вы говорите! — Даша искренне восхитилась. — Какая прекрасная черта национального характера.
— К тому же погибшей было почти сорок.
Даша приподняла бровь. Прозвучало не слишком-то галантно.
— Вы полагаете, в таком возрасте женщина не в состоянии испытывать настоящую страсть?
— О, нет! Конечно же, нет... Я имел в виду совсем другое: в таком возрасте женщина уже или научилась избегать щекотливых ситуаций, или в состоянии с ними справляться. Нет, нет, настоящий француз может убить женщину только из-за денег.
Довод был ошеломляющим, особенно учитывая то обстоятельство, что и сам инспектор был французом.
— Это обнадеживает, — после длительной паузы промычала Даша. — Я имею в виду перспективы расследования. Что ж, вам тогда остается только узнать, кто ей наследует и...
— Все не так просто. — Теперь инспектор Буже выглядел расстроенным. — Я уже запрашивал: погибшая не обладала значительным состоянием. Она вдова и жила на мизерную страховку, доставшуюся ей после смерти мужа. Нет, нет, денег у нее не было.
Даша пожала плечами, она не понимала, зачем полицейский ей обо всем этом рассказывает.
— Для кого-то и тысяча франков — состояние.
— Только не в этом случае. Все свое имущество — повторяю, весьма скудное — мадам Бредли завещала приюту для кошек. И хотя я не очень люблю этих волосатых тварей, все же вынужден констатировать: не настолько уж они кровожадны, чтобы организовать заказное убийство.
Постепенно Дашу охватывало все большее беспокойство. Инспектор, казалось, и не собирается ее допрашивать — так, сидит и сетует на свою нелегкую судьбу. Даша нутром ощутила — это плохой признак. Беседу необходимо было сворачивать.
— Ну, тогда не знаю. Одно скажу наверняка: то, что я видела, убийством не было. Мужчина никогда бы не толкнул свою спутницу, если бы та не кидалась на него как одержимая. Кроме того, после случившегося он взял свои лыжи и пошел в другую сторону. Ну а если с того места нельзя было упасть, то... — Она замолчала, предлагая собеседнику самому домыслить фразу.
— Ушел, говорите? Может быть, может быть... — Инспектор огладил усы. — Вы знаете, я бы с этим, пожалуй, согласился, если бы не два «но». Первое — мадам Бредли, по уверениям тех, кто успел с ней познакомиться, не умела кататься на лыжах, и второе — кто же все-таки был тем человеком, с которым она повздорила перед своей гибелью? Как только я найду ответы на эти два вопроса, то сразу же закрою дело.
— Послушайте, ну какое мне дело... — начала было возмущаться Даша, и тут ее словно молнией пробило. Она так и осталась сидеть с открытым ртом.
— Что с вами, мадемуазель? — заерзал инспектор. — Почему вы замолчали? Вы что-то вспомнили?
— О боже, — прошептала свидетельница. — Кажется, я что-то начинаю понимать...
— Прекрасная новость. — Недоверчивый прищур темных глаз свидетельствовал скорее об обратном. — В таком случае, не могли бы вы поделиться своими соображениями и со мной?
Даша аккуратно поставила бокал на стол и торжественно прошептала:
— Инспектор, никакого убийства не было! Речь идет о чудовищном совпадении.
— Вот как?
— Ну, конечно! Если бы не мое болезненное состояние, я бы сразу все поняла. Нет, и как я сразу об этом не догадалась...
— Черт возьми, мадемуазель, да вы будете говорить или нет! — сорвался полицейский.
Но Дашу его грубость ни капельки не тронула, она была буквально ошеломлена своим открытием.
—- Речь идет о разных женщинах, — радостно провозгласила она.
— Пардон?
— Вы утверждаете, что миссис Бредли не умела кататься на лыжах? Так?
— Это утверждают все, кто с ней общался.
— Ну вот. А женщина, которую видела я, каталась превосходно. Я еще тогда отметила, как лихо подкатила она к своему кавалеру, каким профессиональным жестом отстегнула лыжи и воткнула их в снег. Кроме того, она скакала словно пятнадцатилетняя барышня из группы поддержки — сорокалетней секретарше без опыта такое вряд ли по силам. Понимаете?
Инспектор буравил ее недоверчивым взглядом.
— Не пойму, к чему вы клоните?
«Ну и тупая полиция в этой Франции», — раздраженно подумала Даша. И принялась терпеливо разъяснять.
— Та женщина, которую я видела, и миссис Бредли не одно и то же. Это две совершенно разные женщины. Просто на обеих был желтый комбинезон и обе упали. К сожалению, одной из них это стоило жизни. Теперь я свободна?
Сделав «пуф» сквозь черные усы, инспектор откинулся на спинку кресла.
— Что? — забеспокоилась Даша, уже решившая про себя, что все самое неприятное осталось позади. — Вы и сейчас сомневаетесь?
— В этом суть моей профессии, мадемуазель, — сдержанно ответил Буже. — Начнем с того, что никакого желтого комбинезона не было.
— Как это не было? — фыркнула Даша. — А что же тогда было на миссис Бредли?
— На ней была куртка и брюки. Обыкновенные и совершенно не предназначенные для горнолыжного спорта.
— Допустим. — Она сделала в воздухе неопределенный жест. — Но на той, другой, которую я видела... Могу поклясться, что это был именно комбинезон.
— Мы опросили всех гостей — и мужчин и женщин. Никто из них не имеет желтого, лимонного или хотя бы оранжевого комбинезона и, главное, никто не ссорился с высоким мужчиной и не падал с холма, на который вы указали. Можете назвать мне причину, по которой столь невинный факт следовало бы скрывать?
Взяв бокал, Даша задумчиво раскручивала вино. Рубиновая жидкость скользила по вогнутому стеклу, оставляя легкий глянцевый след. Инспектор терпеливо ждал ответа.
— Возможно, все дело в том, что вы плохо знаете женщин, инспектор. — Даша наконец заставила себя взглянуть собеседнику в глаза прямо и, по возможности, без дрожи.
— Вот как? — набриолиненные усы чуть приподнялись.
— Да. Какая дама захочет признаться, что ее бросили в переносном и буквальном смыслах этого слова?
— Но что же тогда делать с комбинезоном, которого нет?
Даша разозлилась не на шутку. Она тратит свое драгоценное время, выдвигает одну версию за другой, а местная полиция упражняется в риторике.
— Понятия не имею!
— Хорошо. — Инспектор вздохнул. — Я приму вашу версию, но примет ли ее мое начальство? Знаете, у нас наверху такие бюрократы, они далеки от практики, настоящей жизни, поэтому цепляются к каждой закорючке. Вот если бы вашу теорию подкрепить какими-нибудь фактами...
Даша медленными глотками пила вино. Зачем он ей об этом рассказывает?.. Что, во Франции все полицейские так словоохотливы и открыты гражданам? Вряд ли. Она резко повернула голову и посмотрела инспектору прямо в глаза, намереваясь поймать врасплох. Но тот, казалось, только того и ждал. Инспектор Буже немедленно растянул губы в дружеской улыбке, глаза ласково моргнули.
...Где-то она видела точно такое же выражение...
Господи, ну конечно!
Даша отвернулась, стараясь не показывать своего волнения. Обычно так на нее смотрит Полетаев, когда хочет разговорить и под шумок вытянуть всю нужную информацию.
«Что ж, инспектор Буже, вам крупно не повезло, это мы уже проходили».
— Вы что-то вспомнили, мадемуазель? — судя по всему, для полицейского ее мысли не остались незамеченными.
Но теперь, когда Даша поняла его тактику, у него не осталось шансов вытянуть из нее даже размер обуви.
— Нет, нет... Мне вдруг стало как-то не по себе. — Она смотрела на Буже доверчивыми, чуть испуганными глазами. — Вы только представьте: одинокая женщина приезжает на модный курорт в надежде отдохнуть и... немного развлечься, а здесь — о, ужас! — ее поджидает такое несчастье!
— Неужели смерть незнакомой женщины произвела на вас такое впечатление, что вы вся дрожите? — в голосе инспектора звучала ирония.
— Разумеется, — запальчиво ответила Даша. — Ведь я тоже одна.
— И тоже планируете основательно развлечься?
Пришлось выдержать паузу.
— Почему бы и нет?
— В таком случае вам следует проявлять осторожность и благоразумие.
— Странно слышать такие предупреждения от начальника местной полиции, — она похлопывала ладонью по дну бокала. — Мне казалось, вы должны уверять приезжающих в полной безопасности местных пейзажей.
Инспектора ее слова задели.
— Простите, мадемуазель, — обиженно произнес он, — но я предостерегаю вас не от местных пейзажей, которые без сомнения великолепны, а от неосторожных романтических знакомств.
— Да, да, конечно. — Даша снова посмотрела на часы. — Так вы узнали все, что хотели? Не хочу показаться грубой, но... мне необходимо идти. Я бы все-таки хотела насладиться местными пейзажами. Ну, разумеется, не прибегая к неосторожным знакомствам.
— Не смею вас задерживать. Только...
— Только что?
— Не могли бы вы встретиться с нашим художником?
Предложение показалось неожиданным.
— С кем? С художником?.. Зачем это? Ах да, понимаю, — она криво усмехнулась. — Но к чему такие сложности? Если хотите, могу подарить вам свою фотографию.
— О! Буду весьма признателен. — Инспектор разулыбался. — Но, откровенно говоря, моя просьба носит несколько иной характер.
— Осторожно, — молодая женщина выпрямилась. — Вы же не хотите, что бы я позировала обнаженной?
— Мадемуазель имеет прекрасное чувство юмора.
— Значит все-таки одетой?
— Нет, нет, речь не о вас. Вы должны помочь сделать портреты тех людей, что видели из окна. Может тогда что-то прояснится.