Заказали сок, блинчики с мёдом, кофе и уже через четверть часа окончательно пришли в себя.
– Здесь хорошо, – расслабилась Дарья, прислушиваясь к тихой музыке. – Давно не была в Москве. Вообще даже не думала сюда попасть. Неужели я не сплю?
– Не спишь, – качнул головой Стас. – Хотя весёлого в нашем положении мало. Пока ты отсутствовала, я узнал, что здесь сегодня двадцать первое сентября, а нам надо прибыть в… э-э, другую Москву в феврале. Поэтому посидим тут чуток, потом поищем укромный уголок и волхварнём в хроник, где у нас… у меня есть работа.
– Кто ты всё-таки? – пристально глянула ему в глаза девушка.
Стас улыбнулся.
– В прошлом – член совета директоров компании «Русский арктический шельф». А сейчас – не знаю, кто. Абсолютник, которому предложили спасти мир.
– Я не понимаю, когда ты шутишь, когда нет.
– Я не шучу. Ты готова меня выслушать?
– Д-да.
Стас почувствовал нарастающее волнение девушки, успокаивающе накрыл её ладошку своей.
– Я понимаю… что ты ничего не понимаешь. Восприми эту информацию как новогоднюю историю, как сказку. Когда мне объяснили, что происходит в мире на самом деле, я тоже обалдел.
– Хорошо.
Стас вздохнул и медленно, подбирая слова, поведал Дарье истинную историю Регулюма.
Рассказ длился почти полчаса.
Дарья сидела, не шевелясь, не спуская с него сухо блестевших глаз. Она не задала ни одного вопроса и лишь дважды судорожно вздохнула, словно вдруг вспоминала, что надо дышать.
– Вот почему мы здесь, – закончил Стас хрипло, чувствуя облегчение. Смочил пересохшее горло глотком сока.
Он не знал, что думает по поводу сказанного девушка, верит она ему или нет, и очень надеялся, что она отреагирует правильно.
Дарья не заплакала, не ударилась в панику, не стала кричать на него, обвинять во всех грехах и требовать, чтобы он вернул её обратно домой. Её слова, после того как он закончил, прозвучали для него райской музыкой:
– Как странно всё… я во сне видела, что живу в другом мире… и летаю без всяких крыльев…
– Летать нам придётся много, – засмеялся он.
– Но ведь мы вернёмся, когда твои дела закончатся?
Стас перестал смеяться, погладил её вздрогнувшие пальцы.
– Куда?
Она вскинула голову, заворожённо глядя ему в глаза.
– Я сморозила глупость… но ведь там остались мои родители… двоюродный брат…
– Твой виртуал скоро растворится в вакууме, а спасать всех я…
– Поняла, – печально опустила голову девушка. – Нас всех вычеркнули из жизни.
– Меня тоже, – успокоил он её. – А мы будем жить назло всем врагам! Пойдёшь со мной или подождёшь здесь, в осени?
– Нет, я с тобой! – испугалась Дарья.
Стас улыбнулся, подал ей руку.
– Тогда пошли.
Искать уединённое место пришлось долго. Центральная улица Москвы – Тверская и все примыкавшие к ней улочки и переулки были забиты транспортом и пешеходами. Лишь в каком-то из двориков, за кирпичным сарайчиком у мусорных баков удалось отыскать сравнительно малолюдное пространство. Стас понимал, что из окон близлежащих домов их наверняка могла видеть не одна пара глаз, но делать было нечего, ждать ночи не хотелось, и он торопливо соорудил тхабс-дыру в местной геометрии, подумав, что такие плохо подготовленные прыжки сквозь слои реальности могут кем-то пеленговаться. Хотя Ста-Пан об этом ничего не говорил.
Уже в привычной темноте «колодца» он сосредоточился на процессе «просачивания», отчётливо представил зимнюю Москву, ночь, отсутствие больших толп пешеходов и потоков машин… и они вывалились в сугроб снега напротив какого-то круглого тёмного здания. Вскочили, держа друг друга в объятиях. Мимо прошла пожилая пара, подозрительно посмотрела на «молодёжь», но ахать и звать на помощь: люди добрые, это пришельцы, держите их! – не стала.
Стас расслабился.
– Порядок, мы на месте.
– Как ты определил? – тихо спросила девушка; из её рта вырвалось облачко пара; здесь было холодно.
– Видишь, там дальше ещё одна круглая башня? Верхний этаж освещается зелёными фонарями.
– Вижу.
– Такие здания стоят на проспекте Жукова, который возле метро «Полежаевская» становится Хорошевским шоссе. Я этот район Москвы хорошо знаю, сам живу… жил… рядом, на углу Жукова и Карбышева.
– Куда же мы пойдём?
– Ко мне и пойдём.
– Но ведь там живёт… другой…
– Он должен быть похожим на меня, как родной брат. Придумаем чего-нибудь или расскажем ему всё, он поверит.
– Почему ты думаешь, что он поверит?
– Я же поверил своему «родичу» Ста-Пану из мейнстримовской реальности.
– А если нас не пустят? Или здешний Панов в командировке?
Стас задумался, мотнул головой.
– Вот и проверим.
Они отряхнули друг друга от снега, прошлись по скользким тротуарам, ёжась от холодного ветра, свернули за угол магазина «Седьмой континент».
Сердце забилось сильнее.
Москва этого хроника практически ничем не отличалась от Москвы его виртуала, из которого ему удалось бежать, и в памяти сразу всплыли недавние разговоры с коллегами по работе, личные дела, заботы, намерения и мечты. Неужели это всё ушло навсегда? Неужели он теперь так и будет скитаться по мирам-слоям Регулюма, спасая «спящих красавиц» неизвестно от кого и неизвестно для кого?
Стас невольно замедлил шаг.
Дарья проницательно заметила его состояние:
– Боишься знакомиться с самим собой?
Он попытался приободриться, прогоняя наваждение.
– Не боюсь, но и… приятного мало.
– Давай поищем гостиницу.
– Нет, сначала попробуем утверждённый вариант. Потом, может быть, придётся и гостиницу искать.
Он оказался прав.
Номер домофона, открывающий дверь подъезда, каким его помнил Стас, не сработал. Пришлось нажимать кнопки номера квартиры. Отозвался хриплый мужской дискант:
– Кто там?
Стас проглотил ком в горле.
– Станислав… э-э, Кириллович Панов?
– Какой ещё Панов?
– В этой квартире проживает Станислав Панов?
– Здесь проживает семья Панченко. – Хозяин квартиры спохватился. – Вы, собственно, кто такой?
– Я родственник Панова, двоюродный брат. Мне сказали, что он здесь живёт, дали адрес…
– Ищите своих родственников в другом месте.
Щелчок в домофоне, тишина.
Стас посмотрел на Дарью.
– Вот засада!
– Ошибся?
– Как я мог ошибиться, если я тут живу… жил то есть. Возможно лишь одно объяснение…
– Идём отсюда, а то на нас оглядываются.
Стас взял девушку под руку, и они двинулись со двора на освещённую улицу.
– Какое объяснение? – напомнила она.
– Мою милиссу здесь обрезали!
– Как это?
– Милисса – это родовая хронолиния. Комба говорил, что фундатор СТАБСа дал задание другому комиссару стереть род Пановых из всех исторических эпох и реальностей, в том числе – из хроников. А мы сейчас находимся в одном из сброшенных виртуалов. Если в моей квартире живёт не Стас Панов, то милисса рода Пановых здесь уже обрезана.
– Может, всё гораздо проще? Ты здесь есть, но живёшь в другом месте.
Стас покачал головой.
– Жизнь Регулюма зависит от множества жёстко сцепленных между собой событий. Убери одну деталь – изменится вся реальность. Жаль, что ты не видишь временных расслоений. Если в этой квартире вместо Панова живёт другой человек, произошёл явный неизм.
– Что?
– Необратимое изменение. – Стас остановился перед входом в магазин «Седьмой континент». – Погоди, я посмотрю, правильно ли мы вышли.
Он зашёл в магазин, работающий допоздна, пробыл там одну минуту.
– Всё хорошо, сегодня двадцать первое февраля, завтра наша Даша должна погибнуть. – Стас заметил сдвинутые брови спутницы и поспешно добавил: – Но мы её спасём! Кстати, гостиниц в этом районе я не знаю, никогда не останавливался, поэтому придётся ехать куда-нибудь в Измайлово.
– Поехали, – равнодушно кивнула Дарья.
Она явно устала и хотела спать.
Представив, что творится у неё на душе, Стас пожалел, что согласился спасать двух девчонок сразу. Хватило бы и одной. Но он привык выполнять свои обещания и отступать не собирался.
До гостиницы в Измайлове доехали на такси: деньги у Стаса ещё были. Несмотря на отсутствие у Дарьи паспорта, устроились в одном двухместном номере. Дежурный администратор даже не спросила, кто Стасу его спутница – жена, родственница или просто подруга.
Осмотрелись в номере: простенько, чистенько, никаких излишеств, если не считать таковыми плоский телевизор на стене и пару белых махровых халатов в туалетной комнате.
– Можно, я в ванну первая? – сонно спросила Дарья.
Возражать решению Стаса поселиться в одном номере она не стала.
– Конечно, иди, – согласился он. – Тут есть чайник, могу чай заварить.
– Не хочу. – Дарья скрылась в ванной комнате.
Станислав стащил с себя куртку, походил по комнате, чувствуя себя не в своей тарелке. Душу мутила несвойственность положения, неясное будущее, полная перемена целей и установок. На сердце было тревожно. Что его ждало на пути «спасителя девушек и человечества», представлялось смутно. Однако усталость взяла своё, он присел на кровать, погружённый в свои невесёлые думы. Потом прилёг.
Когда Дарья вышла из ванной комнаты с мокрыми волосами, он спал.
Девушка, завёрнутая в гостиничный халат, с полотенцем в руках, с любопытством подошла ближе, продолжая вытирать волосы. Поглядела на расслабившееся лицо Панова с полуоткрытыми пухлыми губами, улыбнулась. Чего греха таить, он тоже ей нравился.
Подумав, она присела рядом, на краешек кровати.
Стас пошевелился, произнёс чьё-то имя. Ей показалось – что её.
Она дотронулась до его руки, и он вскинулся, разлепляя глаза, увидел перед собой Дарью, замер. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, по-новому оценивая эту внезапную близость.
Стас потянулся к ней, и Дарья встала.
– Иди купайся.
Он откинулся навзничь, полежал немного, глядя в потолок, потом с неохотой поднялся.