— Что?! — я чуть не вскочил от изумления. — Ма Ханьцин из Пекина?
— Так точно, — полковник внимательно посмотрел на меня. — Не знал, что вы занимались у Ма.
— Я не люблю об этом широко распространяться, — я несколько смутился, что выдал свои чувства постороннему. — В конце концов, я достаточно известный человек, и мне бы не хотелось, чтобы имя учителя трепали в связи с теми или иными моими поступками.
— Возможно, по тем же причинам об этом предпочитает молчать и Гоюн. С Ма он расстался в семьдесят восьмом году. В восемьдесят девятом объявил о создании философской школы «Небесного предела». Учение быстро набрало популярность. Надо отметить, что Гоюн очень удачно использовал средства массовой информации: оружие, которое в Поднебесной империи не привыкли применять для популяризации философских течений. Число его последователей за год достигло полумиллиона. Это вызывало беспокойство императорских властей.
— Что именно обеспокоило власти? Он критиковал государство?
— Никогда, — покачал головой полковник. — В то время его учение ограничивалось только вопросами духовного самосовершенствования, практиковал дыхательные упражнения и медитацию.
— Продолжайте, — кивнул я.
— В конце девяностого года Ди Гоюн, под давлением китайских властей, переезжает в Калифорнию.
— Простите, я читал, что он поехал туда сам, — уточнил я.
— Он уехал туда под страхом смерти на родине, — твердо сказал Мамин. — Министр внутренних дел пригласил его на обед и велел подать к столу пельмени. В Китае такие намеки понимают быстро.
Я удивленно вскинул бровь. О том, что в Китае пельменями потчуют в знак прощания и пожелания счастливого пути, я знал, но мне было неясно другое.
— Он был уже настолько влиятелен, что его удостоил аудиенции сам министр? — спросил я. — Странно, я совсем не помню каких-либо упоминаний об этой секте, а я ведь жил в Поднебесной как раз в то время.
— Для Китая численность его последователей на тот момент была небольшой. Недовольство императорского двора вызвало то, что адептами школы «Небесного предела» становилось все больше высших сановников и влиятельных бизнесменов. Полагаю, в том и заключалась проблема.
— Но даосская и буддийская философия, а тем более дыхательные оздоровительные системы традиционны для Китая. Что такого криминального нашли китайцы в школе «Небесного предела»?
— Я полагаю, что Гоюн постепенно начал вмешиваться в политические процессы и придворную жизнь, хотя прямых доказательств этого у меня нет. Вы знаете, как хорошо хранит свои тайны Запретный город. Впрочем, если моя версия верна, не удивительно, что его предпочли выслать.
— Резонно, продолжайте.
— В Калифорнии он создал так называемый «Институт гармонии». Занимался антистрессовыми программами, обучал медитации, читал лекции по восточной философии.
— Да уж, американцам в начале девяностых антистрессовая поддержка была очень нужна, — усмехнулся я. — Секты получали там большое распространение.
— Именно так, ваша светлость, — подтвердил Мамин. — Дело Гоюна оказалось настолько успешным, что, несмотря на страшный экономический кризис в Северной Америке, он сколотил приличное состояние. Хотя, может быть, это произошло именно благодаря кризису. Когда страна на подъеме, ее жители более прижимисты и не любят раскошеливаться на проповедников. А вот во времена потрясений они ищут душевного покоя и готовы щедро платить за слова утешения. Сейчас Ди Гоюн мультимиллионер. Школа «Небесного предела» имеет филиалы почти во всех странах мира. Сам Ди Гоюн, взявший в Америке имя Гарри Гоюн, владеет акциями нескольких крупных судоходных компаний...
— Извините, — остановил я его, — об этом данных не встречал.
— Номинально акциями владеют подставные люди. Но сейчас уже Гарри Гоюн почти полностью контролирует производство растительного масла и сахара в Северной Америке. Он также активно скупает предприятия транспорта и связи, а через подставных лиц пытается купить ряд крупных сельскохозяйственных предприятий и в России. Насколько я знаю, его агенты прицениваются даже к акциям «Балтийского морского пароходства». Эти данные, ваша ветлость, предоставлены департаментом экономической разведки и абсолютно достоверны.
— Гм, непонятно откуда такие деньги? Я, конечно, понимаю, что успешный проповедник может сколотить капитал в несколько десятков миллионов. Пожертвования оболваненных толстосумов, коммерческая деятельность, дешевый труд сектантов... Но для тех операций, о которых говорите вы, нужны едва ли не миллиарды. Откуда они у сына мелкого торговца из Нанкина?
— Мы выясняем, ваша светлость. Полной определенности пока нет, хотя известно, что задействованы все перечисленные вами источники. В эти операции вкладывается вся прибыль от деятельности школ. Большие деньги Гоюну жертвуют состоятельные и высокопоставленные ученики. Действительно, существуют трудовые коммуны, приносящие прибыль секте. В Северной Америке их десятки, в Поднебесной сотни. Есть несколько в Европе и даже Африке. Но это лишь толика средств. Есть одна версия...
Он запнулся.
— Продолжайте, — с нетерпением потребовал я.
— В последние годы зарегистрированы встречи Гарри Гоюна с лидерами китайских триад, японских якудза, американских преступных группировок и итальянской мафии. Эти могли бы дать нужный капитал и обеспечить секретность сделок.
— Что-то очень напоминает волка, козла и капусту в одной лодке, — усмехнулся я. — Продолжайте.
— Да мне, собственно и сказать-то больше нечего, ваша светлость. Живет Гоюн на пятидесяти гектарах, в поместье под Санта-Барбарой. Владеет целым парком дорогих машин, пятью яхтами и множеством недвижимости на западном побережье и в Новой Англии. Только в Южную Конфедерацию, по понятным причинам, пока не суется. Официально, по крайней мере.
— Женщины?
— Ловелас он отменный, — спокойно пояснил Мамин. — Ни одной юбки не пропускает. Но и надолго ни с одной не остается. Официально женат никогда не был.
— Пристрастие к алкоголю?
— Выпивает, но не более.
— Наркотики?
— Данных нет.
— Что еще вы находите в этом деле существенным?
— Его огромное влияние на политиков и ведущих бизнесменов. Среди его последователей множество чрезвычайно влиятельных персон из разных стран.
— Он ищет контактов с ними?
— Не сказал бы. Как ни странно, они сами слетаются к нему, как мухи на мед. Сейчас это уже не вызывает удивления, подобная публика любит модные салоны: подтверждение статуса, так сказать. А собрания высокопоставленных и состоятельных учеников Гоюна давно уже стали именно такими салонами. Интересно, как Гоюн сумел выйти на этот уровень. Впрочем, данных об этом у нас нет.
— У вас?! Вы хотите сказать, что ИКГБ не обладает этими сведениями? Или не пытался получить их?
— Мы пытались, ваша светлость и, поверьте, приложили все силы. Но, увы, ничего существенного не нашли. Гоюн просто вдруг оказывался вхож в самые высокие кабинеты. Так было в Поднебесной, и так произошло в Калифорнии. Как так получается, выяснить не удалось.
— Понятно. Когда он впервые назвал себя пророком?
— Никогда.
— Что вы имеете в виду? — удивился я.
— Он никогда не называл себя пророком. Это мнение некоторых его последователей. Он их не опровергает, но и не подтверждает.
— Насколько я понимаю, он сумел предсказать несколько природных катаклизмов и катастроф на транспорте.
— Так точно, ваша светлость. Еще рассказывают об исцелении нескольких тяжело больных людей. Некоторые из них не являются и никогда не были адептами секты «Небесного предела». Мы проверяли эту информацию. Фактов мошенничества выявить не удалось. Даже самые скептически настроенные люди, лечившиеся у него, считают, что Гоюн маг.
— У вас есть версии, как ему это удалось?
— Допускаю, что он достаточно сильный экстрасенс.
— Хорошее объяснение. Сейчас он лечит?
— Никак нет. С девяносто пятого года случаев не зарегистрировано.
— Когда его впервые назвали пророком?
— В девяносто третьем.
— Какие у вас еще материалы?
— Тексты его лекций, книги. Журнал, издаваемый главным офисом «Небесного предела». Методические материалы по дыхательным упражнениям, выпускаемые школой.
— Понятно. А почему им вообще заинтересовалась ваша служба?
— Мы интересуемся всеми значимыми общественными течениями.
— А все же? Должна же быть причина, по которой это дело поручено вам, полковнику госбезопасности. Ведь почему-то сам император взял его под контроль. Сколько их было, новоявленных пророков и мессий! Аскеты и кутилы, тихие проповедники и ораторы, собиравшие стадионы... Многие из них имели влияние на политиков, некоторым удавалось сколотить огромные капиталы. Но еще ни одним не занимался император лично. В конце концов, если перед вами жулик, разоблачить его не столь сложно даже усилиями калифорнийской резидентуры. Можно даже и использовать в своих интересах. А вдруг это просто мудрец, который понял мир и решил хорошо в нем устроиться. Такой возможности вы не допускаете?
— Совершенно справедливо, ваша светлость, причины есть. Я уже давно работаю в отделе нетрадиционных религиозных течений, при моем участии было разгромлено Белое братство. Так вот, я чувствую, он опасен. Еще никому не удавалось примирить непримиримых врагов. Еще никто не действовал так целенаправленно.
— Но если человек поставил себе цель, мало кто может его остановить, — улыбнулся я. — В конце концов, наш подопечный не призывает к свержению правительств, не требует безоговорочного подчинения себе. Ну а то, что он так активно скупает целые отрасли... Монополизация — закон рынка. В свое время моя семья действовала так же, и даже старинная игра «Монополия» основана на этом принципе. Что вы видите в нем предосудительного?
— Ничего, ваша светлость, — улыбнулся Мамин. — Есть только одна интересная закономерность. Любой человек, который выступал против Гоюна в последние семь лет, терял свое положение, состояние, а часто и жизнь при весьма загадочных обстоятельствах. А недавно в страну предков отправился Пи Сан, тот самый министр внутренних дел Китая, который кормил пельмешками Гоюна. Скажу просто, он был отравлен. Это мы установили точно, хотя китайские спецслужбы и засекретили эту информацию. Занял же вакантное место, как ни странно, один из учеников нашего пророка. Вот это