Лучше посмотрите вокруг и обнаружите Его играющим с вашими детьми.
Поднимите глаза к небу и увидите Его в облаке с молниями в руках, проливающимся дождем.
Найдете Его улыбающимся из каждого цветка и машущим ветками деревьев».
О смерти
Тогда вновь обратилась к нему Альмитра: «А теперь расскажи нам о смерти».
И он сказал:
«Вы хотели бы постичь тайну смерти.
Но как это сделаете, если не будете искать в гуще жизни?
Сыч, не видящий днем, не разгадает природу света.
Если воистину хотите узреть дух смерти, широко откройте свое сердце для жизни.
Ибо жизнь и смерть – одно, как река и море.
В недрах ваших надежд и желаний лежит ваше тайное знание об иной жизни.
Как зерно под снегом, вы мечтаете о весне.
Доверьтесь мечтам, ибо они – врата вечности.
Ваш страх перед смертью подобен дрожащему перед царем пастуху, на которого тот возлагает милостивую длань свою.
Разве дрожащий пастух втайне не радуется, что будет отмечен царем?
Зачем же все его мысли о предательской дрожи?
Умереть – не значит ли это подставить ветру и солнцу нагое тело, чтобы оно растаяло без следа?
Перестать дышать – не значит ли это освободить дыхание от беспокойных приливов и отливов, чтобы оно вознеслось к Богу без помех?
Надо выпить из реки забвения, чтобы запеть.
Надо достичь вершины, чтобы начать восхождение.
Надо лечь в землю, чтобы исполнить танец».
Прощание
И вот наступил вечер.
И Альмитра, ясновидящая, сказала: «Благословен этот день, и место, и твой дух, говоривший с нами».
И он ответил: «Разве только я говорил? Или я вас не слушал?»
Тогда он сошел со ступеней храма, и все люди последовали за ним.
И вот он взошел на корабль и, возвысив голос, снова обратился к людям:
«Жители Орфалеса, ветер подгоняет меня,
И хотя я не такой торопкий, как он, все же я вынужден вас покинуть.
Скитальцы, ищем мы путь одиночества; новый день застает нас не там, где оставил вчерашний, и рассвет мы встречаем не там, где простились с закатом.
Мы в пути, даже когда земля спит.
Как набухшие семена жизнестойкого растения, ветер разносит нас по свету.
Недолгими были дни мои среди вас, и совсем короткими – слова мои, обращенные к вам.
Но когда отзвучит мой голос и сотрется из вашей памяти любовь моя, я вернусь
Со щедрым сердцем и глаголом на устах и заговорю с вами.
Да, я вернусь с морским приливом,
Даже сокрытый смертью и объятый великим молчанием, чтобы вновь искать у вас понимания.
И не вотще стану я искать.
Если доселе в словах моих была правда, то откроется она вам в другой раз, когда голос мой будет чище и слова мои созвучнее вашим мыслям.
Жители Орфалеса, меня уносит ветер, но уносит не в пустоту.
И если чаяния ваши и моя любовь не осуществились ныне, то пусть день сегодняшний станет обетованием дня завтрашнего.
Меняются нужды ваши, но не наша любовь и не желание, чтобы любовь удовлетворила наши нужды.
Знайте же, что вернусь я из страны великого молчания.
Туман, что ушел на рассвете, оставив росу на полях, превратится в облако и прольется дождем.
Таким туманом был для вас я.
В ночной тиши бродил я по улицам вашим, и дух мой входил в дома ваши,
И сердца ваши бились в сердце моем, и дыхание ваше обвевало мое лицо, и я знал всех и каждого.
Я знал ваши радости и вашу боль, и когда вы спали, ваши сны были моими снами.
А еще я был среди вас, как озеро среди гор:
Во мне отражались ваши вершины и склоны со стадами ваших мыслей и желаний.
В мое безмолвие врывался смех ваших детей у ручья и томные голоса юношей и девушек, купающихся в реке.
Они достигали самого дна души моей, а песни ручья и речки все не смолкали.
Но сладостнее, чем смех, и сильнее, чем томление,
Проникало в меня то, что не знает границ:
Великий человек, чьей малой частицей вы являетесь,
Тот, чья песнь вбирает в себя ваши беззвучные голоса.
Великий человек делает и вас великими,
Я видел его и через него – вас, которых любил.
Ибо разве любовь создана не для великих расстояний?
Какие мечты, какие невероятные догадки способны превзойти ее полет?
Великий человек, сокрытый в каждом из вас, подобен цветущему дереву-великану.
Мощь его укореняет вас в земле, ароматы его возносят ввысь, прочность его делает вас бессмертными.
Вам говорили, что вы – самое слабое звено в цепи.
Но это не вся правда, ибо вы также самое сильное звено.
Мерить вас по малым делам вашим – все равно что оценивать океанскую мощь по летучей пене.
Судить вас по вашим слабостям – все равно что обвинять времена года в непостоянстве.
Истинно так, вы – океан:
Как бы ни молили вас корабли об отплытии, вам не дано ускорить приливы и отливы.
Вы и времена года:
Как бы ни отрицали вы весну в разгар зимы,
Она живет в вас, улыбается во сне в ожидании своего часа и не держит на вас обиды.
Не думайте, будто я говорю вам это, чтобы вы друг перед другом похвалялись: „Он превозносит нас, ибо видит в нас только хорошее“.
Я лишь облекаю в слова то, о чем вы мысленно догадывались,
Ибо знания, выраженные в словах, – слабая тень знания бессловесного.
Ваши мысли и мои слова – это волны нетленной памяти, хранящей то, что было с нами вчера,
И в предвечные дни, когда не было еще ни нас, ни самой земли,
И в те ночи, когда царствовал хаос.
Мудрецы пришли к вам, чтобы поделиться своей мудростью, а я пришел, чтобы к ней причаститься.
И вот я нашел нечто превыше мудрости:
Пламенный дух, который в каждом из вас разгорается,
В то время как вы, того не замечая, оплакиваете закат дней своих.
Только тех страшит могила, кто ищет жизни для тела.
Здесь нету могил.
Эти горы и долы – колыбель ваша и камень для перехода через стремнину.
Всякий раз при виде места, где упокоены ваши предки, присмотритесь и увидите себя и детей ваших, танцующих рука об руку.
Воистину вы часто веселитесь, сами того не ведая.
К вам приходили такие, кто сулил вашей вере золотое будущее, а взамен вы отдавали им свои богатства, и власть, и славу.
Со мной же, ничего вам не обещавшим, вы были великодушнее:
Я ухожу от вас с неистребимой жаждой жизни.
Поистине велик дар, полученный вами: помыслы человека – иссохшие губы, а жизнь – неиссякаемый источник.
Вот моя слава и моя награда:
Я припадаю к живому источнику, чтобы утолить жажду, и нахожу воду жаждущей;
Она пьет меня, пока я пью ее.
Иные из вас считали, что мне, гордому, дары ни к чему.
А я скажу вам: гордый отвергает деньги, но не дар.
И хотя я питался лесными ягодами, когда вы приглашали меня к столу,
И спал перед храмом, когда вы готовы были дать мне кров,
Разве не ваша любовь и забота о днях и ночах моих делали ягоды сладкими и сновидения безмятежными?
Вот за что главная моя вам благодарность:
Щедро давая, вы сами не ведаете, что даете.
Воистину доброта, любующаяся собой в зеркале, превращается в камень,
И благое дело, нахваливающее себя, становится проклятием.
Иные называли меня замкнутым, опьяненным своим одиночеством,
И говорили: „Он собеседует с деревьями, а не с людьми.
Сидит один на холме, взирая на город“.
Это правда: я взбирался на холмы и забредал в отдаленные уголки.
Мог ли я иначе как с высоты или с большого расстояния разглядеть вас?
Разве не надо отойти, чтобы приблизиться?
А иные обращались ко мне без слов, говоря:
„Чужестранец, любитель восхождений, зачем обретаешься там, где орлы вьют свои гнезда?
Зачем ищешь недосягаемого?
Какие бури ловишь силками своими?
На каких неведомых птиц охотишься в небе?
Живи среди нас.
Спустись вниз, утоли голод нашим хлебом и жажду вином“.
Их одинокие души так говорили со мной,
Но будь их одиночество сильнее, они бы поняли, что искал я тайны вашей радости и боли.
И охотился я на ваших двойников небесных.
Но охотник был также дичью:
Стрелы мои вонзались мне в грудь.
И орел был рептилией:
Пока крылья мои были распростерты под солнцем, тень от них на земле была черепахой.
И я, верующий, был также сомневающимся:
Я вложил персты в свою рану, дабы укрепить свою веру в вас и умножить свои знания о вас.
И вот с этой верой и знанием я говорю вам:
Вы не заключены в ваши тела и не привязаны к вашим домам и полям.
Ваше „я“ парит над горами и странствует с ветром.
Это не жалкая тварь, что выползает погреться на солнце и норит землю, заботясь о безопасности своей.
Это вольный дух, летающий над землей и тающий в небе.
Если слова мои смутны, не пытайтесь их прояснить.
Смутностью и туманностью все начинается, но не заканчивается,
А я хотел бы остаться в вашей памяти как начало.
Все живое зарождается в тумане, а не в кристалле.
И не является ли кристалл сгустком тумана?
Вспоминая меня, помните:
В ваших слабостях и замешательстве – ваша сила и решимость.
Не дыханием ли вашим сотворен и укреплен ваш костяк?
И не из снов ли, которых вы сами не помните, вырос сей город и все, что в нем?
Если бы вы могли видеть дыхание, то были бы слепы ко всему остальному;
Если бы могли слышать лепет мечты, то были бы глухи к окружающим звукам.