Вы же не думали, святой отец, что сделали меня своим следящим устройством? Правду я, так и быть, расскажу, но такого вокруг неё наверчу – замучаетесь разбираться!
– Вот как… Это хороший рычаг влияния, – кивнул старик. – И где же она её прячет?
– Дочку-то? Всё вам расскажи, падре! Не-е-ет! Мы, конечно, союзники, но козырь этот я пока повременю в бой сбрасывать!
Расчёт мой был на то, что несуществующая дочь Куавы папистам не потребуется, пока инка будет сотрудничать. А значит мне позволят утаить эту информацию. Да ещё и посмеются над наивностью русского, рассчитывающего оставить у себя рычаг влияния.
Магистр меня не разочаровал. Улыбнулся по доброму и согласно кивнул.
– Как вам будет угодно, Игорь. Дочь инки орден не интересует, в отличии от её матери. Так она уже раскрыла секрет обхода защиты?
– Тут всё не так просто, но раскроет, я уверен.
– Что же заставляет вас так думать?
– Она затащила меня в какое-то видение, где собралась принести в жертву своему божеству, но там проиграла мне. Потом я её добил своей информированностью, так что она сейчас просто раздавлена. Дадим ей час-другой, пусть пока свыкнется с мыслью о сотрудничестве с врагом. Это не так просто – по себе знаю, – в завершении этой фразы, я послал доминиканцу тонкую улыбку. Которую он тут же отзеркалил.
Некоторое время Доминик изучал меня. Столь пристально, что позавидовал бы эксперт по Дали из Эрмитажа. Затем растянул в улыбке тонкие бледные губы и молвил:
– Пусть будет по вашему. Должен признать, вы меня впечатлили. И удивили. Я не ждал от вас такого рвения.
Хотелось выдать ему что-то вроде “одно же дело делаем”, но я решил, что это будет явный перебор. Поэтому ответил более нейтрально:
– Не хочется торчать в вашей гостеприимной обители дольше необходимого. Я просто выполняю свою часть договора. Как и вы свою.
Ещё один обмен полными скрытого смысла улыбками, и я откланялся, оставив старика отдыхать и набираться сил. Он-то явно хотел ещё поболтать, но монах-сиделка посмотрел на него настолько непреклонно, что суровый магистр предпочёл с ним не спорить. Лишь взял с меня обещание сразу же доложить об успехах.
Кстати, перед уходом я обратил внимание, что апельсинов на тумбочке стало меньше. Во-о-от! А Альдо смотрел так удивленно, для чего, мол!
– Взять кипу.
Инка выглядела напряженной, но собранной, и инструкции отрабатывала как положено. Сказано – всё общение по делу в “кармане” – выполняет. А Тени, стоящему рядом, было достаточно и тех слов, что мы специально для него заготовили. Пленница учит другого пленника читать узелковое письмо погибшего народа.
Послушно я протянул руки и взялся за шерстяные нити. Это был другой клубок, если подобная подробность вообще имеет значение. Не то чтобы они сильно друг от друга отличались, разве что плотностью узлов и сочетанием цветов.
– Один рука держать нить. Второй рука читать узел, – продолжила наставница. – Этот узел говорит “огонь”. Два узел рядом вместе с огонь говорит сильный огонь стена. Ты понимать?
– Эти три узла – стена огня. Понял.
– Нет! Сильный стена огня!
Кажется, девчонке пришлись по вкусу игры в шпионов, и она увлеченно вываливала на внимательно наблюдавшего Альдо кучу словесного мусора и явной дезинформации. Это, конечно, было весело, но пора бы и к делу переходить.
– Теперь рука на узел и молчать. Закрыть глаза. Чувствовать узел. Силу что проходить сквозь нить.
Это был сигнал о перемещении в личное измерение жрицы. Я послушно смежил веки и через мгновенье смотрел на неподвижный тропический лес, окружающий пирамиду.
– Отличная работа! – похвалил я Куаву. – Не знай я правду, сам бы купился!
Инка впервые на моей памяти улыбнулась. Не продемонстрировала мне звериный оскал жрицы, собирающейся вскрыть грудь жертве, не презрительно сморщила носик, а именно улыбнулась. Кажется, даже чуть смущенно.
Кстати, в это своё посещение пирамиды я был одет, а не щеголял голым задом. Правда, не в хламиду доминиканца, а в набедренную повязку из куска расшитой ткани и нескольких ярких перьев. На предплечьях были браслеты из камня и кости, а шею оттягивало массивное ожерелье-воротник, набранный из золотых пластин. На всякий случай я потрогал голову и облегчённо выдохнул – хотя бы головного убора из перьев не было! Похоже, “складка” преобразовывала всех, кто в неё попадал, в соответствии с представлением хозяйки о правильном и неправильном. Ладно уж, особого вреда тут вроде нет. Побуду индейцем – с меня не убудет.
– Что теперь?
– Буду смотреть твоё сердце.
Реплика жрицы меня насторожила. Сразу вспомнился звук ломаемых рёбер, а отголосок жуткой боли, которая этому сопутствовала, лизнула внутренности шершавым языком.
– Слушай, мы, кажется, в прошлый раз с этим разобрались! – возмутился я, отступая на всякий случай от девушки.
– Нет, я не буду доставать твоё сердце, – “успокоила” инка. – Я буду смотреть его. Надо понять, почему ты не можешь видеть, как видит Ткач. Ложись!
Алтарь будто подтолкнул меня под колени. Каменюка словно намекала – не трать время, сейчас доктор во всём разберётся.
– Куава, а как должен видеть Ткач? – снова оказаться на жертвеннике мне очень не хотелось. – Можно же поговорить просто!
– Ты уже говорил. Ты видишь людей. Смотрел моими глазами, был в моей голове. Так узнал про меня. Услышал мои мысли. Узнал имя, которое я хочу дать дочери. Но не знал как сделать, чтобы я сама пришла. Понимаешь?
– Нет, – признал я.
– И я нет, – откликнулась девушка. – Ты Ткач, я чувствую это в твоей крови. Но будто слепой. Искалеченный.
– И вскрытая грудная клетка поможет это исправить?
– Надо понять как это исправить, – поправила она меня. – И я не буду тебя резать. Хватит бояться!
Да не боюсь я вовсе! Просто разумная осторожность. Но если по другому никак – ладно. Буду настороже, если что не так пойдет.
С обречённым вздохом я лёг на тёплый камень, чтобы услышать завершение её фразы.
– Но твоя кровь мне понадобиться.
Впрочем, ей хватило символического надреза, из которого вытекла лишь крохотная капля крови. Инка подхватила её кончиком пальца и размазала по моей груди, рисуя, похоже, круг.
– Попробуй вызвать видение, – сказала она. Одновременно с этими словами девушка запустила руку мне в грудь. Не пронзила её, а именно запустила! Словно кровь создала портал, позволяющий проникать через физические объекты. – Я не знаю, как ты это делаешь, поэтому просто сделай. Можешь воззвать к своему богу, если это помогает. Инту не будет против.
Ишь ты! Инту её не против! Ну ладно!
Боли не было, даже ощущения инородного предмета внутри отсутствовало. Закрыв глаза, я привёл мозги в порядок и попытался погрузится в инфополе. Получилось, и довольно легко, но как-то наполовину. Тысячи нитей разных цветов появились перед моим внутренним взором, но были они, как бы это правильно сказать, двумерными. Плоской картинкой, которую я мог видеть, но проникнуть в которую никак не получалось.
– Говори что видишь! – потребовала инка. Я с некоторым удивлением сообразил, что нахожусь в полном сознании. Ну да, в поле-то я не попал.
– Нити вижу. Рисунок, который сплетают нити, – отозвался я. И добавил после паузы, так как узнавание уже давно сидело у меня в голове. – Очень похоже на твои кипу, только больше во много раз.
– Ты видишь нити? – в голосе инке появилось удивление.
Пришлось ей рассказывать об особенностях восприятия отдельно взятого пророка. Про то, как я видел информационное поле. Все эти нити, узоры и сам ковёр. Девушку сведения порадовали.
– Значит, я не ошиблась! Ты Ткач!
– Милая, ты бы уже объяснила, что это всё значит. Создание вероятностей, о котором ты упоминала – это ведь ни о чём мне не говорит!
На грудь вдруг навалилась чудовищная тяжесть, а сердце пропустило один или два удара. Картинка поля мигнула и пропала, словно кто монитор из розетки выдернул.
– Ты чего творишь! – прохрипел я, когда удушье чуть отпустило. В том, что произошедшее было делом рук жрицы, я не сомневался ни на миг.
– Я тебе не милая! – рявкнула Куава. – Не смей говорить со мной, как с постельной девкой! Я от крови Инту! Я веду свой род от самого Манко Капака!
– Всё понял! Прости-прости! – ох уж мне эти здешние закидоны про древность рода и чистоту крови! – Это я не подумав ляпнул! Такого больше не повторится!
А как ещё говорить с девицей, рука которой почти по локоть погружена в мою грудь? Тут дышать-то опасно становится!
– Давай вернёмся к теме Ткачей, хорошо? – поспешил я сменить я тему. – Кто такие, что умеют и почему это я вдруг один из них?
Девушка согласно кивнула, вынула руку у меня из груди – ни капли крови, что характерно! – и дала знак подниматься с жертвенника. Села рядом со мной, прислонившись спиной к тёплому камню, и некоторое время хранила молчание.
– Ткачи вели мой народ в далёком прошлом, – заговорила она наконец. – Это самые могущественные жрецы и правители. Они смотрели в будущее и вносили в него изменения. Никто не мог сравниться с ними.
– Ты прости, что напоминаю, но католикам это вроде как удалось.
– Да, – девчонка, к счастью, не обиделась. – Их сила была очень велика. Они могли своей волей воздвигать горы и обрушивать их. Могли заставить землю плодоносить четыре раза в году, а могли сделать её мёртвой. Их сила была очень велика. Но она требовала очень много времени. Чем значительнее было воздействие на мир, тем больше времени на это требовалось. В кипу говорится, что Ткачи не смогли справится с врагом потому, что такое воздействие требовало четырёх лет подготовки. А поэтому, после того как захватчики объединились против моего народа, Ткачи увели его.
– Куда?
– Этого мне неизвестно. Другой мир? В кипу говорится, что они могут вернуться. Если их позовут.
Это же пророчество, да? Не, серьёзно – это натуральное пророчество! Ох, этого мне только не хватало! Хотя нельзя не признать – звучит круто! “Они ушли, но могут вернуться, когда их позовут!” Самое время перейти к тому, что я избранный, и мне это деяние и надлежит сове