Почти ночью мы подъехали к моему дому. Я была оглушена и дезориентирована – чувствовала себя, как атлет после победы на важной дистанции, как ученый, получивший нобелевку, как любовник, только что снискавший взаимность возлюбленной. Эта была та грань свободы, о которой раньше и помыслить не могла. Все прочее сейчас мне казалось незначительным и мелким. Только это новое чувство сопричастности, возможности разделить восторг, быть связанной безумным удовольствием, имело значение. Как и всегда после сильных эмоций я буквально засыпала, поэтому прощание получилось быстрым. Глеб еще раз сказал, что мы обязательно покатаемся вскоре, и уехал. Смотрела ему в спину, прислонившись к двери подъезда, до мушек в глазах и глупо улыбалась. А внутри у меня все танцевало. Наверное, это и были те самые бабочки – когда ты только что прекрасно провел время с объектом своих нежных чувств, знаешь, что это взаимно, и следующая встреча не за горами. Мне хотелось петь, не смотря на отсутствие предрасположенности к музыке, и пусть соседи закидают помидорами за то, что мешаю спать. Шуметь, конечно, не стала, но по лестнице поднималась, пританцовывая, и уже обдумывая, что надену на нашу следующую встречу. Ведь теперь я точно знала, что она состоится. Ах, как же это прекрасно – влюбиться в мужчину, который не должен был и посмотреть в мою сторону, и наслаждаться его вниманием. Может в жизни все же случаются чудеса?
На утро я все еще пребывала в том же настроении, а когда пришли подруги и начали выпытывать, как прошел вечер, внезапно поняла, что не имею ни малейшего желания хоть что-то им рассказывать. Можно было не говорить все, а лишь намекнуть, потом жадно ловить слухи о нас с Глебом и продолжать чувствовать себя принцессой, но я хотела не этого. Мне нужен был он, а не зависть прочих, не интерес ко мне через него, не сплетни за спиной. Счастье любит тишину, ведь так?
Я с трудом выдержала напор подружек. Соврала, что рассказывать особо нечего – просто довез до дома, мы поболтали и все. Вряд ли они поверили, и, возможно, я неправильно поступила. Их бурная фантазия могла выйти мне боком. Инна и вовсе почти обиделась, что молчу. А Алена, напротив, посмотрела так, будто все поняла и сказала только:
– Помни, Алиска, ты у нас – пай-девочка.
Сделала вид, что она явно фантазирует и преувеличивает. Хотя на самом деле подруга была права – хорошие девочки не бросаются в омут с головой, не ездят на пустынные треки с малознакомыми взрослыми мужчинами, не мечтают продолжать встречаться с ними в таких же местах и при тех же обстоятельствах, не задумываются о том, что, кажется, готовы повзрослеть окончательно. И если я готова, то хорошая ли девочка все еще?
Глава 5. Вкус музыки
Наша следующая встреча с Глебом случилась также внезапно, как и предыдущая. Телефонами мы, конечно, обменялись, но этот мужчина редко задерживался на одном месте, и понять, по какому из пяти номеров стоит искать его сегодня, не было никакой возможности. Ну, и ко всему я была еще слишком юна, чтобы понимать, что первой звонить можно, можно демонстрировать свой интерес, особенно если хочешь дать шанс отношениям с объектом этого самого интереса. Глеб же сразу сказал, что позвонит только в самом исключительном случае, потому что не хочет, чтобы у меня были проблемы с родителями из-за него. Очень быстро он составил точное представление о моей семье всего по паре моих ремарок. В общем, номера телефонов друг друга у нас были, а связи не было. Но тусовка по интересам для того и нужна, чтобы регулярно пересекаться с теми, кто разделяет твои пристрастия. Поэтому ничего удивительно в том, что в следующие выходные мы снова встретились, не было.
Солнечное утро субботы, птички поют свои звонкие песенки, а на душе у меня поет сладостное предчувствие чуда. Едва мы с девочками встретились и обменялись новостями, как уже знакомый звук мотоциклов заставил сердце биться чаще. Решила проявить выдержку (на самом деле – продемонстрировать упрямство) и категорически не стала обращать внимания. По большому счету, и не надо было – лица подруг все прекрасно рассказали мне вместо моих собственных глаз. Глеб приехал и, судя по нарастающему накалу эмоций нашей с девочками беседы, быстро шел к нам. Когда подружки расплылись в широких приветственных улыбках, я решила, что, наконец, пора и резко развернулась. Планировала мило поздороваться, глядя ему в глаза, а вместо этого угодила в крепкие и теплые объятья.
– Привет, Алиска! – Глеб закружил меня на месте, и я запищала от восторга. – Чудесно выглядишь.
Попал в самое сердце, ведь и правда старалась быть сегодня на все сто, и, похоже, у меня получилось. Румянец смущения покрыл щеки, я снова только улыбалась ему, не в силах сказать хотя бы банальное «здравствуй». Но, как и раньше, Глеба это вовсе не обидело.
– Классная погода! Поехали в лес, погуляем. Там не так жарко. Заедем на Изумрудный карьер, была там когда-нибудь?
Я замотала головой, так и не находя слов. И они снова не понадобились, он приобнял меня за плечи и увлек в сторону парковки. Отчаянно замахала подругам на прощание, они в ответ пожелали мне удачи, показав большими пальцами вверх. Я была счастлива, обхватила рукой мужчину мечты за талию, как и он меня, и готова была лететь за ним хоть на край света.
Сегодня мы не просто ловили на себе взгляды по пути к мотоциклу. Несколько раз останавливались, Глеб представлял меня своим знакомым. Мне даже удалось поучаствовать в паре разговоров, что было очень странно для вечно отмалчивающейся девчонки. С ним я опять чувствовала себя совсем другой – симпатичной, интересной, компанейской. В конце концов, выдумала, что если пока и не его девушка, то уж спутница точно. Куда именно вел меня этот «путь» додумать не удосужилась.
Уже около мотоцикла Глеб спросил, подтрунивая:
– Сегодня побыстрей или помедленнее?
– Быстро! Я хочу быстро! – предчувствие адреналина возбуждало, щеки раскраснелись, я смотрела на своего проводника в мир скорости с вожделением страждующего.
Глеб расхохотался, кивнул и протянул мне шлем:
– Тогда надень и держись крепко. И постарайся не кричать пока мы в городе. Все поняла?
Кивнула в ответ. Глеб помог мне с защитой, и вскоре мы уже отъезжали от места тусовки в сторону захватывающих впечатлений нового свидания. Теперь я даже не сомневалась, что это именно оно.
Как и обещал, он привез меня в красивое тихое место – на берег искусственного карьера. Здесь не было безлюдно, но мы подъехали с той стороны, откуда ни пешие, ни автомобилисты подобраться не могли. Нас, наверное, даже и не видно было с другого берега, где отдыхающие организовали импровизированный пляж. Маленькие отсюда фигурки людей играли в футбол и бадминтон, бегали за своими собаками и катались на великах по окрестностям. Рядом с нами же было спокойно и прохладно под растущими близко к берегу деревьями.
Мы сидели на самом краю и болтали ногами, разговаривая о тысяче разных вещей: от погоды этим летом до влияния классической музыки на творчество «Металлики». Глеб рассказал о сыне. Сначала я была немного ошарашена – никогда не задумывалась о том, что у него могут быть дети. Странная, в общем-то, реакция, ведь слухов о нем слышала предостаточно: его возраст не был для меня загадкой. Еще знала, что он состоял в длительных серьезных отношениях с одной девушкой из тусовки. Впрочем, они давненько разошлись, и его бывшая на встречах больше не появлялась. И теперь я, кажется, поняла почему. Глеб поразил мое воображение бесконечно милыми рассказами о своем ребенке. Откуда тогда мне было знать, что не всем восторгам воскресных пап можно верить. В тот момент он показался мне прямо-таки потрясающим отцом. Согласитесь, мало что могло подкупить юную и неопытную девушку столь же сильно и быстро.
Зашел разговор и о моей семье. Глеб задавал вопросы, которые только подтверждали, что он догадывается об излишней строгости моих родителей. Мне было приятно внимание с его стороны, поэтому я рассказала то, что не обсуждала ни с кем. А именно – как сильно меня тяготят постоянные ограничения со стороны родных, необходимость следовать выбранным не мной путем, жить в рамках. Мой собеседник выразил искреннее сочувствие, но вот понимания я не нашла. Взрослый мужчина, который жил, переезжая от одного приятеля к другому (причем не обязательно в одном городе и даже регионе), и зарабатывал ремонтом гитар и мотоциклов, сильно удивлялся моему «ангельскому терпению». Дело, конечно, было не в этом, но сказать ему прямо, что не смогу жить по знакомым, а как заработать на собственное содержание пока и понятия не имею, просто не захотела. Мы были очень разными – самостоятельный мужчина, который покинул родительский дом в пятнадцать и молоденькая тепличная девочка. Мне претило выглядеть в его глазах слабой и зависимой. Впрочем, мое объяснение, что нужно сначала закончить университет, показалось ему вполне логичным.
– Еще всего три года и ты получишь свой диплом, – подбодрил он меня.
Я закивала и заулыбалась, хотя на самом деле пока даже не думала, что буду делать с этим вожделенным документом. Будущее представлялось мне довольно зыбким – работу по специальности выпускникам не всегда удавалось найти, платили начинающим специалистам копейки. Но даже если каким-то образом все сложится удачно, разрывать отношения с родителями из-за их гиперопеки я вовсе не планировала. К моей радости мы быстро ушли от этой непростой темы, которая так явно подчеркивала наши различия. Разговоры о музыке нравились нам обоим значительно больше, хотя и нельзя было сказать, что вкусы наши совпадали идеально. Именно благодаря знакомству с Глебом на моей полке с кассетами появилось несколько альбомов российских металл-групп. О непростых отношениях с гитарой и пением мне хватило ума умолчать. И дело было вовсе не в стеснении, а в том, что слушать его мне нравилось значительно больше, чем говорить самой. По-моему, из меня получалась прекрасная фанатка. Мне это абсолютно не нравилось, но как-то бороться с этим я не планировала.