В какой-то момент наш разговор затих естественным образом. На том берегу отдыхающие тоже как-то попритихли – частично разъехались, некоторые сели перекусить. Только сам лес продолжал звучать тысячей голосов – трели птиц, шелест травы и листьев от дуновения легкого ветерка, плеск воды где-то далеко под нами, жужжание насекомых. Внутри было так хорошо и спокойно, я подставила лицо полуденному солнцу. Глеб лег прямо на траву рядом со мной. Украдкой оглянулась – он прикрыл глаза, нежась и тихо напевая какую-то из песен своей группы. Улыбнулась, нам необязательно было разговаривать, чтобы избежать чувства неловкости. Все было чудесно и в тишине. В этот момент мужчина открыл глаза, поймал мой взгляд, обращенный на него, резко сел и поцеловал меня.
Голова моментально закружилась. Думала ли я о чем-то подобном? Да, часто и много. И всегда при этих мыслях губы начинали глупо улыбаться. То были всего лишь мечты. К тому, что это действительно может произойти и так скоро, я оказалась не готова. Но, не смотря на небольшой первоначальный шок, поцелуй получился прекрасным, волшебным, потрясающим, сумасшедшим. Мне посчастливилось познать тот самый идеальный поцелуй – в меру настойчивый и чуть нежный, не слишком короткий, но и не бесконечный, по-настоящему взрослый, но не развратный. Я не впервые целовалась, но только сейчас поняла, что мои прежние попытки были очень далеки от того, что действительно следует испытывать, соприкасаясь губами с другим человеком.
Спустя несколько секунд или целую вечность Глеб отстранился от меня. Отодвигался медленно, внимательно вглядываясь в мое лицо – не обидел ли, не поторопился, не перешел ли границу. Я улыбнулась ему, и он тут же расслабился.
– Переживал, что староват для тебя, – озвучил свои опасения.
– Все в порядке, – улыбнулась еще раз. – Правда.
В ответ он наклонился ко мне и поцеловал снова. Следующие часа полтора наши занятия не отличались разнообразием: мы целовались сидя, потом лежа, потом стоя, потом по дороге к мотоциклу. Сидя позади, обнимала Глеба так крепко как никогда до этого, даже из страха. Теперь я знала не только его музыку, не только его скорость, но и его вкус. Почему-то в тот момент мне казалось, что эта сиюминутная близость, совсем детская и невинная, снимает все вопросы о нас – что мы теперь, конечно же, встречаемся и я могу считать его своим парнем и еще много чего, о чем сейчас и вспоминать смешно. Так увлеченно витала в облаках, что не сразу поняла, что мы едем обратно к месту нашей сегодняшней встречи.
– Глеб, отвези меня домой, – прокричала я. – Пожалуйста.
Он только кивнул, чуть повернув голову. Мы расстались недалеко остановки общественного транспорта. Мои близкие уже вернулись с отдыха, поэтому прощание во дворе по-взрослому, как бы сильно мне этого ни хотелось, точно было не очень хорошей идеей. Впрочем, как мне хотелось, все равно не получилось. Глеб быстро поцеловал меня в щеку и укатил, махнув рукой. Но сегодня это не могло испортить мне настроение, как и пришествие инопланетян или какой-то другой катаклизм. Я была так счастлива, что, казалось, могла парить на крыльях из этих тончайших и нежнейших вибраций своего сердца.
Впервые увидевшись с подругами после того дня, очень удивилась отсутствию всяких вопросов о Глебе. Их не было и спустя неделю. В конце концов, я сама не выдержала и спросила.
– Девочки, а вам совсем ничего больше про мои встречи с Глебом не интересно?
Инна с Аленой переглянулись, потом как-то странно посмотрели на меня.
– Рассказывайте! – возмутилась, ругая себя, что раньше не поинтересовалась причиной их странного поведения.
– Видишь ли… – осторожно начала Инна.
– Да что ты тянешь?! Скажи, как есть! – вспылила Алена. – Сама скажу! Глеб, когда вернулся без тебя в субботу, его ребята некоторые подкалывать стали, мол, куда девушку дел. Он всех осадил довольно грубо, велел заткнуться и не лезть к тебе.
Подруга замолчала, переводя дыхания и отводя взгляд.
– И? Еще что-то?
– Он уехал не один тогда.
– С кем?
– Ты ее не знаешь. Давно за ним бегает.
– За ним много кто бегает. Девочки, – начала я, пытаясь сохранять спокойствие. – Мне кажется, вы слишком сильно переживаете по этому поводу.
Подруги обменялись непонимающими взглядами. Вообще я была известной ревнивицей и очень принципиальной в плане верности. Пока, разумеется, чисто гипотетически.
– Он ведь знал, что вы там и все видите. Не думаю, что в том, что они уехали вместе, есть что-то плохое. Может просто в одну сторону или она о помощи попросила.
Я не была дурой, просто не стала озвучивать вторую версию. Он взрослый и опытный, наши поцелуи вполне могут ничего не значить для него. Это больно, но я могу пока просто не думать об этом. Может, ему просто не понравилась последняя встреча и следующей не будет. Тогда и вообще нет смысла расстраиваться из-за другой девушки.
После этого неудобного разговора девочки быстро засобирались и ушли. А я, наконец, смогла все обдумать и быть честной с собой – проплакала до вечера, пока мама с работы не пришла. Поужинали всей семьей. Уже ночью, пытаясь читать учебник, пообещала себе больше никогда не раскисать из-за мужчин, особенно если меня с ними пока ничего особенно и не связывает.
Глава 6. Искусство самообмана
Обещание не расстраиваться я себе дала, но вот как его выполнить не знала. Хандрила и тосковала абсолютно одна в четырех стенах. Ревность буквально разъедала меня. Раз за разом я живо представляла, как кто-то другой обнимает Глеба во время сумасшедшей по скорости поездки, кричит позади него от восторга, касается волос, вдыхает аромат парфюма вперемешку с техническими запахами байка. Стоило моей фантазии зайти чуть дальше, и перед глазами начинали плясать звездочки, настолько бурно я воспринимала саму возможность его поцелуев с кем-то еще. Глупо, наивно и очень эмоционально, но контролировать это было выше моих сил.
Девчонки не появлялись, да я и не хотела. Собираться куда-то, поддерживать разговоры, делать вид, что все нормально – от одной мысли обо всем этом, становилось тошно. Мне было плохо, и подруги знали почему. Их сочувствие не могло помочь или успокоить, только растревожило бы еще больше.
Все это время ждала, что Глеб позвонит, ведь днем я дома одна, и он знает об этом. Но звонков не было. Медленно приходило понимание, что насочиняла слишком многое, и теперь страдаю от столкновения собственных фантазий с объективной реальностью. Корила себя и за выдумки, и за неадекватные реакции на них. Но сердце болело все равно, и даже вдвойне – ведь в своих фантазиях я сердилась на Глеба и его неизвестную мне пассажирку, а в реальной жизни виновна была сама за всю эту нелепую ситуацию в целом.
Недели через полторы меня стало понемногу отпускать, рациональное перевесило эмоциональное, и я решила относиться ко всему так, как оно есть здесь и сейчас: Глеба не было, уверенности в его отношении ко мне – тоже, но было лето, солнце и столько свободного времени, что глупо проводить его взаперти и в одиночестве. За окном начался жаркий июль, ноющее сердце требовало приключений, а я, по большому счету, смирилась с тем, что за них мне придется заплатить слезами. Все лучше, чем продолжать и дальше жить книжными историями вместо собственных.
Для начала возобновила встречи с девочками. Сама позвонила Инне, сказала, что не хочу ничего обсуждать, и вообще не надо мне больше докладывать про Глеба. На вопрос, не задевает ли меня, что он так поступает, честно призналась, что никаких реальных поводов для моих обид нет. Откровенность далась мне не просто, но озвученная правда не только освободила меня от недомолвок, но и окончательно избавила от фантазий. С того момента мы действительно перестали упоминать Глеба в разговорах. Это было несколько нарочито, так что, видимо, подруги все же догадывались, что на самом деле я преувеличила свое безразличие.
А еще через неделю случилось то, что и должно было произойти рано или поздно, если мы продолжим общаться в общей компании. Тусовка вновь свела нас. Сегодня здесь было неспокойно. Друзья-приятели буквально гудели, как растревоженные пчелы. Совсем скоро в области стартует ежегодный музыкальный фестиваль. Все вокруг скидывались деньгами, искали транспорт до места, писали длинные списки продуктовых и прочих закупок, брали взаймы музыкальные инструменты и разучивали новые песни. Девчонок это общее безумие уже захватило, они бегали туда-сюда, с кем-то договариваясь и что-то обсуждая. Для меня поездка на фестиваль в то время была недостижимой мечтой, поэтому я просто тихо сидела на лавочке и наслаждалась вечерней прохладой. Город сегодня буквально пылал с самого утра, и было настоящим блаженством просто не чувствовать этой удушающей жары. На секунду даже зажмурилась от удовольствия и пропустила момент, когда рядом присел Глеб.
– Привет, – улыбнулся он мне чуть настороженно. – Куда пропала?
– Привет, – первый раз ответила на его приветствие, слишком отстраненно и холодно вышло. – Никуда. Дома была. Занималась. Слишком жарко, чтобы гулять.
– Может как-нибудь на озеро съездим? В воде не будет так жарко.
– А ты на фестиваль не собираешься?
– Собираюсь. Мы сорок минут выступаем всего.
– А как же тусовка?
– Ну что тусовка? Денется куда-то что ли? – он еще раз улыбнулся, немного заискивающе. – Ну же, Алиска! Поехали!
Глеб подсел ко мне совсем близко, поддел плечом. Я сдержанно улыбнулась на его заигрывания, но ему и этого хватило, чтобы окончательно расслабиться. Обнял за плечи, в нос тут же ударил его, такой мужской, запах. Все вокруг исчезло, кроме разрастающейся изнутри радости. День уже не казался столь изматывающе жарким, а окружающий нас гул – раздражающим. Увядшие было бабочки снова расправляли свои невесомые крылышки для очередного волшебного полета. Даже губы заныли в предчувствии поцелуев.
– Хорошо. Когда? – внимательно посмотрела в его обалденные серо-зеленые глаза.
– Давай завтра. Я заеду за тобой утром, часов в 10. Доедем по холодочку.