Она посмотрела на босса. Его взгляд за последние минуты сделался более осмысленным. Видимо, события вчерашнего дня тоже начали всплывать в голове.
– Вы с Брайоном действовали сообща? – подозрительно прищурился он.
Алеся лишь закатила глаза. Где логика? Обычно преступники скрываются с места преступления, а не едут в одном купе с жертвой.
В дверь снова постучались. На этот раз проводница осмелилась войти внутрь. Две призывно дымящиеся чашки кофе были переставлены с подноса на столик, после чего она удалилась со словами:
– Через полчаса прибываем в столицу.
Прозвучало, как музыка. За эти несколько минут, что Алеся приходила в себя, она уже не один раз задавала себе вопрос, куда, собственно говоря, направляется поезд. Пейзаж за окном не дал ни единой подсказки – рощицы и поля с мирно пасущимися коровами. А тут такое облегчение – оказывается, состав мчится в Москву. И не так важно, что профессор делал с Лесей и Виктором Валериевичем, пока они были в отключке. Главное, что скоро окажутся дома. Босса новость тоже порадовала. Он пробормотал что-то в духе:
– Ну, наконец-то этот театр абсурда закончится.
Да, осталось каких-то полчаса. Полчаса?! Алесю словно током ударило – да это же всего ничего. Надо успеть одеться, привести себя в порядок, умыться. Хотя какое «умыться»? Санузлы уже наверняка закрыты. Значит, хотя бы одеться. Хорошая идея, правильная, вот только во что?
Она пошарила глазами и обнаружила в изголовье вешалку. На плечиках болталось легкомысленное белое платьице на золотистых бретельках. И чтобы позолоты не казалось мало, ещё и лиф издевательски был обшит блёстками. Какая безвкусица! Длина юбки обещала, что прикроет ноги в лучшем случае до середины бедра. Что за подстава? Профессор Брайон не только грабитель, а ещё и шутник? Босс проследил направление взгляда Алеси. Ей показалось, или на его лице проскочила злорадная усмешка? И это вместо сочувствия?! То есть Леся всё ещё не рассматривается им как жертва, а продолжает значиться в списке подозреваемых?
Шевцов сел на постели, не потрудившись прикрыться простынёю. Алеся тут же отвернулась. Да только что толку? Смущённый взгляд упёрся в зеркало, которое услужливо отражало накачанный загорелый торс. Надо же. Успевает и в тренажёрку ходить, и бывать на свежем воздухе? А она-то думала, Виктор Валериевич днюет и ночует в офисе.
Рука босса потянулась к плечикам, висевшим у изголовья его полки. Теперь пришла очередь злорадно усмехаться Алесе. И хоть снятые с вешалки чёрные брюки из материала чем-то напоминающего стрейч и белая рубаха с тесьмой на вырезе были гораздо более приемлемыми, чем Лесин наряд, но всё же слегка нелепыми. Чего только стоили пышные рукава с длинными узкими манжетами. Виктор Валериевич посмотрел на них, мягко говоря, без энтузиазма. Точь-в-точь как разглядывал трико царь Иоанн Грозный из небезызвестной советской комедии. Не хватало только фразы:
– Уууу, бесовская одёжа.
Однако босс быстро сообразил, что вышагивать по улицам столицы совсем без «одёжи» – тоже не вариант. И скрепя сердце облачился в снятые с вешалки вещи. До сих пор Алеся видела Виктора Валериевича только одетым в строгий офисный костюм. Всегда при галстуке и прочих атрибутах начальственного дресс-кода. Теперь же её взору предстала другая картина. Педантичный Шевцов в романтическом прикиде а-ля гардемарин оказался зрелищем непередаваемой пикантности. Губы сами непроизвольно растянулись в улыбке.
– Ничего смешного, Чистякова, – проворчал он, борясь с тесёмками на вороте.
Чёрт! Алеся не учла, что если она видит отражение босса в зеркале, то, значит, и он вполне может видеть её улыбающуюся физиономию, хоть она и отвернулась.
– Вам… э… идёт, – решила смягчить неловкость комплиментом.
И ведь Леся не покривила душой. Шевцов при всей нелепости наряда выглядел как всегда неотразимо. Даже «лохматость» показалась уместной. На комплимент он не купился. Учуял иронию? Посматривал на Алесю исподлобья.
– Виктор Валериевич, вы не могли бы отвернуться?
Теперь, когда босс был облачён, Леся чувствовала себя без одежды особо уязвимо. Он, как истинный джентльмен, тут же выполнил просьбу. Оставалось надеяться, что не будет жульничать, подобно Алесе, и подсматривать в зеркало. Хотя о чём это Леся? Она же не в его вкусе.
Алеся быстро натянула ужасное платьице. К счастью, оно пришлось впору. Материал на ощупь оказался достаточно приятным. Лиф плотно обтянул тело, но не сковывал движения. Отражение в зеркале не выглядело чем-то уж совсем жутким. Белый чудесно контрастировал со смуглой кожей, а позолота сочеталась с пшенично-золотистыми прядями. Пожалуй, Алеся вполне бы могла надеть такое платье на какую-нибудь тематическую вечеринку в стиле 90-ых. Или когда подобное было в моде? В 80-ых? Но вот добираться в кричащей позолоте через весь город домой – приключение не для слабонервных.
– Вам тоже идёт.
Алеся резко обернулась. Виктор Валериевич улыбался. Она не уловила подтекст: издёвка, подтрунивание или желание поддержать? Но, в любом случае, это была его первая открытая улыбка за сегодня. Неужели Леся, наконец-то, вычеркнута из списка подозреваемых, и рассматривается как одна из жертв афериста Брайона?
Они, не сговариваясь, синхронно присели за столик. Сработала магия кофе, аромат которого уже заполнил всё купе. Несколько глотков – и утро начало казаться не таким уж ужасным… но это пока какое-то движение за окном не заставило устремить взгляд туда. Кофе стал поперёк горла…
Глава 3. Приехали
В сельский умиротворяющий пейзаж вклинилось нечто нереальное. Такое, чего быть никак не должно. По просёлочной дороге колесила… карета. Запряжённая четвёркой лошадей, белая, с позолотой – совсем как из какого-нибудь фильма про викторианскую эпоху. Собственно за эту спасительную мысль и зацепилось сознание – идёт съёмка фильма.
Когда поезд нагнал вторую карету, а потом блестящий на солнце своей нелепостью ретро-автомобиль, Алеся всё ещё убеждала себя, что ничего особенного в появлении такого вот реквизита в Подмосковье нет. Больше смущало другое: где, собственно, само Подмосковье? Если поезд вот-вот должен прибыть в столицу, разве не должны по обеим сторонам дороги возвышаться высотки, подпирающие небо? Какие-то домишки стали появляться то здесь, то там, но они тоже больше напоминали декорации к фильму о викторианской эпохе.
Почему-то снова некстати вспомнились слова профессора Брайона о параллельной реальности. Или кстати? Все те мелкие и крупные нестыковки, с которых началось сегодняшнее утро, галопом проскочили в голове: начиная с необычного дизайна купе и заканчивая странным поведением проводницы. Медленной ледяной струйкой в сердце затекал ехидный вопрос: «Так всё-таки где же находится Алеся? В какую такую столицу прибывает поезд?».
Она перевела взгляд на босса. Кроме слухов о его крайней придирчивости, ходили и другие. О том, что он умеет держать любую ситуацию под контролем и из любой ситуации выходить с достоинством (ну, то есть сухим из воды). Если слухи не лгут, то это качество, похоже, им сильно пригодится.
– Выходит, это таки не вы. Не ваш розыгрыш, – глубокомысленно изрёк Виктор Валериевич, хмуро глядя в окно и постукивая пальцами по столу.
В логике ему не откажешь. Уж как бы не мечтали некоторые девушки затащить босса в постель, брать для этого в аренду музейный реквизит и уж тем более перестраивать Подмосковье они бы вряд ли решились. А если бы и решились, то не потянули.
Поезд подкатил к красивому двухэтажному белоснежному зданию с изящными колонами. Оно вальяжно раскинулось на несколько десятков метров вдоль перрона, всем своим видом нагло намекая, что это ничто иное, как вокзал. Совершенно не тот вокзал, который должен был бы предстать взору. Поезд плавно притормозил и остановился. Не трудно догадаться – прибыл в пункт назначения. На перроне толпились люди. Мужчины были одеты почти так же, как и босс. А вот наряды женщин хоть и отличались разнообразием, всё же выглядели гораздо скромнее Лесиного кричащего позолотой платья.
В купе вновь постучалась проводница:
– Прибыли в столицу! – взволнованно сообщила она. Потом смутилась, нервно потопталась на месте и протянула Алесе открытку: – Помните, вы обещали автограф?
Девушка смотрела такими просящими глазами, что Лесе ничего не оставалось, как взять карточку в руки. Вот казалось бы, утро сегодня было напичкано таким количеством необъяснимых нереальностей, что удивить Лесю уже ничего не могло. Однако изображение на открытке всё равно повергло в шок.
Лицевая сторона карточки представляла собой фото… Алеси. Она была запечатлена в ещё более вызывающем платье, чем то, в которое пришлось облачиться сегодня. Снова водопад блёсток, но вдобавок ещё и возмутительная полупрозрачность материала. Больше было похоже на сценический наряд какой-нибудь поп-дивы. И чтобы уж окончательно сбить Алесю с толку на карточке имелась надпись: «Прима Мелисса».
Виктор Валериевич разглядывал фото из-за плеча Леси. Спасибо зеркалам – она видела его лицо, хоть он и стоял за спиной. У него тоже глаза на лоб лезли.
– Мелисса, подпишите, пожалуйста, – напомнила о себе проводница, протягивая карандаш.
Шестое чувство и выразительный взгляд Шевцова подсказывали, что лучше выполнить просьбу, а не устраивать громкое шоу: мол, что за цирк?! никакая я не Мелисса!
Алеся перевернула карточку и накарябала на тыльной стороне:
Желаю счастья и любви! Мелисса
Ничего лучше этой банальной фразы в голову не пришло. Да как туда вообще хоть что-то могло прийти, когда бессвязные обрывки мыслей затопили всё мыслительное пространство. Однако проводница пришла в восторг даже от этой сухой пары слов.
– Спасибо! – просияла она, прижав карточку к груди, и выскочила из купе.
Виктор Валериевич проводил её мрачным взглядом. Потом этот взгляд перекочевал на Алесю:
– Садитесь, – кивнул он на полку с таким видом, будто собирался сообщить новость, которую лучше выслушать в сидячем положении, дабы не больно было грохаться в обморок. – Вы запомнили, что там говорил профессор Брайон про родственную параллельную реальность и двойников?